Hам светят молнии
Шрифт:
– Акула, что ли?
– Да нет, с ногами. Выбежала, тяпнула поперек туловища и назад. Во-Ганг только раз пальнуть и успел. Здоровая, говорит, тварь. С хвостом.
– А этот тогда причем?
– Так молчит же! Его по-доброму спрашивают, кто, мол, и что, а он, паскудник, - ни слова! Знать, мол, ничего не знаю, никого, мол, в подвале нетути.
– Так... Значит, зверюга с ногами и хвостом? Это что-то новенькое!
– Павел Матвеевич озадаченно взглянул на старичка. Усохшее существо с воспаленным носом и куцей бороденкой. Ничего примечательного. И конечно
– Ну?.. Что скажешь?
Старик безмолвно пожал плечами.
– Там в подвале еще это...
– вспомнил Мацис, - стекло кругом битое, тара пустая. Похоже, винный склад был.
– А среди пуритов пьяные попадались?
– Теперь уже не узнаешь. Кто будет мертвых обнюхивать?
– Были пьяные, куда ж им деваться, - подал голос старик. Неуверенным движением придвинул к себе стул, устало присел. Хотел бы вас поблагодарить за освобождение, да не могу. Помощников своих не прощаю.
– Во дает!
– Мацис изумленно вытаращился на пленника.
– Пусть говорит, - полковник разрешающе качнул головой.
– И скажу, - проворчал диспетчер.
– Вы меня без помощников оставили, а что я без них? Тут, как минимум, троих надобно. Втроем еще можно справиться. Плюс восстанавливать многое придется. Первый-то литерный на подходе, а кто его встречать будет?
– Ох, и горазд ты врать, дедуля!
– Павел Матвеевич хмыкнул.
– Я ведь в путевой блокировке тоже кое-что смыслю. И как паровозики по рельсам шкандыбают, приблизительно представляю. Вы тут на крайний случай сидели. А крайний случай пришел, вы и натрескались в зюзю.
– Еще чего!..
– Нишкни!
– Мацис тряхнул смотрителя за ворот, поднял глаза на полковника.
– Я вот чего не понимаю, - почему их пуриты не шлепнули? Тут отставшие в бараке ютились, так их вместе с операторами перещелкали, а этих не тронули.
– А потому нас не перещелкали, - сварливо забубнил старик, - что место искали под штольню. Где, значит, проход рыть. Я обещал подсказать.
– Обещал, значит?
– А что делать, когда перед носом стволом крутят?
– Мы тоже умеем крутить!
– Мацис присел на топчан, автомат выложил на колени, ненароком направив в сторону бородатого диспетчера.
Павел Матвеевич недовольно покосился на разведчика.
– У подвала охрану выставили?
– Там Во-Ганг в засаде. Я ему пулемет дал. Вот он и ждет.
– Ждет, когда тварь вылезет?
– Ага... Парень он терпеливый, обязательно высидит. Мацис ширкнул носом.
– Это у него как бы месть. За Злотницкого.
– Ну и зря, - подал голос старик.
– ОНО теперь долго может не показываться. Неделю, а то и две. Вы ж его напугали. Тем паче, и человечка вашего утащил, голодать не будет.
– Ну, паскудник!
– Мацис вскочил было с места, но полковник успокоил разведчика движением руки.
– Не горячись, малыш. Давай сперва узнаем, о ком нам тут толкуют. Рассказывай, дед! О ком речь ведешь?
– Так черт их разберет. Либо крокодил, либо аллигатор.
– Чего ты мелешь!
– Ничего я не мелю, - старик обиделся.
– Или крокодилов не знаете? Такая гадина не только человека, - буйвола под воду уволочь может. Потому и вино в подвале уцелело. Мы-то туда почти не совались, понимали чем рискуем. Это пуриты дурные пронюхали про склад - и ринулись толпой. Что им какой-то крокодил, когда там несколько сот бутылок. Вот и сломали дверь.
– Как же он там живет? Крокодил твой чертов?
– Откуда ж мне знать! Как-то, значит, живет.
– Ага! Кажется, понимаю, - Мацис возбужденно завозился. Подвал-то сквозной! В смысле, значит, наружу выходит - прямо в океан. Вот он там и плавает, наверное. А голодно становится, в подвал прется.
– Крокодилы в океанах не живут, - угрюмо пробормотал смотритель станции.
– У них жабер нет.
– Жабер?
– Павел Матвеевич усмехнулся.
– Ну жабров, какая разница? Я вам не филолог, чтобы все знать. Только эти твари воздухом дышат, понятно? И среди акул не плавают.
– Есть еще морские крокодилы.
– Они тоже посреди океана не плавают. Только близ рек и побережий.
– Чего же он тогда не выныривает?
– Мацис посмотрел на старика возмущенно.
– Во-Ганг его ждет там, понимаешь, а ты говоришь - недельку!
– Погоди!
– полковник ощутил смутное беспокойство. В памяти зашебуршилось давно слышанное - о заповедной штольне, о способности крокодилов задерживать дыхание, о прочей чепухе. Давай-ка подробнее и с самого начала.
Павел Матвеевич стянул с себя вязанную шапочку, бросил на стол. Возбужденно взъерошил волосы. Он и сам еще не понимал причины своего волнения, но что-то маячило на горизонте что-то, может быть, очень важное, и он чувствовал, что спешить не следует, дабы важное это не спугнуть, как того же крокодила.
– Так что у нас там с подвалом, дед?
– он взглянул в серенькие глаза станционного смотрителя.
– Да ничего. Все в образцово-показательном!
– Ты, дед, на нас не злись, сам видел, какая каша тут бурлила. Когда было разбираться, кто свой, кто чужой.
– Могли бы и разобраться! По-человечески!
– Вот я и пытаюсь. А ты помоги.
– Так я же не отказываюсь. Только все равно не поверите.
– Во что не поверим? В штольню пуритов? Так это действительно бред. А вот подвал... С подвалом - сложнее. Откуда там взяться аллигаторам?
– Вот и я у спрашиваю, откуда?
– старичок хитро прищурился.
– Либо сами догадаетесь, либо и толковать больше не о чем. Вы же меня чокнутым объявите и к стенке следом за Радеком и Митькой поставите.
– Не поставим, слово даю! Мы ведь уже поняли, кто есть кто.
– Поняли они, как же!..
– Так откуда аллигаторы, дед?
– Я уже сказал, с суши. Они на бережку обычно греются, под солнышком. А за добычей в воду ползут.
– Так... И где же твоя суша располагается?
– Павел Матвеевич неожиданно ощутил, что начинает обильно потеть. Голова становилась мокрой, словно его сунули в парильное отделение.