Х...евая книга
Шрифт:
– Широкая душа, разгульная.
– А почему коммунисты и дураки так плохо относятся к пиздам, ну не любят их?
– Любят, но скрывают. Они ханжи.
– Ненавижу. Ханжество это... и любое ненавижу... Сами из пизд не вылазят, а порнографию и эротику запрещают, выродки.
– Вы знаете за что я не люблю Проклова?
– спросил Баков, внезапно переменив кардинально тему.
– За то, что Проклов отсосал в этой жизни. Коммунистам еще тогда отсосал. Ну, я понимаю, что жизнь была тяжелая, всякое там... И я не осуждаю. Просто - факт... Отсосал.
– А Лукин не отсосал.
– Да, Лукин не отсосал. Вот я Лукина уважаю.
– Я тоже не отсосал, - сказал Ногин.
– Я и с работы несколько раз при советской власти уходил, чтоб только коммунистам не отсасывать.
– И Кулешов не отсосал.
– Да, он не отсосал.
– А Гусев отсосал.
– Гусев отсосал.
– Я не спорю, может быть он и хороший человек там, и все такое, но он отсосал. И все... Один раз как минимум отсосал.
– Давайте выпьем за тех, кто не отсосал в этой жизни!
– ...а знаете, я сам недавно узнал, оказывается у наших правительственных чиновников существует обряд опущения как на зоне.
– Это интересно...
– Да... И вообще, после Гайдара правительство стало херовее: пьют как суки, шоферы их пьяные тела развозят, матерятся в правительстве, друг другу тыкают.
– Если бы мне... если бы я оказался в правительстве, не дай бог, и мне Черномырдин "тыкнул", я бы... не знаю, что бы я сделал... за палец бы его укусил, наверное...
– И все равно пизда есть творение природы.
– Но Глен Миллер первый описал, как в пизду можно фонариком светить и рассматривать ее.
– А ты рассматривал?
– Нет... Я хотел, но у фонарика батарейки сели.
– Нет, после Миллера светить фонариком в пизду уже пошлость, уже не гениально.
– А хуй в нее засовывать - не пошлость?
– Действительно, как же можно ебать живого человека!?
– Хуй туда все засовывают периодически. И совершают при этом возвратно-поступательные движения. Это - как дышать. Дышать не пошло. Дышать - нормально. И ебать - нормально.
– Более чем нормально! Ебать в России - больше, чем ебать!
– Все-таки пизда есть воплощение женщины.
– Женщина есть пизда с ногами.
– ...и другими мелкими частями.
– Вообще, женщина для человека пишущего должна значить не больше, но и не меньше, чем все остальное, ему необходимое, как то: бумага, стул, стол, ручка или пишущая машинка.
– Рядом с ручкой на столе должна лежать пизда.
– Обязательно. Иначе невозможно будет писать гениальные произведения.
– Да. Без пизды человек дуреет. У него все из рук валится, и ничего не идет.
– Когда-нибудь я напишу философский трактат "О роли пизды в развитии личности".
– И о роли пизды в истории человечества.
– "Значение пизды обыкновенной в творчестве Толстого".
– " К вопросу о влиянии пизды на политические пристрастия народа".
– А говорят, некоторые женщины могут даже курить пиздой и кольца пускать.
– Насчет этого не знаю, но то, что они в принципе могут так пизду натренировать, чтоб куриными яйцами стрелять, это точно. Сам видел.
– Тебя закидывали тухлыми яйцами?
– Нет. Бог миловал. В каком-то порнофильме видел... Я люблю порнуху смотреть.
– Я тоже.
– Ее все любят. Эротика, она для баб. А мужикам подай жесткое порно. Чтоб на бульдозере в пизду въезжали и там ломами шуровали.
– Крутые мужчины любят крутое порно.
– Что, уже все выпили что ли?
– А хуль тут пить?
– А вот бы, блядь, взять и написать рассказ о том, как славно и душевно мы тут посидели, простые русские интеллигенты. За Россию поболели, за смысл жизни поразговаривали. Что делать? Кто виноват?
– Возьми да напиши такой рассказ.
– Без сюжета, без действия, без ни хуя. Ни завязки, ни кульминации.
– Ну и хрен с ними.
– Ну, если хрен, то напиши.
– Напишу, а хуль ты думал!
– Но это будет хуйня.
– Да я понимаю, что на этом рассказ не выстроишь. Но ж, блядь, не зря же две бутылки выпили... А ты стихи про это напиши. "Когда б вы знали, из какого сера растут стихи не ведая стыда".
– Не ведая пизда... пизды.
– Ну а чем закончится рассказ-то твой? Ну собрались, ну выпили, ну попиздели за любовь, за прекрасный паркетный пол. А дальше?
– А что дальше? Дальше мы разойдемся сейчас по домам, и пизда рассказу.
– Хуёвый какой-то рассказ-то.
– Ну и хуй с ним, что хуёвый. Главное, чтоб демократия жила. Наша молодая демократия!
Кряхтело
Ленинский сериал
Смеркалось. Еще можно было писать, покрывая листок мелким карандашным бисером, но Ленин, потянувшись, встал и потер пальцами утомленные глаза. "Пожалуй, нужно еще разок попробовать, пока не пришел этот финн", - подумал он.
В Питере было неспокойно, трещал германский фронт, Россия гудела. А Ленина мучил запор. Второй день он не мог опростаться и с тоской вспоминал, как еще в 96 году, сидя в Санкт-Петербургском доме предварительного заключения писал на волю сестре, чтобы она прислала клистирную трубку в овальной коробке. Но тогда его регулярно кормили, по заказу приносили из аптеки минеральную воду. Сейчас обо всем этом можно было лишь мечтать.
"Поносы и запоры - болезни профессиональных революционеров", - подумал Ленин и огляделся: "Нужно отойти подальше, чтоб не воняло, а то финн придет, опять будет морщиться".