Гюро
Шрифт:
– А маме мы скажем об этом?
– спросила Гюро.
– Обязательно, мама всегда должна знать, где мы, - сказала Тюлинька.
– И ты посмотришь, как работают телеграфистки.
Гюро, конечно, согласилась.
– Сперва мы зайдём на Телеграф, а потом погуляем по городу и пойдём в пансионат ждать маму, - сказала Тюлинька.
– И ты посмотришь, как мама выкрасила твою комнату, - обрадовалась Гюро.
– Мою бывшую комнату, - поправила её Тюлинька.
Она надела пальто и шляпку, у которой был весёлый, задорный вид, и они отправились в путь. На улице они легко
– Бьёрн уехал в город за шурупами, так что теперь я здесь самая главная, - сказала мама.
– Ты зовёшь его просто Бьёрном?
– спросила Гюро.
– Конечно, - ответила мама.
– Если люди вместе работают, им проще всего звать друг друга по имени.
– Ну кто бы мог подумать, что ты умеешь водить трактор!
– восхитилась Тюлинька.
– Я должна тебя сфотографировать! Пожалуйста, сделай серьёзный вид. Так, готово!
Благодарю тебя. Сейчас мы с Гюро поедем в город, мне надо зайти на Телеграф, а потом будем ждать тебя в пансионате.
– Ты скоро приедешь?
– спросила Гюро.
– Не очень, нам ещё надо кое-что сделать, - ответила мама.
– Мне очень нравится работать на улице. Но к обеду я непременно вернусь. Счастливой поездки!
В метро Гюро некоторое время с удивлением разглядывала женщину, сидевшую напротив: лицо у неё было густо накрашено красной и коричневой краской, а брови и ресницы были очень чёрные. Потом взгляд Гюро упал на Тюлинькины пальцы: они сегодня были какие-то беспокойные и всё время шевелились. Наверно, Тюлинька волновалась, что едет туда, где проработала больше тридцати лет.
Тюлинька о чём-то задумалась, иногда она взглядывала на Гюро, их глаза встречались, и тогда они начинали мысленно разговаривать друг с другом, но вслух ни одна из них не произнесла ни слова.
Телеграф находился недалеко от метро. Тюлинька шла быстро и уверенно, она привыкла к большому городу, её не смущали, как маму, широкие шумные улицы и бесконечный поток автомобилей.
– Нам сюда, - сказала она и показала на большое тёмное здание.
– Сюда, Гюро, я за свою жизнь входила много тысяч раз.
Они миновали сначала одну дверь, потом другую, поднялись на несколько ступенек и попали в огромный вестибюль, куда спускалась большая, широкая лестница. Её ступени были такие светлые и гладкие, что Гюро захотелось потрогать их рукой.
– Какая красивая лестница!
– сказала она.
– Да, здание солидное, - согласилась Тюлинька.
– Но нам с тобой надо сперва не наверх, а вниз, я покажу тебе наш гардероб.
Гюро никогда в жизни не слышала такого слова, и Тюлинька объяснила ей, что гардероб - это место, где служащие Телеграфа оставляют свои пальто.
Гюро огляделась, но не увидела ни одного пальто, зато здесь было множество шкафчиков, не деревянных, а железных, с небольшими стальными дверцами. Все шкафчики были выкрашены в светло-голубой цвет и стояли вплотную друг к другу.
– Вот это мой шкафчик, - показала Тюлинька, - но ключа от него у меня теперь нет. Здесь я всегда вешала своё пальто и шляпу, здесь же стояли у меня и туфли для работы.
Неприятно целый день сидеть в тёплых сапожках. Мы все здесь переобувались. Покупки, которые мы делали днём в городе, мы тоже оставляли в гардеробе, а вечером забирали домой. Так что, как видишь, гардероб это очень важное место. А теперь пошли дальше, мы поднимемся на лифте.
Здесь был не один лифт, а сразу много, у них были толстые и блестящие дверцы, лифты были расположены так близко друг к другу, что казалось, будто они срослись боками.
Но Тюлинька знала точно, в какой лифт надо войти и на какую кнопку нажать.
– Сейчас будет зал, где я работала, - сказала она, и они вошли в огромный зал.
Там на выстроенных в ряд стульях сидело много-много людей. Они все разговаривали, но, к удивлению Гюро, не друг с другом, а как будто сами с собой или по телефону, хотя никакой трубки в руках у них не было. Выглядели они странно - на ушах у них были наушники, над головой висела изогнутая трубка, а перед ртом находился маленький шарик, в который они и говорили. Они нажимали на кнопки, вытаскивали или вставляли пробки, к которым были прикреплены длинные провода, и писали что-то на карточках.
Но когда Гюро пригляделась, это оказались не слова, а только чёрточки.
Многие обрадовались, увидев Тюлиньку, и замахали ей руками, а одна женщина, которая была свободнее других, даже крикнула:
– Здравствуй, Тюлинька, как приятно тебя видеть! Ты уже успела стать бабушкой?
Женщины заулыбались и закивали Гюро.
– Нет, это моя подружка, - ответила Тюлинька.
– А вот здесь я сидела, - шепнула она Гюро.
– Вот на этом стуле.
Можно, я покажу Гюро, как мы работаем, - попросила она у женщины, сидевшей теперь на её месте.
– Пожалуйста, я только закончу разговор, - сказала женщина.
Потом она встала, и Тюлинька прямо в пальто и шляпке села на её место. И хотя это выглядело смешно, потому что все остальные были без пальто и даже в передниках, Гюро сразу увидела, что Тюлиньку будто подменили. Она быстро и -чётко произносила непонятные слова, поворачивала рычажки, писала на бумажке, вынимала и вставляла пробки, и Гюро видела, что делает она всё быстро и ловко.
Немного поработав, Тюлинька сдвинула шляпку на затылок и сказала:
– Ну вот, я всё и показала. Садись, пожалуйста. Мои туфли у тебя?
– спросила она у другой телефонистки.
– Да, - ответила та.
– Я их принесу тебе в буфет. Надеюсь, ты попьёшь с нами кофе?
– С удовольствием, - обрадовалась Тюлинька.
– Гюро тоже, наверное, уже хочет есть.
Гюро кивнула головой, хотя гораздо больше ей хотелось смотреть, как работают телефонистки.
Тюлинька разговорилась с дежурной, сидевшей за письменным столом, а Гюро ходила и смотрела, как телефонистки помогают людям поговорить друг с другом. Здесь были не только женщины, были и молодые люди с бородками и без бородок. Они также ловко вставляли и вынимали пробки с длинными проводами и поворачивали рычажки.