Хамелеон 2
Шрифт:
Все же, не смотря на все свои «закидоны», Тухачевский к середине 30-х годов превратился в весьма разумного военного теоретика и так-то прекрасно понимал, на что способна, а на что вовсе не годится современная армия Советского Союза. Да, он желал её видеть другой — многомиллионной и буквально забитой под завязку массовой и дешевой техникой, отчего ряд его идей являлись откровенно утопическими. Но думать и соображать в плане тактики и стратегии он уж точно умел.
Можно даже было утверждать, что благодаря именно его настоянию СССР не влез в разгорающуюся в Испании гражданскую войну всеми руками и ногами, когда время уже оказалось совершенно упущено. А ведь поначалу, когда от испанцев только-только поступил соответствующий запрос, что Сталин, что Ворошилов, аж горели идеей продемонстрировать всем в Европе, каким непобедимым колоссом стала РККА. Точнее, продемонстрировать
Геркан понятия не имел, какие именно слова в тот раз подобрали для вразумления руководителей страны присутствовавшие на соответствующем совещании военные, однако со своей задачей они справились на отлично. Именно они защитили Советский Союз от военного поражения, которое было неминуемо по очень многим причинам, как технического, так и политического толка, впрягись СССР за Испанию в полную силу. И именно их сейчас не стало на ранее занимаемых постах, тогда как их преемники, дабы не повторить судьбу предшественников, уже вряд ли осмелились бы сказать хоть слово против пожеланий членов ЦК. Уж точно не в этом году — имея перед глазами пример печальной участи будущих «шпионов и врагов народа». Что означало лишь одно — отныне провести страну по лезвию ножа предстояло именно ему, Геркану, раз уж по причине его непосредственного вмешательства начисто «выгорели» иные имевшиеся «предохранители». Иначе вслед за Тухачевским вполне мог последовать и он сам, поскольку танку Т-26 с его противопульной броней делать в Испании было совершенно нечего. Но именно их в большинстве своем и собирались в будущем поставлять Советы. А за гигантские потери, связанные с непременным поражением данных машин вражеской артиллерией, вполне себе мог понести наказание именно что создатель. То бишь он — Геркан, построивший негодную машину, ставшую при этом основным танком РККА. И никакие воззвания о его былых предупреждениях на сей счет уж точно не стали бы учитываться при поиске виновных. Такие нынче были времена. Потому, когда многочисленные мысли улеглись в единый четкий план, он начал действовать.
— Что это значит, товарищ Геркан? — залезший на переднее пассажирское сиденье командирского ГАЗ-34 начальник Автобронетанкового Управления РККА потряс перед носом сидевшего за рулем краскома бумажкой с наскоро накарябанным сообщением — «Наполеон много говорит. Жду внизу в машине». Именно её Александр как бы незаметно сунул в руку Халепского, подкараулив того в одном из коридоров здания управления.
— Именно то, что там написано, — бросив быстрый взгляд на записку, накарябанную даже не его рукой, едва заметно пожал плечами военинженер 2-го ранга. Начиная с осени прошлого года, в армии, наконец, появились удобоваримые звания, в результате чего, правда, сам Александр лишился своей командной должности, будучи вынужден перейти на техническую — в соответствии с основным полученным образованием, да и личным желанием тоже. С одной стороны, в глазах того же Сталина это явно превращало его не в столь сильную фигуру, каковым он являлся, командуя танковым батальоном расквартированным в самом сердце столицы. С другой же стороны, оставляло надежду на личное возвышение в качестве конструктора боевых машин. Для чего, правда, следовало убрать со своего пути еще ряд преград, одной из которых являлся как раз подсевший в его машину бывший начальник. — Прокатимся и поговорим в пути? Или вы желаете пообщаться под заинтересованными взглядами сотрудников? — мотнул он подбородком в сторону здания. Пусть апрельская уличная грязь изрядно заляпала, и машину, и её номера, и брезенто-целлулоидные боковины, натянутые на дверях вместо боковых окон, при большом желании разглядеть их виделось вполне возможным.
