Хадамаха, Брат Медведя
Шрифт:
– Так тебя, ведьма голубоволосая! – раздался торжествующий вопль, и Хадамаха наконец разглядел стрелка. Подавшись вперед и хищно сузив глаза, на краю карниза балансировал скуластый! Словно почувствовав устремленный на него взгляд, парень обернулся. Мгновение мальчишки глядели друг на друга поверх разделяющей их улицы…
Омерзительный запах горелой шерсти и грязных тряпок ударил Хадамахе в нос, заставив судорожно чихнуть. Распуская вокруг себя клубящиеся струи черного дыма, верховная Демаан вертелась в воздухе, как волчок. В тот же миг Хадамаха услышал… звон шаманского бубна. И чуть не свалился с
Окутанная черным дымом Демаан рухнула из поднебесья, как сбитая камнем ворона. Прямо на любимую Хадамахой крышу с фигурами зверей – точно под копыта вытесанному из белого льда кабану. Бубен взорвался неистовым звоном… и ледяной кабан медленно повернул голову!
Хадамаха ясно видел, как в его маленьких глазках разгораются алые точки. Хадамахе даже показалось, что он слышит тихое шипение Пламени, вспыхнувшего в темных зрачках зверя. Выточенные изо льда кабаньи клыки подцепили дымящуюся жрицу, кабан мотнул башкой – Демаан подбросило, точно сверток грязных тряпок. Лапы стоящего рядом ледяного медведя медленно разошлись и тут же сомкнулись, стискивая вопящую жрицу в настоящем медвежьем объятии.
С небес, будто гром, рухнул яростный орлиный клекот. Хадамаха запрокинул голову… Орел исчез! И только спланировавшее из вышины огромное перо напоминало, что чудовищная птица все же была. Вместе с ним пропала и девчонка. Стих рокот шаманского бубна. И на соседней крыше никого. Пустое темное небо перемигивалось огоньками звезд. Похоже, подглядывающие сквозь них верхние духи сейчас покатывались от хохота, наблюдая за обалделой физиономией мальчишки.
– Черный шаман! – неверяще прошептал Хадамаха. – Клянусь Хозяином тайги – настоящий! Но… Они же вымерли! Как… как мамонты!
И тут же вспомнил, что вроде бы вымершие мамонты нынче благополучно бродят совсем невдалеке от городских стен! Неизвестно, откуда взялся черный шаман, может, тоже отморозился, но он сейчас здесь! В городе! Но тогда… Хадамаха аж зажмурился от оглушительного понимания! Он ведь и сам думал, что за чэк-наями и явлением мэнквов, за всеми бедами Югрской земли могли стоять люди – ежели их могущество равно Храмовому! Но ведь тысячу Дней назад такие люди были! Черные! Но тогда мухоморно-бредовая идея дядьки Пыу – про нижнюю ведьму-албасы с одним глазом и одной рукой – вполне могла оказаться правдой! Что стоит черному шаману из Нижнего мира себе ведьму накамлать? Вот та теперь людей и жрет, а шаману что, шаману плевать, для этих Черных, говорят, люди были – что гнус болотный. И с Рыжим подземным огнем все становится понятно. Только неясно, при чем здесь Содани, он-то никак не шаман… И главное – при чем здесь жрицы?!
– Освободи меня! Освободи! Вытащи! – раздался истошный визг.
На мгновение Хадамахе показалось, что кричат ему, но тут же понял, что ошибается. Упираясь ладонями в колени и тяжело, надрывно дыша после неистового бега, у края «фигуристой» крыши стояла Амба. Шипастый каменный мяч на цепи валялся у ее ног. А орала стиснутая в медвежьих объятиях верховная Демаан. Ожившие ледяные звери больше не шевелились, вновь застыв истуканами. Зато сама Демаан шевелилась, и очень даже активно. Медвежьи лапы сомкнулись вокруг нее плотным ледяным кольцом,
Прячущийся за ледяными завитками Хадамаха вконец растерялся. Верховная Демаан очень даже подходила под описание нижней албасы – один глаз, одна рука! Правда, яростный ярко-красный глаз Демаан не походил на виденный им в чукотском валкаране белесый, затянутый мутной пеленой, но…
– Долго ты будешь там стоять, а я тут – торчать! Пошевеливайся, хватит прохлаждаться! – склочно проскрежетала Демаан.
– Иду уже, иду, – мурлыкнула женщина-Амба и, подхватив брошенный мяч, направилась к Демаан.
…Но есть ведь еще и толстуха, после визитов которой помирали меченные Рыжим огнем люди, и жрица-девчонка, приятель которой подшиб Демаан приправленными Алым пламенем стальными дисками. И каменный мяч женщины-Амба тоже полыхал алым! Выходит, жрицы Голубого огня могут быть как-то связаны и с Рыжим. Хотя чего удивительного, жрицы – они не то что подземный Огонь, они и Верхний-Нижний мир способны под себя подгрести, если это им покажется выгодным! Великие и достославные так стремятся взять от жизни все, что не очень заботятся, кому это «все» принадлежало раньше!
Танцующей походкой – как ходят большие сильные кошки – женщина-Амба подошла к плененной ледяным медведем Демаан и крутанула на цепи свой каменный мяч.
– По мне не попади! – буркнула верховная.
– А почему бы и нет? – вдруг насмешливо поинтересовалась женщина и…
Шипастый камень описал в воздухе красивую дугу, аккуратно тюкнув Демаан по макушке! Из-под горелых тряпок раздался сдавленный хрип, и Демаан бесчувственным тюком осела в объятиях ледяного медведя. Алый глаз ее закатился. Женщина-Амба засмеялась, отступила назад и снова принялась вертеть шар, примериваясь получше.
Да что ж это делается?! Вот только трупа верховной им в городе для полного счастья недоставало! Хадамаха прыгнул…
Женщина крутила мяч. Тяжелое каменное ядро со свистом вращалось на стальной цепи. Еще оборот – и удар! Скаля в усмешке острые зубы, женщина шагнула вперед… взмах… Удара не было. Мяч замер у нее за спиной.
Женщина медленно обернулась и поглядела на возникшего позади мальчишку.
– Ну и откуда ты здесь взялся? – не отпуская стальной цепи, спросила она.
– С соседней крыши прыгнул, – честно признался Хадамаха, продолжая удерживать пойманный на лету мяч. – Что делаешь так далеко от племени и леса, Амба?
Женщина оскорбленно моргнула:
– Амба всегда со своим лесом и своим племенем, – обиженно протянула она. – Ты вот тоже – по городу, не по тайге бегаешь, медвежонок!
– Зачем тогда неладное в городе творишь, зачем племя позоришь, жрицу убиваешь? Откуда Огненный мяч взяла?
– Никого я не позорю! Не лез бы ты не в свое дело, косолапый! – рыкнула женщина.
Натянутая между ними цепь судорожно дернулась – женщина лихо крутанулась, пытаясь опрокинуть Хадамаху вместе с мячом на крышу. Хадамаха прыгнул вперед, не давая ей сбить себя с ног, и дернул цепь на себя. Вцепившаяся в конец цепи Амба пролетела над крышей, приземлилась на четвереньки…