Хаггопиана и другие рассказы
Шрифт:
Тарра поморщился. В те времена они были всего лишь дикарями, несмотря на все признаки цивилизации — искусство резьбы по камню и обработки металла, любовь к драгоценностям и давно забытые похоронные ритуалы, реликтами которых остались лишь эти кости. Но у него не было времени размышлять об обычаях тех, чей народ был уже стар, когда пустыня была еще молодой; нужно было многое сделать, к тому же сейчас хроссака заботили вовсе не поиски золотых идолов!
Тарра Хаш слишком хорошо помнил годы, которые он провел в подземной темнице Нуд Анноксина в Тинхле. Он никогда не думал, что ему вновь придется пережить
Слегка вздрогнув, — видимо, от холода, решил хроссак, поскольку не взял с собой одеяло, — он прошел еще через несколько пещер, постоянно следуя за отпечатками ног в пыли, но по одну сторону от них, так, чтобы его собственные следы оставались отчетливыми и свежими, учитывая, что здесь уже кто-то побывал до него. По крайней мере, в этом состояло его преимущество. Но его предшественников, в отличие от него самого, было двое. Да что там, в этой обители смерти Тарра был бы сейчас рад даже крысе, не то что другому человеку!
Его предшественники… Он подумал о том, какая судьба их постигла. Что ж, вскоре ему предстояло выяснить и это.
Но пока нужно было найти что-нибудь наподобие крюка и еще что-нибудь наподобие веревки. Лис не мог сидеть наверху вечно, ему тоже нужно было есть и пить. Да, крюк и веревку. Но что могло сгодиться на их роль? Может, длинная золотая цепь? Нет, она слишком мягкая и слишком тяжелая, а весь прочий металл наверняка полностью проржавел. Занятый этими мыслями, Тарра, однако, ни на мгновение не забывал о том, что здешние «стражи» могли бодрствовать даже в данный момент, если только они не были порождением обычных страхов, вызванных воображением Хаджа Дизма.
Наконец в свете горящего факела он вошел в центральный зал, подобный ячейке пчелиной королевы в центре ее улья — королевы или короля, или многих королей. В стенах были вырублены глубокие ниши, в каждой из которых стоял массивный саркофаг, высеченный из цельного камня, а пол вокруг этих древних гробов усеивали несметные сокровища!
Но посреди круглой пещеры с куполообразным потолком покоилась самая грандиозная гробница из всех — настоящий мавзолей, с высокой мраморной крышей на резных мраморных колоннах, а вход в него сторожили…
Сторожили? Тарра содрогнулся, вспомнив о «стражах». Но, так или иначе, гробницу действительно сторожили два золотых спрута, с крыльями и прочим, восседавшие на постаментах из оникса по обе стороны зловещих ворот. Испытывая благоговейный трепет, ибо это наверняка было место последнего упокоения величайшего из древних монархов, хроссак шагнул вперед, воткнул факел в грудную клетку скелета, лежавшего у подножия левого постамента, медленно выпрямился, чувствуя, как мурашки бегут по его голым рукам, ногам и спине, и… отскочил, будто ужаленный змеей!
Какое-то время Тарра стоял в мерцающем свете факела, с отчаянно бьющимся сердцем, чувствуя неодолимое желание бежать, но что-то приковало его к месту, ноги словно вросли в камень. Он не сводил взгляда со скелета, из ребер которого торчал шипящий факел, скелета, до сих пор одетого в рваную накидку и кожаные сандалии, такие же, как и те, что оставили недавние
Несколько раз глубоко вздохнув, хроссак заставил себя успокоиться, подавляя дрожь в руках и ногах. Вздохнув в третий раз, он медленно присел и наклонился вперед, разглядывая жуткие останки. Кости выглядели так, будто их сожгли едкой кислотой. Кое-где на них виднелись липкие черные следы, вероятно, от вытекшего сгоревшего мозга. Остатки кожи напоминали иссохший пергамент, а череп… с ним было хуже всего.
Челюсти были разинуты в застывшем крике, в пустых глазницах, словно испуганные призраки, шевелились тени. Подняв дрожащей рукой факел, Тарра направил его в сторону второго постамента. Как он и подозревал — сам не зная отчего — у его подножия лежал еще один скелет в точно таком же состоянии. И снова в голове хроссака эхом отозвалось слово «стражи».
Но изваяния были сделаны всего лишь из золота, а не некоей чуждой плоти и крови, и даже если бы они были живыми — если бы они действительно были стражами — при таких размерах они вряд ли могли представлять какую-либо угрозу. Несмотря на все тошнотворное искусство создавшего их мастера, они выглядели не более чем осьминогами!
Взглянув в невидящие золотые глаза и на сложенные крылья, Тарра положил ладони на приподнятые щупальца. Холодное золото, не представляющее никакой угрозы. И, тем не менее, хроссаку показалось, что статую покрывает влажная пленка, некая могильная слизь, от которой она казалась скользкой на ощупь. Это лишь помешало бы ему тащить золотое изваяние. А если ему не удастся найти заменители для крюка и веревки, придется положиться на Хаджа Дизма, по крайней мере, поначалу.
Обойдя вокруг постамента, он обхватил брюхо идола руками и приподнял. Да, тяжело, но в ведро, скорее всего, войдет. Вот только… выдержит ли веревка?
Веревка! В его мозгу вновь вспыхнул мысленный образ веревки и крюка. Поставив идола обратно на постамент, Тарра наклонился и потянул за лохмотья, прикрывавшие скелет таинственным образом убитого мертвеца. От его прикосновения они рассыпались — видимо, то, что сожгло плоть на костях, подействовало и на грубую ткань. Нет, веревка из нее вряд ли получилась бы, но у него возникла мысль получше. Дизм сам обеспечит его веревкой!
Сначала, однако…
Проверив начавший угасать факел, хроссак повернулся к открытым дверям гробницы. Он знал, что им движет чистое любопытство, и помнил, что говорил про любопытство Хадж Дизм — но, тем не менее, нужно было выяснить, что это за король, погребение которого в незапамятные времена стало причиной массовой бойни в этих пещерах и в их окрестностях.
Остановившись перед высоким темным проемом, он выставил перед собой факел и увидел…
Внутри стоял не украшенный резьбой гроб, но массивный трон, на котором, гордо выпрямившись, сидела высохшая мумия, за бесчисленные столетия слившаяся с мраморным креслом в единое целое. Настоящее ископаемое существо. Да, существо, ибо оно не было человеком, и никогда им не было.
Войдя, Тарра подошел к трону, постамент которого доходил ему до груди, и взглянул на то, что в свое время должно было внушать ужас. Даже сейчас это существо выглядело ужасающе. Но… оно было мертво, а мертвые никому не могут повредить. Или?..