Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе
Шрифт:
Кажется, мантикора умирала…
Я понимала, что это всего лишь животное. Но я помнила ее забавное фырканье и изучающее выражение на морде при нашей первой встрече, видела ее взгляд, так похожий на человеческий. Взгляд, в котором было и страдание, и… надежда. Словно именно я была ее шансом на спасение.
Я могла бы вызвать дворцовых целителей, и в первый момент порывалась сделать именно это… Вскочила, готовая броситься назад, в замок, но… что-то остановило меня. Возможно страх, а возможно, предчувствие – или же и вовсе магическое чутье, – что до моего возвращения мантикора не доживет. Слишком глубоко вонзилась
Терзаемая сомнениями, я вновь присела рядом с крылатым существом. Быстро огляделась по сторонам и убедилась, что поблизости нет ни гостей, ни дворцовой стражи.
– Только не выдавай никому мой секрет, – шепотом сказала я.
Я знала, что сильно рискую, но все же сделала это – приложила руки по обеим сторонам от раны и призвала магию на помощь.
Увы, я не была ни могущественной магессой, ни сильной целительницей. Но силы, теплящиеся во мне, позволили мне без вреда вынуть стрелу, остановить кровь и самую малость залечить рану – лишь бы только выиграть время до прихода целителей.
Когда стрела упала на землю, мантикора вдруг положила львиную лапу на мою руку – будто в благодарность за спасение. Я мимолетно улыбнулась.
– Все будет хорошо.
Поднявшись, я направилась ко входу в дворец. Внезапно мой порыв показался мне рискованным и глупым. Кто знает, на что способна мантикора и стоило ли вообще ее спасать? Но и оставить ее вот так умирать я бы просто не смогла. Эту мысль тут же перебила другая – а придут ли целители на помощь? Ведь мантикора – всего лишь животное? И, если верить мифам, довольно опасное животное.
Я вошла во дворец и тут же бросилась к Аннет.
– Аннет, я не знаю… – Я замялась, но тут же, нахмурившись, выпалила на одном дыхании: – Там, на поляне возле иллюзорного леса лежит раненая мантикора…
Искра ахнула.
– Ты хочешь сказать, мантикор Его Светлости?
– Что? – спросила я онемевшими губами.
– Какая же я дура, что я спрашиваю, – всплеснула руками Аннет. – Будто в округе дворца есть еще мантикоры!
Она торопливо взбежала вверх по лестнице – должно быть, спешила к лорду Анфациану за помощью. А я, провожая ее ошеломленным взглядом, прокручивала в голове ее последние слова. Когда она вернулась и, задыхаясь, заверила меня, что целители сейчас же придут на помощь несчастному зверю, я схватила ее за руку и приглушенным голосом спросила:
– Подожди, так эта мантикора…
– Мантикор, – поправила меня Аннет.
Я озадаченно помолчала, затем, осмыслив услышанное, тряхнула головой.
– Так значит, этот мантикор – питомец Ареса Светорожденного?
– Не просто питомец. Скорее, боевой фамильяр. Мантикор всегда находятся рядом с Аресом на поле боя, среди его солдат.
Я хмуро наблюдала за поднявшейся суматохой – поднятые на уши Аннет целители спешили во внутренний двор.
Так значит, зверь, виденный мной уже неоднократно, был мантикором Его Светлости? Не скажу, что это знание радовало меня. Но… разве мантикор виноват в том, что его сделали личной гончей? Отдали такому жутковатому и величественному зверю унизительную роль собачки на привязи, сторожевого пса? Я же видела – он не опасен, он даже и не думал укусить меня или даже зарычать. Более того – в львиных глазах светился ум и что-то… трудноуловимое. Так смотришь порой на обычную дворовую кошку, а в глазах ее отражается нечто такое, что кажется, будто она все понимает и знает о тебе все.
Напротив - смешно это или глупо, но я чувствовала с мантикором некую связь. Пусть мы были совершенно из разных полюсов - человек и животное, - но существовало то, что нас объединяло. Оба мы усердно отыгрывали свою роль, назначенную нам никем иным, как Его Светлостью Аресом Галлахаром.
Но если мантикор был всего лишь зверем - безмолвным и бесправным, - то у меня был шанс побороться за свою судьбу. И начать я решила с того, чтобы все разузнать об обитателях дворца. Аннет, то и дело выглядывая в окно - волновалась за боевого фамильяра Его Светлости - охотно отвечала на мои вопросы. Беда только в том, что Искрой Анфациана она стала не так давно, и знала не так уж много. Другие же слуги о своих хозяевах говорить остерегались.
Единственной стоящей информацией, которой Аннет со мной поделилась, была прелюбопытнейшая история о прошлом графини Айлин Рэйст. И говорить о ней Аннет согласилась лишь, когда мы покинули дворец и направились в сторону иллюзорного сада. Но даже тогда она заговорила шепотом, так что мне пришлось превратиться в слух.
– Не знаю, может все это и досужие сплетни, но поостеречься не мешало бы, - словно извиняясь, сказала Аннет.
– А если то, что говорят о леди Айлин - правда, то любое слово, сказанное во дворце, может быть ей услышано.
– Не припоминаю такой магии...
– пробормотала я, наморщив лоб.
– Она что, прослушивает стены?
– Еще хуже!
– Глаза Аннет сверкали азартным блеском заядлой сплетницы.
– Она становится ими!
От неожиданности я остановилась. Повернулась к Аннет.
– Подожди... Что значит: «становится ими»?
– То и значит, - торопливо зашептала Искра.
– Поговаривают, что леди Айлин - грязнокровка, но что важнее всего, она наполовину... горгулья.
Я удивленно захлопала глазами.
– Хочешь сказать, в ней действительно течет горгулья кровь?
Аннет закивала.
– И ей приходится каждый день тратить огромное количество сил, чтобы прикрыть мороком свой истинный облик. Когда Его Светлость пригласил во дворец сивиллу - пророчицу, чтобы та помогла ему в грядущей битве с Ингваром, правда и вскрылась. Сивилла увидела истинный облик Айлин и обо всем рассказала Его Светлости и графу Рэйсту. Когда граф узнал об этом, пришел в ярость. А что поделать? Сделанного не воротишь, уже женат. Говорят, Его Светлость даже предлагал наказать лгунью, но граф ее пожалел. А она прощенье у него просила, говорила, что без памяти в него влюблена. И если бы не морок, он никогда в жизни бы на нее не взглянул. Может, он и любил ее, может, ее семья пообещала ему хорошие откупные, но скандал поднимать он не стал.
– Или же боялся, что сам окажется в центре скандала, - предположила я, не веря, что граф Рэйст - некромаг и похотливый мерзавец, способен на жалость.
– Тоже верно, - поддакнула Аннет.
– Только представь, какой это позор - быть женатым на горгулье!
Я изумленно покачала головой. Горгульи всегда представлялись мне человекоподобными, но не слишком разумными существами - вроде крылатых гарпий или Гигантов - великанов с густыми волосами и бородой и осьминожьей нижней частью тела.