Халцедоновый Двор. Чтоб никогда не наступала полночь
Шрифт:
Немногим лучше обстояли дела и на том берегу. Смирившись с медленным шагом, конь Девена плелся на запад, вдоль Темз-стрит, пользуясь каждой открывшейся брешью в толпе, а Колси, едва поспевая за ним на своем пегом кобе [8] , сыпал не слишком-то приглушенной руганью. Наконец они прибыли в перестроенные окрестности Блэкфрайерс, к дому и лавке Джона Девена.
Что бы там Колси ни предполагал касательно продолжительности их визита, Девен не сомневался: в гостях придется задержаться. Отец был очень рад известию о его успехе, но, разумеется, одним лишь результатом не удовлетворился: ему захотелось подробно узнать
8
Коб – ирландская порода лошадей, отличающаяся средним ростом при широком, массивном телосложении.
– Возможно, когда-нибудь я и сам все это увижу, а? – заметил он, лучась беспардонным оптимизмом.
Затем, конечно же, обо всем пожелала услышать и мать Майкла Сусанна, и его кузен Генри, взятый родителями в дом после смерти младшего брата Джона. Надо сказать, сие обернулось к лучшему для всех заинтересованных сторон: Генри занял в семье то самое место, которое иначе пришлось бы занять Майклу – место подмастерья при Джоне под покровительством Почтенной компании торговцев канцелярскими принадлежностями, благодаря чему Майкл оказался волен избрать иной, более многообещающий путь. После этого разговор перешел к деловым материям, ну, а затем, разумеется, сделалось так поздно, что Майкл был вынужден остаться и на ужин.
Тоненький голосок из глубин разума отметил, что это и к лучшему: ужин с отцом не облегчит его кошелька ни на грош. Конечно, когда ты должен кредиторам не один фунт, глупо заботиться о каждом пенни, но вот поди ж ты…
Отужинав и отослав Сусанну с Генри, Девен с отцом уселись у огонька, с чашами изысканной мальвазии в руках. Отсветы пламени великолепно играли на венецианском стекле и красном вине внутри, и это зрелище наполняло душу и тело приятной, расслабленной негой.
– Значит, сын мой, место тебе обеспечено, – с радостным вздохом сказал Джон Девен, вытягивая ноги к огню.
Зловещие слова Елизаветы о судьбе Тилни засели в памяти накрепко, однако отец был прав. Среди Пенсионеров имелось немало «седых бород», и кое-кто из них вряд ли годился хоть для каких-нибудь дел. Если не встревать в откровенные глупости наподобие заговоров да покушений на цареубийство, он сможет остаться в отряде до тех пор, пока сам не пожелает выйти в отставку.
Да, случалось и такое: некоторые уходили. Одних призывали домой семейные заботы, другие разочаровывались в придворной жизни, третьи же растрачивали состояния вместо того, чтоб сколачивать их. Жалованье Пенсионера – семьдесят марок в год… в сем мире это не так-то много, а добиться высот положения, приносящего больше, удается не всякому.
Но тут отец вмиг изгнал из Девеновой головы все заботы о деньгах – и всего-то одной простой фразой.
– Теперь, – объявил Джон Девен, – пора тебе и жену подыскать.
Не ожидавший этого, Девен только и смог, что рассмеяться.
– Отец, я же едва получил место. Дай мне, по крайней мере, время твердо встать на ноги!
– А вот об этом тебе не меня бы просить. Ты только что застолбил за собой завидное место, рядом с Ее величеством королевой, и ее фрейлины да камеристки начнут гоняться за тобой, как ястребы за цыпленком. Может быть, даже леди.
Действительно, накануне за теннисными матчами наблюдало немало дам. Новый приступ боли в плече заставил задуматься: не выставил ли он себя дурнем окончательно и бесповоротно?
– Несомненно. Однако поспешных шагов предпринимать не стоит – особенно находясь на службе у королевы. Говорят, она очень ревниво относится к своему окружению и скандального поведения придворных не терпит.
Очень ему нужно угодить в Тауэр из-за того, что одна из фрейлин от него понесла! Разумеется, лучше всего привлечь взор самой королевы, но Девен, пусть и был амбициозен, и понимал, что королевская симпатия – кратчайший путь к награде, отнюдь не желал состязаться за расположение Елизаветы с особами вроде юного графа Эссекса. Подобное соперничество живо приведет к ситуации, в коей ему не уцелеть.
– Женитьба – вовсе не скандал, – возразил отец. – Конечно, заботься о своем благонравии, но и в стороне от девиц не держись. Придворный брак может принести немало выгод.
Похоже, отцу было угодно развивать сей разговор и далее. Пришлось уклониться от него, прибегнув к хитрости.
– Если дело пойдет, как задумано, я буду всецело занят вдали от двора.
В уголках отцовского рта пролегли мрачные морщины.
– Так, значит, ты говорил с Уолсингемом?
– Нет. Его не случилось при дворе. Но при первой возможности поговорю.
От покойной расслабленной неги не осталось и следа.
– Остерегись соваться в такие вещи, – посоветовал отец. – Он служит благородной цели, но не всегда благородными средствами.
Об этом Девен прекрасно знал и сам: подобной работой – хоть, спору нет, и не самой грязной – ему уже довелось заниматься в Нижних Землях.
– Отец, Уолсингем для меня – самый надежный путь к продвижению по службе. Даю слово: я не растеряюсь.
Этим его отцу и пришлось удовольствоваться.
Лондон, затем Ислингтон,
18 сентября 1588 г.
Покинуть Халцедоновый Чертог было не так просто, как Луна могла бы надеяться. Если она уйдет сразу же после приговора, вынесенного Инвидианой Кадоганту, кто-нибудь в лабиринтах придворной политики – да хоть тот же Видар – непременно отыщет в ее уходе повод для подозрений.
Посему Луна какое-то время бродила в пределах Халцедонового Чертога, распугивая сторонящихся ее дивных. Простейший способ убить время: конечно, подземный дворец фей и эльфов был не столь велик, как город наверху, но намного превосходил размерами любое строение на поверхности. Здесь коридоры играли роль улиц, ведущих к хитросплетениям покоев, отведенных под разные надобности.
В одном из просторных залов с колоннами она снова наткнулась на Орфея, на сей раз игравшего какой-то танец. Под дружное хлопанье собравшихся вкруг него дивных один из их числа кружил в бешеной пляске партнершу. Остановившись у стены, Луна полюбовалась лабберкином [9] , все быстрей и быстрей увлекавшим за собой несчастную, спотыкающуюся человеческую девицу. Смертная казалась вполне здоровой, хоть и изрядно изнуренной – очевидно, это какая-нибудь служанка, завлеченная в Халцедоновый Чертог ради непродолжительной забавы, а значит, в конце концов она будет возвращена на поверхность, совершенно сбитая с толку и напрочь лишенная сил. Те, кто, подобно Орфею, оставался здесь надолго, приобретали особый, неземной, обреченный вид, коего у девчонки пока что не наблюдалось.
9
Лабберкин (англ. – lubberkin) – то же, что брауни, дух-хранитель домашнего очага, домовой.