Гвардия, в огонь!
Шрифт:
Со стороны автоколонны ударил выстрел, пуля ударила в ствол дерева, недалеко. Илья пригнулся, побежал к грузовикам. Встав за дерево, крикнул.
– Остапчук! Не стреляйте, я сержант Сафронов. Убиты немцы, можете не опасаться.
Несколько секунд тишины, потом голос.
– Убили старшину. А не ты ли мотоциклистов навёл?
– Ты не дурак ли? Навёл, а потом сам расстрелял?
У грузовика тихий разговор, совещаются.
– Выходи, стрелять не будем.
Илья автомат на плечо повесил, вышел. За грузовиками убитые лежат, в форме, два человека. Ещё один, в армейской зелёной форме сидит, прислонившись к колесу автомашины. Один из водителей ему перевязку делает прямо поверх
– Кто старший в колонне? – подошёл к водителям Илья.
– В кабине сидит, в очках.
Илья к грузовику подошёл, дверцу кабины открыл.
– Вы старший?
– Я.
– Куда направляетесь?
– Не могу сказать, государственная тайна.
– Да мне всё едино, помочь хотел.
Илья спрыгнул с подножки. Разбирайтесь сами. Доразбирались уже, досекретничались, двое убитых тому подтверждение. А взяли бы Илью, такого бы не случилось. Очкарик осознал, что с двумя водителями три грузовика не уедут, выпрыгнул из кабины.
– Товарищ, не знаю, как вас величать.
– Сержант Сафронов.
– Вы водить умеете?
– Могу.
– Тогда попрошу вас помочь. Нам надо выбраться к своим.
– Да бросили бы вы свои архивы или сожгли, выбирались сами.
– Не бумаги это, ценности банковские, – вырвалось у очкарика.
Илья вернулся к грузовикам.
– Вот что, бойцы. Грузите убитых и раненого в кузов. Я сейчас за пулемётом схожу и вернусь. Да, колесо поменяйте.
Бойцы переглянулись. Илья вообще человек незнакомый, а командует. Да кто он такой? Но подчинились, выбора не было. Илья обшарил коляски мотоциклов, забрал всё съестное. Набил два полных ранца, отнёс в кабину грузовика. Вернулся за пулемётами, прихватил из мотоциклов коробки с патронами. Когда вернулся, водители уже заменили колесо на запасное, закручивали футорки, потом опустили домкрат.
– Всё, можно ехать.
Илья спросил у штатского.
– Как вас звать?
– Павел Филиппович.
– Запомню. Конечная цель какая? Город или банк?
– Всё равно, главное – попасть к нашим и сдать груз в любой банк. Мне расписка нужна, что ценности сдал.
Человека понять можно. Пропадёт груз, банковского сотрудника искать будут хоть до окончания войны. Что бумажные деньги? Тлен. Сгнить, сгореть могут, да типографии госбанка их напечатают. А золото, серебро, драгоценные камни – действительно ценности. За поставленные США по ленд-лизу оружие, самолёты, тушёнку, танки, СССР расплачивался золотом. Последние слитки золота из потопленного английского крейсера «Эдинбург» доставали уже в бытность Ильи, он помнил телерепортажи об этом событии.
Илья уселся в кабину, развернул немецкую карту. Где-то недалеко Лепель, районный центр. Чей он? Под немцами уже или обороняют его наши? Хотя бы радио послушать. С началом боевых действий, уже на третий день, президент США Ф.Д. Рузвельт заявил, что его страна окажет помощь СССР поставками техники и необходимых материалов, в этот же день, 24 июня, в Москве образовалось решением Ставки Совинформбюро, которое всю войну передавало сведения о боевых действиях на фронтах. Однако слушать сводки можно было только по проводному радио. С началом войны населению приказали сдать в органы милиции оружие и радиоприёмники.
В допотопном грузовике всё непривычно. Стартёр запускался круглой педалью на полу. Коробка передач требует навыка, поскольку синхронизаторов не имеет. Но тронулся. Мотор тянул хорошо, грузовик тяжело переваливался на неровностях. Илья в зеркало поглядывал за двумя грузовиками сзади. Добрались до узкого деревянного моста через реку. Илья, памятуя о том, что была остановка из-за перегрева мотора, остановил машину. На горловине бензобака висело резиновое ведро, сделанное из старой камеры. Сбегал к реке, долил воды в радиатор. Бегать пришлось дважды, видимо, – была где-то в системе охлаждения небольшая утечка. Медленно переехал через мост, переживал – выдержит ли? Наверняка не был рассчитан на изрядную нагрузку. Обошлось, все три грузовика перебрались. Через полчаса тихого хода впереди показалась деревня. Илья грузовик остановил.
– Пойду, гляну, нет ли немцев, – предупредил он Павла Филипповича. А то как бы не влипнуть.
Прихватил только автомат, пулемёт тяжёл.
Деревня на открытом месте, лес в сотне метров, а с других сторон поле с несжатой пшеницей. Понаблюдал немного, опасности не увидел. Решил в деревню зайти. Размеренным шагом до крайнего дома добрался. На лавке у дома дед сидит с малолетней внучкой.
– День добрый, – поздоровался Илья.
– И тебе здоровья, – отозвался дед.
Внучка, девочка лет шести, смотрела на незнакомца с интересом.
– Немцы в деревне есть? – спросил Илья.
– Ещё не видели, – вздохнул дед.
– До Лепеля далеко?
– Километров пятнадцать.
– А как деревня называется?
– Затеклясье.
– Спасибо.
Название у деревни заковыристое. Но главное – узнал. Сейчас на карте сориентируется. Отправился назад, к грузовикам. Половину пути одолел, как услышал звук моторов. Причём в небе. Остановился, голову поднял. Десяток «Юнкерсов-87» на восток летят, их сопровождает пара истребителей. Илья проводил их ненавидящим взглядом. Наши войска полетели бомбить. Один из «мессеров» отделился от остальных самолётов, описал полукруг на снижение, стал пикировать на грузовики.
– Воздух! – закричал Илья. – Все из машин!
Да разве услышат его на таком расстоянии? И ещё за рёвом мотора. «Мессер» снизился, открыл огонь из пулемёта, бросил бомбу и сразу вверх свечой ушёл. Вот гад! И не лень ему было! Бомба, одна-единственная, угодила точнёхонько в первый грузовик. Илья побежал к машинам, поглядывая на небо. Истребитель атак не повторял.
Грузовик разворотило на фрагменты, только рама искорёженная осталась и одно заднее колесо. А вокруг – осыпь из монет, как будто пеплом посыпано. Илья поднял одну монету. Серебро, пятьдесят копеек, 1924 года чеканки. Так вот что в ящиках было. Драгоценный запас, а не бумаги. Светлая память Павлу Филипповичу! Илья пилотку с головы стянул. Собирать монеты? Смешно. Здесь не одна тонна. Да и соберёшь, куда складывать? Крикнул.
– Бойцы! Живы?
Из леса вышли сконфуженные водители. Когда «мессер» пикировать стал и из пулемёта стрелять, инстинкт самосохранения сработал, кинулись из машины за деревья. Осмотрели грузовики. У второго в колонне лобовое стекло пулей пробито, как раз напротив сиденья водителя. Был бы в кабине – убило. Ни пулемёта нет, ни харчей. А подкрепиться бы не помешало. Но главное – сам жив.
– Бензин есть?
– Километров на сто осталось. И канистра запасная в кузове, – ответил Прохор, водитель второго грузовика.