Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе
Шрифт:
В присутствии верного стража Воргата служанка не посмела бросить на меня хотя бы мимолетный взгляд. Рабыня ставила передо мной тарелку – два худых ломтя мяса, яблоки и горбушка чуть зачерствевшего хлеба. Что и говорить, вскоре ничего из этого на столе не осталось. Улучив момент, я беззвучно сказала ей: «Спасибо». Ее это сильно удивило, но ответить рабыня побоялась, лишь мимолетно улыбнувшись в ответ.
Когда я наконец осталась в одиночестве, то тут же растянулась на неудобной кровати, поджав ноги и положив сложенные ладони под голову. Я запрещала себе плакать, как бы ни был велик соблазн выплеснуть свое отчаяние вместе с солеными слезами. В памяти мгновенно всплыло лицо
Я ведь даже не знаю, где сестра сейчас и что с ней. Неужели ей действительно пришлось стать Искрой Рэйста – мерзкого некромага, одному из людей, которым Арес обязан своим новым титулом? Я не знаю, что хуже, но… Если я могла заставить себя играть роль послушной куклы, то Гвендолин… она дерзкая, своевольная, упрямая. Я боюсь, как бы она не зашла далеко в своих попытках противиться навязанной ей игре.
И да, я слабее, чем Гвендолин. Я не способна сказать обидчику резкое слово, не способна ударить – ни магией, ни собственной рукой. Я всегда считала, что мира можно добиться только миром, а добра и счастья – только добром. Но что, если я ошибалась?
Я нахожусь на чужой земле, вынуждена жить по чужим законам, вынуждена отдать свободу в руки человека, которого впервые вижу. Что, если война – единственный способ вернуть все, что у меня отняли? Прежнюю жизнь, Гвендолин, свободу…
Если так, то я найду в себе силы подняться с колен и бороться. Забыть о мире и встать на тропу войны, до последнего защищая свое право на счастье.
Глава шестая. Гвендолин
Целый день я бродила по дворцу, провожаемая цепкими взглядами стражей, и не знала, чем себя занять. Болтала со слугами, почуявшими во мне родственную душу. Горькая насмешка судьбы: по происхождению я была ближе к той же леди Айлин Рэйст, нежели к дворцовым слугам, но наш дом, некогда влиятельный, после затяжной войны Ареса и Ингвара обнищал.
Не только наш род, род Меарк, это коснулось.
Война двух магов за Даневию подкосила герцогство. Оставила на земле уродливые шрамы – нищету и болезни, вызванные магическими чарами. Помню, как я мечтала о том дне, когда война наконец прекратится… но стало еще хуже. Гораздо хуже. Арес оказался жестоким правителем, которому были чужды беды обычных, лишенных дара, богатства и власти, людей.
Сплетение и вовсе сделало меня бесправной и полностью зависимой от воли графа Рэйста. Но смириться с подобным положением дел я была совершенно не готова.
Признаюсь – бродя по дворцу, где-то глубоко в душе я надеялась, что в одном из коридоров увижу Лоуренса. В памяти всплывал его образ – отчетливый и яркий, будто виденный мной воочию мгновение назад. Темные волосы и открытый взгляд зеленых глаз, военная выправка и властная уверенность, скользящая в каждом жесте.
Но… увы. Дворец был слишком велик, чтобы случайное столкновение с ним стало возможным.
Как и в прошлую ночь, я не могла уснуть. Убеждала себя, что это никак не связано с тем, что я хочу увидеться с Лоуренсом снова. Это ведь так глупо – думать о малознакомом мужчине тогда, когда моя жизнь разлетелась на мельчайшие кусочки. И я старательно не думала о нем, пока не почувствовала, насколько удушающим стал воздух в моей спальне. Я больше не могла находиться здесь, раздираемая на части кошмарами прошлого. Стоило мне закрыть глаза, и перед моим внутренним взором вставало ошеломленное лицо отца, понявшего, что за порогом его ждет сама Смерть. А затем его сменяло лицо Лили, узнавшей, что ее отправят на невольничий рынок. Ужас в огромных глазах, прозрачная дорожка на алебастровой щеке…
Не выдержав, я откинула одеяло. Облачилась в пеньюар, поколебавшись, взяла в руки плащ и уже знакомой дорогой добралась до балкона.
Лоуренс ждал меня там – облокотившись на резные каменные перила, вглядывался в темноту за пределами дворца. Мои шаги были очень тихими, но он все равно их услышал. Обернулся и улыбнулся мне, как старой знакомой.
Подойдя ближе, я протянула Лоуренсу плащ. Он взял его в руки, встряхнул, расправляя складки и… вновь накинул на мои плечи.
– Сегодня тепло, – запротестовала я и задохнулась от изумления, когда Лоуренс на мгновение коснулся пальцем моих губ, молча повелевая мне молчать.
Кажется, этот порыв смутил и его самого. Уголки губ дернулись, складка между бровями стала еще глубже, отчетливей – он хмурился. Спрашивал ли он себя, как я недавно: что на него нашло? Клял ли себя за то, что симпатия между нами – двумя незнакомцами – была заметна невооруженным взглядом, что не слишком соответствовало нормам приличия? Кто он вообще такой и что делает во дворце Ареса Светорожденного?
Все эти мысли пронеслись в моей голове за одно мгновение. Неловкое молчание затягивалось, напряжение между нами становилось все более ощутимым. Желая смягчить его и узнать ответ на мучавший меня вопрос, я спросила:
– Лоуренс… что вы делаете здесь?
– Наслаждаюсь свежим воздухом и чудесной теплой ночью. – Его улыбка показалась мне немного нервной, неуверенной.
– Нет, что вы делаете во дворце?
– Давайте не будем сегодня нами, – глухо произнес Лоуренс. – Будем просто двумя людьми, которые встретились на балконе под светом луны.
Я молчала, обескураженная его ответом. Почему? Какую правду открыть он боялся? Что хотел от меня скрыть? Я скользнула взглядом по фигуре Лоуренса – крепкой, наверняка закаленной в боях. Руки сцеплены в замок и лежат на перилах балкона, решительный, жесткий взгляд, как и в прошлую нашу встречу, устремлен куда-то вдаль. Словно, как и я, Лоуренс мечтал раздвинуть границы, взорвать барьеры и очутиться за пределами этого крохотного и тесного мирка, где счастье казалось невозможным.
Но, как и у Лоуренса, у меня были свои секреты, которые я не спешила открывать. Поэтому поддержала эту бесхитростную игру в маски.
– И о чем же эти двое под луной будут говорить? – вполголоса спросила я, облокачиваясь на перила.
Лоуренс повернулся ко мне, казалось, удивленный тем, что спорить и допытываться я не стала. Но и он нашел, чем меня удивить.
– Расскажите мне самое счастливое свое воспоминание.
Я вскинула брови. Задумалась, глядя на поляну внизу, где резвились нарисованные иллюзией звери.
– Мое детство, когда была жива мама. Тогда все было совершенно иначе. Вечер, когда мы вернулись с ярмарки… наверное, это и есть самое чистое, самое светлое мое воспоминание. Родители подарили нам с сестрой роскошную книгу сказок в золотом переплете – мы всегда до безумия любили читать. И в тот вечер мы сидели у разожженного камина, а мама читала нам. У нее очень красивый, мелодичный голос. Папа курил трубку, и жизнь казалась такой… такой полноценной, правильной. Тогда, ребенком, я воспринимала это иначе и была просто счастлива от того, что мои близкие рядом. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что хотела бы навеки остаться в том дне.