— Поехали, — недовольно фыркнув, смял записку в кулак и принялся поудобнее устраиваться на сиденье Халепский. Арест Тухачевского, сотрудников Генерального штаба РККА и Артиллерийского управления напряг очень многих, отчего отмахиваться от явно не рядового разговора Иннокентий Андреевич не стал. Всё же звал на беседу его не какой-то там обычный краском, каких в войсках имелись тысячи, а очень даже вхожий в высокие кабинеты. Чего только стоила эпопея с выбором новой дивизионной пушки, о которой в курилках чуть ли не легенды ходили! Так что послушать такого человека, как минимум, стоило. — Только смотри мне, без фокусов! — дабы привычно постращать младшего по званию, погрозил он пальцем своему собеседнику. —
— Приносил на ознакомление свой проект тяжелого пушечного броневика, — заведя автомобиль и вырулив на дорогу, нарушил затянувшееся на полминуты молчание Александр. — А то видел я поделки того же ЗИС-а и НАТИ на шасси ЗИС-32. Без слез не взглянешь. — Тут краском, конечно, сгущал краски. Машины у его конкурентов выходили вполне себе неплохими, отличаясь разве что недостаточной боковой устойчивостью из-за слишком высокого центра тяжести. Но основной причиной визита к начальнику Научно-технического комитета АБТУ являлась необходимость создания себе алиби. Возобновление же проталкивания своих проектов шло уже во вторую очередью. Так сказать, за компанию. Вот только знать об этом не следовало никому!
— Так уж и не взглянешь? — недоверчиво хмыкнул на подобное заявление Халепский.
— Я спроектировал «Комсомольца», а НАТИ выдало «Пионера», — Геркан тут же привел действительно показательный пример разницы в подходе к проектированию сотрудников автотракторного института и его самого. — Вы же уже, должно быть, видели обе машины. Вот и судите сами, какой из двух тягачей имеет право на существование и принятие на вооружение нашей армии. — Это был именно тот проект, что он когда-то демонстрировал самому Сталину, а после проталкивал производство пробной партии через наркомат тяжелой промышленности.
— Твой «Комсомолец», конечно, по всем показателям лучше, — недолго пожевав нижнюю губу, был вынужден признать очевидное начальник АБТУ. Еще бы он не был лучше, если в иной истории оказался спроектирован после анализа всех недостатков тягача типа «Пионер»! Вот только знал об этом факте лишь один единственный человек во всем мире.
— Вот и я о том же, — лишь подтверждающи кивнул головой сосредоточенный на управлении автомобилем Геркан. — Я же не говорю, что они там все ничего не понимающие бездари. Вовсе нет! Большинство сотрудников НАТИ и конструкторского бюро ЗИС-а ни в чем не уступают мне, а то и превосходят, как инженеры. — Отвлекая пассажира от обозначенной темы встречи, с удовольствием поддержал он разговор о технике, дабы как можно больше усыпить бдительность Халепского. — Но они банально не осознают потребностей и нужд армии. Они там все гражданские до мозга костей. А технику должны помогать разрабатывать те, кто точно понимает, кем, как и где она будет эксплуатироваться. Вот тогда никаких «Пионеров» на свет появляться не будет, и страна не станет тратить немалые ресурсы на их проектирование с последующей постройкой. — Так он, рассуждая на техническую тему, смог протянуть целых полчаса, пока не заметил, что собеседник уже несколько поскучнел и потерял всякую бдительность. — Кстати, вот! Держите! — с этими словами он залез правой рукой себе за отворот шинели и вытащил оттуда удерживаемый за ствол револьвер «Наган». После чего тут же очень так настойчиво протянул оружие своему пассажиру рукоятью вперед, буквально всунув ствол тому в руки.
— Это что? — на мгновение растерялся Иннокентий Андреевич, поскольку в подобных ситуациях уж точно прежде не бывал. За что и поплатился. Бросивший руль Геркан внезапно навалился на него всем своим телом и, направив ствол револьвера в район сердца собеседника, нажал спусковой крючок. Раз, другой. А следом, выстрелил и в третий. По уже сложившейся традиции — в себя. Правда, на сей раз целил он не в голову, а по касательной в правый бок. Так, чтобы имелась видимость нападения со стороны пассажира.
В это время лишившаяся управления машина едва не врезалась в двигавшийся впереди грузовик, чуть не переехала не вовремя сунувшегося на проезжую часть пешехода, и лишь чудом не лишилась переднего правого колеса, вильнув и заскочив ненадолго на поребрик. Благо скорость была не сильно великой — чуть более 30 километров в час, так что рессора не лопнула, а штампованный диск не пошел восьмеркой, как то можно было бы ожидать от колеса со спицами. Да и резина осталась целой. А всё вместе это позволило Александру тут же нажать на газ и взять курс к «Ближней даче».
Чтобы всё прошло, как по маслу, ему требовалось срочно предстать перед глазами «Хозяина», дабы поведать об очередных злостных кознях «троцкистов, зиновьевцев и вообще предателей всех мастей», которые предприняли попытку его шантажа! Во всяком случае, именно на подобной версии он собирался настаивать, чтобы обезопасить не только себя, но и страну в целом, проталкивая параллельно с покаянием нужный именно ему «испанский» ход. А то ишь взяли за норму — играть им, как фигурой. Нет уж, в этот раз именно он собирался стать тем, кто будет лить в уши «игрока» желаемые ходы будущей партии.