Гвиневера. Дитя северной весны
Шрифт:
Сегодня многим хотелось бы взглянуть на старинные мифы по-новому и пересказать их скорее как историю простых смертных, а не легендарных героев. В результате появились великолепные исторические произведения, в которых культура и обстановка описываемого времени оказывают значительное влияние на замысел книги.
Я все время прибегала к этому приему, особенно при создании образа Гвиневеры, которую в прошлом слишком часто представляли либо невыразительным воплощением неудачного выбора короля, либо своенравной и порочной красавицей, без зазрения совести разрушающей королевство. (Такой взгляд на королеву Артура, с моей точки зрения, увековечивает консервативное восприятие ее характера, вследствие чего она выступает
Легенды о замечательном королевстве Артура берут начало в кельтском ренессансе, возникшем одновременно с гибелью римской цивилизации и началом вторжения англосаксов. Из разрозненных данных современных археологических исследований, произведений древнего фольклора и сочинений Гилдаса (единственного известного автора того времени) явствует, что королевские дворы Смутного времени были намного изысканнее, а их люди – более цивилизованными и просвещенными, чем обычно считается.
Многие кельтские короли происходили родом из племен, в течение четырех столетий сопротивлявшихся римлянам. Когда рухнула империя, они объединились, чтобы отражать нашествия саксов. Кельты были грубыми, необузданными, неистовыми людьми, придерживающимися давней традиции, по которой королева являлась соправительницей своего мужа. Деятельность этих страстных и напористых женщин отмечена и в кельтских легендах, и в римской истории, и любая из них, вероятно, была по-своему независимой и примечательной личностью. Я рассматривала характер Гвиневеры, основываясь именно на этой точке зрения.
На страницах моих произведений отсутствуют драконы и рыцарские поединки, о которых рассказывает Томас Мэлори в книге «Смерть Артура». Для меня предпочтительнее описание эпохи социальных перемен и развития мысли, внешней угрозы для цивилизации в понимании бриттов и внутренних раздоров, знакомых даже современным странам.
Подобно другим рассказчикам об эпохе Артура, я в неоплатном долгу перед своими предшественниками и многими учеными, занятыми серьезными исследованиями эпохи этого короля прошлого и будущего. Подробности детства Гвен в основном являются плодом вымысла, основанного на том, что, по моему мнению, могло бы объяснить ее действия и поведение в зрелом возрасте. Культура и жизненные представления со временем меняются, но человеческая психология трансформируется гораздо медленнее. Несомненно, именно поэтому древние легенды не утрачивают популярность с веками.
В работе, подобной этой, очень просто придраться к языку. Например, должны ли ее герои пользоваться жаргоном? Можно ли употреблять слова «ленч» или «книга», если эти понятия появились только много столетий спустя? Если довести этот принцип до логической крайности, нельзя даже упоминать англосаксонские и французские слова, в большом количестве присутствующие в современном английском языке, поскольку они не входили в язык кельтов. В конце концов я решила, что педант может рассматривать эту книгу как перевод. Герои должны были бы разговаривать на языке бриттов, на латыни и на кельтском, но, говорили ли они «лет» или «полуденная трапеза», «книга» или «табличка», суть повествования от этого не меняется.
С целью облегчения узнаваемости я в основном пользовалась современными географическими названиями для обозначения мест, где происходило действие, даже если на самом деле оно должно быть англосаксонским. Если более раннее название четче определяло место действия, я вводила именно его, например, королевство Регед. Современный Старый Сарум я называю просто Сарумом, хотя бы потому, что тогда он был значительно моложе.
Проблема, связанная с понятиями «валлийский» и «кумбрийский», несколько более щекотлива. Слово «кумбри» значит «друзья», и так веками обращались друг к другу британские кельты. Когда варвары завоевали Британию, эти люди были загнаны в горы на
Я обозначила территорию, занимаемую Уэльсом, его современным названием, но о людях говорила как о кумбрийцах – частично чтобы показать родство между различными королевствами и в то же время обозначить протяженность их владений, которые простирались гораздо дальше границ нынешнего Уэльса.
Произношение имен собственных в основном соответствует варианту Мэлори, за исключением тех, которые известны в их кельтском варианте.
Поскольку в книге встречаются и исторические персонажи, я время от времени обращалась к историческим фактам, изложенным Джоном Моррисом в книге «Век Артура». Теодорик – реально существовавшее лицо, как и Уриен, Гилдас, Агрикола, Лонгхэнд, Куннеда, Маэлгон и, вероятно, король Марк и Тристан. Одним из больших удовольствий, которые приносит изучение истории Артура, является переплетение фактов, поддающихся проверке, и вымысла, поскольку каждый такой случай обладает очарованием гораздо более сильным, чем простое колдовство.
Поскольку это художественное произведение, я старалась по возможности ярко описывать происходящие события, в то же время оставаясь в рамках мыслей и поступков, которые, вероятно, были характерны для моих героев.
Начиная писать свой роман, я понятия не имела, что он потребует такого подробного изучения эпохи или перерастет в трилогию. Тем не менее знакомство с его героями было замечательно приятным, и я надеюсь, что вы будете читать эту книгу с таким же удовольствием, с каким я ее писала.
Маунтин Вью, Калифорния
1981–1986
1
ОТЪЕЗД
Я, Гвиневера, кельтская принцесса Регеда и единственное дитя короля Лодегранса, проснулась от шума на конном дворе. Резкие приказы и звяканье упряжи сопровождались руганью, ворчанием и изредка топотом больших, нетерпеливых лошадиных копыт.
Соскочив с кровати, я подбежала к окну. Конный двор под окнами заполнялся людьми и лошадьми. Люди Артура навьючивали пони и скоро начнут седлать ездовых лошадей.
Завтра наступило слишком быстро, и от приступа страха мне стало трудно дышать. Все происходило независимо от моего желания, и я боролась, пытаясь удержать судьбу в своих руках, одновременно выискивая возможность изменить ее.
– Не поеду! Я не могу расстаться с Регедом, – вызывающе крикнула я накануне вечером, натягивая толстые штаны. Растерянная Бригит, застав меня почти готовой к бегству, смотрела на меня, забыв зажечь светильники.
– Что ты хочешь сказать? – недоверчиво спросила она и вызывающе тряхнула головой. Рыжие волосы взметнулись как тени в сумерках. – Ни одна кельтская принцесса не хнычет из-за предстоящих трудностей. И ты справишься!
В словах Бригит было больше гордости, чем злости, а голос на мгновение стал так похож на голос ее кузена, что я могла бы поклясться, что слышу его самого.
– Именно так обычно говорил Кевин… – Мои глаза наполнились слезами, и я резко моргнула, пытаясь скрыть свою слабость.
– И он иногда бывал прав. – Она успокоилась и подошла к кровати, где были кучей свалены мои вещи, которые я намеревалась забрать с собой на волю. – Но бежать бессмысленно. Тебе прекрасно известно, что в лесу никто не может уцелеть. Нас съедят звери, или поймают разбойники и продадут в рабство, или случится что-нибудь похуже. – В ее зеленых глазах мелькнул ужас, она вздрогнула и перекрестилась.