Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе
Шрифт:
Обладать абсолютной властью надо мной – моей свободой и моим будущим – ему показалось мало. Он захотел большего – держать меня рядом, на невидимой привязи, как цепного пса. Так таскает ребенок с собой повсюду любимую игрушку.
– Разведчики донесли до нас весть, что в герцогстве зреет бунт, – как-то сообщил мне граф.
Я мысленно позлорадствовала – хотела бы я увидеть тот день, когда дворец Ареса рухнет, как карточный домик, погребя под собой Рэйста и его жену, Ареса и изменников-даневийцев, к нему переметнувшихся.
– Ты станешь моей помощницей.
Я?
– Возможно, дело избавит тебя от глупых мыслей о побеге, а мне помощь необходима. И мы сможем поближе узнать друг друга. – Граф подался ко мне, медленно намотал прядь моих волос на палец.
«Я могу быть твоей Искрой, но твоей я никогда не стану».
Рэйст не замечал моего окаменевшего лица и полыхающей ненависти в глазах. Его рассеянный взгляд скользил по моему телу, словно я была всего лишь одной из статуй, украшающих внутренний двор обители Ареса.
– Согласен, дело не для нежной барышни, но другого выхода я не вижу.
Смешно. Меня никогда не пугали лишенные душ мертвые.
– Что мне нужно делать? – спокойно спросила я.
Я знала, что не имею права отказаться – моя «привязка» к графу просто не оставляло ни малейшей возможности ослушаться его приказа. Зато мне выпал шанс посмотреть на работу Рэйста и – кто знает? – быть может, это мне однажды пригодиться. Прописная истина для любого военачальника: самое важное – знать все силы и слабости своего врага. А дело всей его жизни, которым граф и заслужил себе теплое местечко под крылышком Ареса, отведенный ему этаж во дворце, почести и привилегии, подходило для наблюдения как нельзя лучше.
Пусть Рэйс считает мои новые обязанности моим наказанием, я же буду считать это возможностью узнать его сильные стороны. Дар, благодаря которому Арес сумел разбить армию Ингвара.
Граф приподнял густую бровь, спросил насмешливо:
– А мертвых не боишься?
– Нет, не боюсь, – с вызовом ответила я.
Живые – подлые, одержимые властью, готовые идти по головам ради собственных целей, куда страшнее.
Лорд Рэйст жестом велел мне идти за ним. По мраморной лестнице, с которой не так давно меня столкнула графиня Айлин, мы спустились на надземный этаж дворца, по завернутой в тугую каменную спираль – на подземный этаж. Разумеется – где ж еще держать оживших мертвецов, как не в подземелье?
Следуя за Рэйстом, я размышляла: был ли во дворце некий потайной ход? На случай вторжения захватчиков или пожара или бог весть чего еще. Вряд ли бы, конечно, мне позволили бродить здесь одной, но как самый отчаянный вариант сбежать из дворца по потайному ходу вполне годился. Оставалась лишь одна проблема – как снять с запястья проклятый браслет?
Рэйст привел меня в длинную холодную комнату, тут же навеявшую ассоциацию со склепом. И неудивительно: на каменных полках, врезанных прямо в стены подземелья, лежали мертвые человеческие тела.
– Это те, кого нужно воскресить?
Граф помотал головой.
– В этом зале находятся уже воскрешенные. Поэтому и запах здесь вполне терпим.
– Почему же тогда они не шевелятся?
– Они спят, – охотно объяснил Рэйст. – Очень важно не забывать насылать на поднятых мертвецов чары упокоения после того, как они исполнят свой долг – проще говоря, чары, погружающие их в долгий сон. Иначе они могут ожить в самый неподходящий для этого момент и, будучи совершенно бесконтрольными, могут натворить… всякое.
Я все впитывала как губка. Тут же представила, как один из неупокоенных набрасывается на ничего не подозревающего лорда Рэйста, как сворачивает шею и бросает бездыханное тело на холодный пол. Стало чуточку легче.
Долг… Нет у мертвых никакого долга. Если быть точнее, единственный долг мертвецов – лежать в своих гробах и видеть чудесные сны о прошлом. Или не видеть снов. Бродить по Царству Теней в надежде обрести покой и забвение или воссоединиться с родными и близкими. Оживать, теряя разум и чувства, становясь лишь неким подобием себя прежнего; искаженной, уродливой тенью самого себя – не их долг, а навязанная некромагом необходимость.
Я смотрела на графа и отчетливо видела: он даже не понимал, какое творит зло, тревожа покой мертвых. Он искренне верил в то, что совершает благое дело, обеспечивая армию Ареса неупокоенными.
– Так значит, воскрешенные мертвые бессмертны? – будто бы невзначай поинтересовалась я.
– Не совсем так. – Лорд Рэйст нахмурился. Казалось, его всерьез беспокоит то, что даже его магия, его – известного на всю Даневию некромага – несовершенна. – Неупокоенных можно… упокоить навсегда, если полностью их опустошить – то есть вытянуть из них магию до капли. Но и сделать это под силу немногим, особенно в самой гуще боя. Я смотрю, тебя всерьез заинтересовала некромагия. – Граф широко ухмыльнулся. Прислонившись плечом к стене, протянул ко мне руку. Широкая ладонь скользнула по моей коже – от плеча до запястья. Коснулась и обхватила талию, властно притягивая меня вперед. Ближе, ближе… К нетерпеливо приоткрывшимся губам, к жадному, полному похоти взгляду.
– Меня всегда интересовала магия смерти, – солгала я, ловко выворачиваясь и обретая блаженную свободу. Приставать ко мне здесь, в этом полном мертвецов подземелье… боги, какая мерзость!
На лице графа отразилось недовольство. Скоро он устанет играть в навязанную мной игру и потеряет терпение. Я должна сбежать из дворца прежде, чем это произойдет. Иначе... Если Рэйст начнет меня домогаться, я просто его убью. И наплевать, что со мной будет дальше.
Помрачневший граф повел меня вглубь длинной комнате, к двери, тонущей в полумраке. Распахнул ее и жестом пригласил меня войти.
Теперь я понимала, что имел в виду Рэйст, говоря о запахе. Зловоние гниющей плоти било мне в нос, мигом наполнив легкие. Призывать магию в таком близком присутствии графа я остерегалась - вдруг сумеет это почувствовать? Поэтому приходилось терпеть вонь разложившихся тел.
– Я наложил на них чары, останавливающие разложение, но полностью уничтожить запах они, увы, неспособны. До тех пор, пока в венах поднятых мертвых вновь не заиграет кровь, обновляя их тела - точнее, магия, заменяющая им кровь.