Хакерская этика и дух информационализма
Шрифт:
раньше были просто дом и машина. А теперь мы говорим друг другу: «Вы заняты? Да вы только посмотрите, как заняты мы!» [65]
В своей книге «Цепь времени» социолог Арли Рассел Хохшильд дает прекрасное описание степени, до которой дошла оптимизация домашнего времени по рабочим образцам. Хохшильд не анализирует связь между этим феноменом и информационной экономикой, но его легко вписать в более общий контекст, представив произошедшие изменения как результат применения трех форм оптимизации временных затрат, взятых из деловой жизни. Дом подвергся тейлоризации, стал автоматизирован так, чтобы люди выполняли свои предельно упрощенные задачи как можно быстрее. По мнению Хохшильд, «уровень родительских навыков упал»: приготовленная в микроволновке еда пришла на смену домашним ужинам по семейному рецепту. Семья
65
Kantrowitz. Busy around the Clock. 2000. С. 49.
После ужина члены семьи устраиваются поудобнее и в молчании наблюдают, как мамы, папы и дети из сериалов энергично общаются друг с другом [66] .
Домашний менеджмент взял на вооружение сетевую бизнес-стратегию, в частности аутсорсинг, от еды с доставкой до детских садов и яслей (субподряд на приготовление еды и уход за детьми). Хохшильд описывает, во что превратились матери (и отцы):
Страдая от вечного недостатка времени, мать вынуждена выбирать между выполнением родительских обязанностей самой или покупкой их как товара у кого-то еще. Полагаясь на растущее меню товаров и услуг, мать все больше становится менеджером материнства, координатором отданных на аутсорсинг частей семейной жизни [67] .
66
Russell Hochschild. Time Bind. 1997. С. 209. Так сбылся прогноз Тэйлора, сделанный им во введении к собственной книге: «Те же самые принципы [научного управления] в равной степени применимы к любому социальному взаимодействию». В первую очередь Тэйлор говорит об «управлении нашими домами» (р. iv).
67
Там же, с. 232.
Наконец, приходит оптимизация процесса. Даже дома «процесс» ухода за ребенком оптимизирован, «лишние» этапы выброшены. Родители перестали неэффективно тратить время, «бесцельно» возясь с ребенком; теперь у такой активности есть начало и конец и она состоит из какого-то определенного события или преследует конкретную цель (например, подготовка ребенка к школьному спектаклю или спортивному конкурсу или визит в парк развлечений). Всякий простой минимизирован или вычеркнут. Родитель, вполне усвоивший культуру скорости, даже может поверить, что и для ребенка так лучше, чем если бы родители проводили с ним время «просто так». Хохшильд иронизирует:
Можно подумать, что интенсивность совместно проведенного по расписанию времени может скомпенсировать общую нехватку внимания и таким образом сохранить нормальные отношения [68] .
В условиях информационной экономики вся наша жизнь оптимизирована по лекалам, характерным для работы (а в прежние времена нехарактерным и для нее). Но и это еще не все. В дополнение к оптимизации времени во имя работы протестантская этика предусматривает еще и организацию времени вокруг работы. Протестантская этика внесла идею рабочего графика как стержня всей жизни. На долю самоорганизации оставлены лишь объедки рабочего времени: вечер – то, что осталось от рабочего дня, выходные – то, что осталось от рабочей недели, и жизнь на пенсии – то, что осталось после жизни на работе. Время всей жизни строится вокруг неизменного изо дня в день расписания.
68
Там же, с. 50.
Вебер указывает, что в протестантской этике
случайную работу, которую часто вынужден выполнять рядовой поденщик, следует рассматривать как подчас неизбежное, но всегда нежелательное временное занятие. В жизни человека «без определенной профессии» отсутствует тот систематически-методический характер, который является… непременным требованием мирского аскетизма [69] .
