Гвидион и Дракон
Шрифт:
Эри пожала плечами. Опять зазвучал голос Гласог:
— Знаешь ли, дорогой супруг…
— Наш брак не был консумирован, насколько я помню, — сказал Гвидион.
Когда он повернулся к собеседнице, перед ним снова была Гласог. Она повела плечом — черные волосы заблестели.
— Это не так уж важно, когда умеешь колдовать.
Принц в отчаянии метнулся к окну:
— Но ведь я могу рассказать всем правду!
— Нет, не можешь. Не посмеешь, тебе не дадут ее рассказать. И о какой правде речь? Брачный обет дан, соглашение в силе. Даже если я рожу не твоего ребенка, меня это устроит, ведь свадьба состоялась,
Принц посмотрел на нее ненавидящим взглядом. Гласог сохраняла спокойствие, лишь слегка теребила черную прядь.
— Мы поженились, — продолжала Гласог, — и теперь любая ложь сойдет мне с рук. Младенец, которого я рожу, станет твоим наследником.
— Я не признаю этого ребенка, — пообещал Гвидион.
В ответ Гласог лишь покачала головой:
— Мой отец пойдет на любую ложь. И даже на убийство.
Она встала, завернулась в простыню, пригладила волосы.
В лучах рассвета лицо Гласог с запавшими щеками, надменным ртом и черными глазами выглядело зловеще и не обещало ничего хорошего.
Принц недоумевал: «Зачем она открыла мне правду? Почему не осталась в образе Эри?»
Гласог, как любящая супруга, спросила:
— Мой супруг, тебе что-нибудь угодно?
— Нет, — ответил Гвидион.
Сейчас ему нужно было время, чтобы подумать и решить, как быть дальше.
Колдунья кивнула, встала у окна и подняла руки. На миг утреннее солнце озарило силуэт женщины, закутанной в простыню, потом черные волосы превратились в крылья, и вот уже ворон вылетел из окна, а простыня соскользнула с подоконника на пол.
«Как там дракон?» — хотел было спросить Гвидион, но спрашивать было уже не у кого.
Он снова подошел к двери и попробовал ее открыть, надеясь, что чары ослабли. Но дверь по-прежнему не поддавалась. Принц попытался выбить ее, но только повредил себе плечо. Усталый, он сел на пороге. Теперь стало ясно, какую ужасную ошибку он совершил.
За окном была высокая отвесная стена. Когда Гвидион попробовал выбраться из окна, оказалось, что проем слишком узок. В комнате не было ни камина, ни даже питьевой воды. У принца, конечно, остался меч, с помощью которого он всегда мог положить конец собственным мучениям, но, судя по словам Гласог, ее и Мадога такой исход полностью устраивал. Они станут скрывать смерть Гвидиона до тех пор, пока им это необходимо. Все обитатели замка присутствовали на вчерашней свадьбе и видели, как супруги удалились в опочивальню. И даже Овэйн мог это подтвердить: конечно, он рассказал бы лишь о том, чему сам был свидетелем, и его честность не позволила бы ему утверждать, будто он доподлинно знает, что на самом деле произошло прошлой ночью.
«И где, спрашивается, хваленое везение Огана? Куда подевалось?» — подумал принц и упал на кровать, обхватив голову руками. Не слишком-то оно в последнее время о нем заботилось, могло бы быть и поблагосклоннее к праправнуку великого короля Огана. Ведь Гвидион всегда верил в свое везение, а оно могло утратить силу лишь от неверия…
Впрочем, разве не являла собой Гласог воплощенное неверие? И разве не таков был сам Мадог?
Если же в этом состоял изъян прадедовского благословения, то тогда зачем оно вообще дано? Неужели лишь для того, чтобы в конце концов судьба их рода оказалась в руках Мадога? Оставалось надеяться, что фея, даровавшая прадеду везение, знала, что делает,
С этой верой он пришел сюда, и этой веры его постарались лишить. Принц подумал, что, скорее всего, больше никогда не увидит Мадога, но если они снова встретятся, то лучше солгать колдуну: ни в коем случае нельзя, чтобы злодей догадался, что его противник по-прежнему верит в собственное везение.
— Ну как? Ты уже ждешь ребенка? — спросил Мадог.
— Нет, — ответила Гласог. — Пока нет. Наберись терпения.
— Что значит «пока»? — вспылил колдун. — У вас не будет другого шанса, запомни: я не позволю.
— Я знаю, — покорилась Гласог.
— Я не дам тебе им увлечься, так и знай! Брось эти глупости!
— Увлечься? — повторила Гласог, удивленно приподняв брови. — Неужели ты всерьез веришь, что я могу им увлечься? Скажем так, дракон мне этого не позволит. И еще, меня совсем не увлекают нищета и ранняя смерть.
— Одолев принца, мы победим.
— Ты думаешь, дракон выполнит условия соглашения, если поймет, что ты незаконно завладел королевством Огана? Я так не считаю. Наследник должен быть настоящим ребенком Гвидиона, зачатым, разумеется, с согласия Гвидиона. А добиться этого согласия не так уж легко, не правда ли?
— Не ты ли вечно кичишься своими колдовскими способностями? Используй же свои чары!
Гласог ответила ледяным голосом:
— Использую, когда понадобится. Если понадобится. Мне нужно, чтобы Гвидион был со мной, а не с Эри. Я так хочу!
— Не глупи.
Гласог холодно улыбнулась:
— Принц находится под волшебной защитой. Везение Огана существует на самом деле, и его не так-то легко одолеть. Я помню об этом, и ты не забывай. Ты должен доверять мне, отец.
— И как ты только у меня получилась такая!
Гласог рассмеялась:
— Видно, такое у тебя везение. Ты ведь хочешь побороть чудовище, верно? Разве я когда-нибудь давала тебе плохие советы? Древнее божество не зря открыло мне тайны дракона. Ты не должен во мне сомневаться!
Мадог сердито посмотрел на дочь:
— Как я могу не сомневаться, когда на кону моя жизнь. О твоем бессердечии давно все знают. Ты, не задумываясь, пожертвуешь отцом, как пожертвовала прежде королями и принцами Диведа. Сейчас, когда Гвидион в нашей власти, а дракон вот-вот нападет на нас, мы не можем подвергать себя опасности из-за твоей прихоти. Ты должна родить мне внука — используй для этого любое колдовство и забудь свои капризы. Убить дракона не так-то просто — думаешь, я не пытался? Все принцы Диведа пробовали сразиться с ним.
Гласог помрачнела:
— Кстати, для этого у нас еще есть друг Гвидиона. Он ведь из королевства Огана, не так ли?
В заточении часы тянулись медленно. Близился вечер. Гвидион томился голодом и жаждой. Целый день ему ничего не оставалось делать, как смотреть в узкий проем окна на выжженные пустынные земли.
Больше всего принц хотел знать, жив ли Овэйн. И что стало с Мили.
Один раз мимо пролетел ворон — он направлялся на юг. Ближе к вечеру, когда небо окрасил закат, ворон пролетел в обратном направлении. На этот раз он двигался медленнее, неторопливо описывал широкие круги.