Х-ассенизаторы: Запрещенный угар
Шрифт:
– Ну что, Хаарм, какие еще будут соображения? – поинтересовался у контрабандиста Шныгин, когда выяснение отношений между “икс-ассенизаторами” и пилотом было закончено.
– Множество, – тут же отреагировал небесный. – А какие именно вас интересуют?
– А какие есть? – удивился старшина.
– Ну, например, у меня есть соображения о том, что я был полным придурком, когда согласился иметь с вами дело, – тут же отрапортовал Хаарм. – А еще я соображаю, что сами вы вообще ничего не соображаете!
– Его побить? – спросил у оторопевшего старшины Кедман.
– Только без членовредительства, –
– Так вот ты почему на нее обижен, – обрадованно догадался старшина. – Уже успел на себе все проверить?!
Микола после такой гениальной догадки побагровел, Кедман с Зибцихом приготовились ржать, Насан, не понаслышке знавший, о чем говорят земляне, попятился, и лишь Сара с небесным сохранили непроницаемое выражение лица. При этом абсолютную невозмутимость Сары Штольц еще как-то можно было объяснить, но почему Хаарм не потерял хладнокровия после всех угроз в свой адрес, понять было невозможно. А что вы хотите?! Он же инопланетянин, а их ни хрена не поймешь!
Впрочем, остальные члены веселой вечеринки успокоились достаточно быстро. Микола, сообразив, что пытаться в данной ситуации что-то возразить Шныгину значит оказаться под новой волной насмешек и невольно подтвердить догадку старшины, вообще ничего говорить не стал. Чем уменьшил жизнь Кедману и Зибциху на десяток минут, оставив их без порции хорошего здорового смеха. Да и старшина быстро утешился мыслью, что обменяться колкостями с Пацуком он всегда успеет.
– Слушай, Хаарм, не прикидывайся, блин, дураком, – вполне дружелюбно проговорил он, поворачиваясь к небесному. – Ты прекрасно понял, что я имел в виду, еври бади, когда спрашивал о твоих соображениях.
– А что вы еще от меня хотите? – удивился Хаарм. – Чтобы я вам начальника гарнизона нашел? Так. это не ко мне вопрос. Вон у чудовища лохматого и спрашивайте. Он у начальника служит, вот и должен знать, куда его командир делся.
– Ты что, в натуре, хозяин? – оторопел маммид. – Начальник твой соплеменник, а не мой. Откуда мне знать, куда он типа ныкаться станет. У вас там свои базары, вы все по-своему рулите, вот и рассказывай, где у вас конкретно тусовка бывает.
– Так, вы давайте стрелку друг на друга не перекидывайте! – вмешался в этот крайне содержательный диалог великий переговорщик Пацук. – Вы меня не злите. Знаете, как воно ж бывает, когда гарного хлопца два урода достают?.. Бац, и в “Хозтоварах” на две лишние инвалидные коляски продажа повысилась!
– Да подожди ты, блин, со своими инвалидными колясками, – осадил его Шныгин и повернулся к контрабандисту. – Только не вздумай заявлять, что ты не можешь добыть нужную информацию!
– Нет, не буду, – согласился Хаарм. – Я все могу. Все, что хотите, могу! Вот только после тех чудачеств с фейерверками, которые вы вытворяли сегодня в казармах, что-нибудь узнать даже о ценах на соевый маргарин я смогу, только когда выйду лет через десять из тюрьмы. Если меня вообще тогда хоть что-нибудь интересовать будет, кроме пускания слюней на подбородок!
– Не понял. А при чем тут маргарин и слюни? – удивился Кедман.
Пацук тихонько застонал. Зибцих хотел что-то разъяснить приятелю, но Шныгин его оборвал.
– Значит, не можешь? И о цене не договоримся? – спросил он контрабандиста.
– Никогда! – отрезал тот. – Уж лучше я к себе на астероид вернусь и еще пару лет там торчать буду.
– Может быть, и больше проторчишь, – пообещал старшина и растерянно обвел взглядом сослуживцев. – Что делать будем?
– Ты у нас командир, ты и решай, – фыркнул есаул. – А мне недосуг. У меня других дел полно.
К удивлению остальных, Пацук действительно повернулся, вышел из рубки управления, где проходило собрание, и скрылся в каюте, которую занимал некоторое время после снайперского выстрела Сары Штольц. Если есаула в этот путь и не проводили такими взглядами, какими обычно удостаивают предателей, то только потому, что на предателей спецназовцы обычно не смотрят. Их они просто расстреливают.
Кедман с Зибцихом одновременно посмотрели на старшину, спрашивая взглядом, не стоит ли догнать взбесившегося украинца, но тот в ответ лишь покачал головой. Дескать, хрен с ним. Может быть, у Пацука не вовремя начался переходный период или просто есаул расстроился из-за того, что сегодня ему не удалось побыть в роли главного героя боевика. На несколько секунд в рубке повисла гнетущая тишина, нарушенная лишь вздохом облегчения, изданным Хаармом. Впрочем, “икс-ассенизаторы” тут же так выразительно взглянули на контрабандиста, что у того все облегчение вмиг как рукой сняло.
– Наверняка этот потомок запорожских корсаров ограбил половину резиденции начальника гарнизона, а теперь пошел трофеи прятать, чтобы с остальными делиться не пришлось, – буркнула Сара Штольц. Все переключили внимание на нее.
– Типичное суждение человека, испытывающего к объекту высказывания личную неприязнь, – как всегда, прокомментировал ее слова умный Зибцих.
– А ведь точно! – хлопнул себя по лбу старшина.
– Что “точно”? – возмутилась Сара. – Даже если у меня и существует личная неприязнь к Пацуку, то она не мешает мне быть объективной. Скажите, разве не было такого, чтобы Микола трофеи с места операции притаскивал?
– Так я про то и говорю, еври бади! – махнул рукой Шныгин. – Микола же последним из резиденции уходил!
Старшина первым рванулся к двери кубрика, за которой скрылся Пацук, а следом за ним потянулись остальные. Лишь Сара и небесный не двинулись с места, всем своим видом выказывая брезгливое презрение к Пацуку в целом и его методам работы в частности. Шныгин рывком открыл дверь и увидел Миколу посреди кубрика с каким-то лиловым шаром в руках. Есаул недовольно посмотрел на вошедших.
– И чего вы тут потеряли? – поинтересовался он. – Кстати, мама в детстве не учила вас стучаться?
– А тебя мама не учила, что воровать нехорошо? – парировал старшина.
– Ты, морда москальская, это кого ты вором назвал?! – тут же возмутился украинец, всем своим видом показывая крайнюю степень оскорбленности.
– Ладно, ты ничего не крал, – примирительно выставил вперед руки Шныгин. – Ты просто кое-что экспроприировал. А ты не думаешь, что твои трофеи могут кое-что означать?
– Вот я и пытался понять, что это такое, прежде чем вам показывать, – буркнул в ответ Пацук. – А то тут кое-кто думает, что я самостоятельно ничего сделать не могу.