Пока что в информационной экономике такая организация времени не слишком изменилась. Немногие имеют возможность отвязаться от жесткого расписания несмотря на то, что новые информационные технологии не только сжимают время, но и делают его гибким. (Кастельс говорит о «разбиении последовательного времени».) С помощью интернета и мобильного телефона можно работать откуда и когда угодно. Эта новая гибкость не означает, однако, что время автоматически будет распределяться более равномерно. Фактически доминирующая тенденция информационной экономики состоит в еще большем усилении роли работы за счет гибкости. Специалисты информационной эпохи чаще делают «перерывы на работу» во время отдыха, чем наоборот. На практике отведенное на работу время все еще строится на восьмичасовом (как минимум) рабочем дне, но и отдых теперь прерывается краткими делами: полчаса на телевизор, полчаса работы с почтой, полчаса на воздухе с детьми, и за это время еще и звонок-другой по работе.
69
Вебер. Протестантская этика. С. 161.
Беспроводные технологии вроде мобильного телефона не дарят свободу, а обеспечивают срочность. Каждый звонок легко становится неотложным, мобильный телефон превращается в инструмент борьбы со срочными вызовами дня. На таком фоне уместно обратить внимание на иронию того факта, что в свое время телефоны (стационарные, а затем и радио-) массово начали применяться прежде всего в тех сферах и профессиях, которые требуют немедленной реакции, – например, в полиции. Аронсон и Гринбаум описывают, как врачи, у которых появился телефон, «постепенно, но неуклонно приняли на себя моральное обязательство всегда отвечать на звонок» [70] .
70
Aronson and Greenbaum. Take Two Aspirin, рукопись. Цитируется в книге: Fischer. America calling. 1992. С. 176.
Широкой общественности телефон поначалу был представлен прежде всего как средство экстренной помощи. Реклама 1905 года описывала, каким образом телефон может спасти одинокую домохозяйку:
Телефон избавляет современную женщину от ужасов чрезвычайных ситуаций. Она всегда может вызвать врача, полицию или пожарных за меньшее время, чем требуется обычно для вызова прислуги [71] .
Маркетологи также указывали, что по телефону деловой человек может предупредить жену, что задержится из-за срочного дела. На рекламной листовке 1910 года муж говорит жене: «Я опаздываю на полчаса», а та приветливо отвечает: «Хорошо, Джон». Текст под картинкой гласит:
71
Fischer. America calling. Фотография 7.
Непредвиденные обстоятельства часто задерживают делового человека в конторе. Имея один телефон Белла на рабочем столе, а другой – дома, он всегда может предупредить семью. Всего пара слов – и домашним не о чем беспокоиться [72] .
Уже первая фраза, произнесенная по телефону (изобретатель Александер Грэм Белл в 1876 году вызвал своего помощника из соседней комнаты словами: «Мистер Уотсон, подойдите, вы мне нужны»), сразу же встроила это устройство в культуру срочности. Парадокс в том, что чем выше взлетают технологии, тем глубже мы погружаемся в пучину неотложных дел, где вынуждены постоянно находиться на связи, реагируя на срочные вызовы. В информационной экономике образ успешного человека обретает черты некоторой суетливости: если ранее успех заключался в возможности больше никуда не торопиться, то нынешняя деловая элита состоит из людей, которые на бегу решают срочные проблемы по мобильному телефону в отчаянных попытках уложиться в очередной дедлайн.
72
Там же, фотография 8.
Если новые технологии только укрепляют центральное положение работы в нашей жизни, то мобильная связь, например, может легко размыть границы между работой и отдыхом – в пользу работы. И оптимизация, и гибкость графика все больше и больше превращают воскресенье в пятницу.
Этого, однако, можно избежать. Хакеры оптимизируют время таким образом, чтобы расчистить место для маленьких радостей: философия Торвальдса вполне допускала перерывы в серьезной работе по разработке Linux ради бассейна или программистских экспериментов, не преследующих сиюминутных целей. Подобное поведение отличало хакеров, начиная с МТИ 1960-х.
Хакерская версия гибкого времени предполагает менее жесткое разделение между работой, семьей, друзьями, хобби и так далее, и при этом работа не всегда во главе угла. Хакер может пообедать с друзьями посреди рабочего дня или пропустить стаканчик вечером – а потом вернуться к работе. Иногда хакер может спонтанно прерваться на целый день ради чего-то совершенно постороннего. С точки зрения хакера, использование машин для оптимизации и гибкости времени должно избавить людей от того, чтобы самим превратиться в машины, занимающиеся однообразной, рутинной деятельностью. Рэймонд пишет: