хамелеон
Шрифт:
Но если не зарегистрироваться, они так или иначе его отследят. У них имелись Стражи, специализирующиеся на выслеживании скрывающихся Проводников. Дьявол. Дьявол!
Джон глянул на родителей: догадались ли они? Конечно, если духовный хранитель Гарри его заметил, они тоже могли его почувствовать. Но, слава богу, они были на взводе из-за Гарри и не удостоили его даже одним коротким взглядом. Ему нужно было убираться отсюда, а то вдруг он не сумеет унять сердцебиение и случайно даст им понять, что что-то не так.
Или, может, ему стоило открыться им? Выдадут ли
Но оно того не стоило. Не стоило отобранной свободы. Он никогда не сумеет стать доктором, или путешественником, или даже просто жениться! Все его мечты пойдут крахом. Боже, он не хотел лишиться своей свободы ради какого-то волосатого, старого, накачанного и наверняка однополого с ним Стража.
Он развернулся к гостиной и входной двери, и увидел, как маленький хамелеон торопливо пересек стену. «Я обычный!
– в отчаянии подумал Джон.
– Я нормален. Никто не может меня видеть! Спрячь меня!» Ящерица застыла на месте, один глаз крутанулся в его направлении. Ее окрас сменился на бежевый, в тон краски, после чего она исчезла.
Отец с матерью внезапно прервали свое обсуждение. Отец повел носом, принюхиваясь, затем покачал головой и отправился в комнату Гарри, закрыв за собой дверь. Мать прошла мимо Джона, мимолетом проведя рукой по его волосам. Джон в оцепенении проследил за тем, как она прошествовала мимо второй рыси, лежавшей на спинке дивана. Эта рысь отличалась от Гарриной: она была крупнее и старше. Рысь облизала лапу и потянулась, встречаясь глазами с Джоном, но тут же, не проронив ни звука, уткнулась взглядом в пол.
Джон стоял едва дыша, мольба крутилась в голове подобно мантре: обычный, обычный, обычный. Рысь брела прямо на него. Глаза Джона были неподвижны. Ноги примерзли к месту. Он в ловушке.
«Я нормальный!» - мысленно закричал он. Не замедляя шага, рысь прошла прямо сквозь него, и Джон не ощутил при этом даже малейшего дуновения. Джон сжал зубы и ждал, а затем, зная, что это не лучшая затея, не удержался и обернулся на нее. Он увидел, как рысь прошла сквозь дверь комнаты Гарри словно призрак.
Духовный хранитель отца увидел его, но после перестал замечать. Он почти узнал его - но этого не случилось.
Дыхание вырывалось из Джона мелкими вздохами, но со временем паника рассеялась, и оно выровнялось и стало глубже.
«Я твердил, что обычный… и мне поверили». Джон обратил взор на пятно на стене, где находился его духовный хранитель. Он увидел, как все еще бежевая в тон краски ящерица снова оживилась, вскарабкалась на потолок и прошла сквозь строительную балку.
Хамелеон. Никому не под силу увидеть его духовного хранителя, пока он сам того не захочет. Никто не мог почувствовать, что он Проводник, пока он не позволит им это. Никто, включая даже такого близкого ему человека, как отец.
Джон выдохнул, приложив ладонь к сердцу, и улыбнулся. Если он будет осторожен и умен, у него есть шанс.
***
Джон проснулся оттого, что Гарри было плохо. Он перекатился по кровати и накрыл голову подушкой, но это не спасло. Ее чувства просачивались в него, вызывая приступ острой тревоги и страха. «Пожалуйста, - в отчаянии послал он ей мысленный импульс, - приглуши их. Приглуши так, как мама учила папу».
Раздался скрип приоткрываемой двери. «О боже, Гарри. Нет, не входи. Иди спать». Должно быть, она как-то сумела его учуять.
Звук шагов. Джон не шелохнулся, притворившись спящим. Горячая от лихорадки рука коснулась его высунувшейся из-под одеяла ступни. Джон стянул подушку с головы и в темноте посмотрел на Гарри, присевшей у изножья его кровати точно какой-то гомункул. Боже, со своими растрепанными волосами она теперь и сама напоминала рысь.
Он не мог ей не помочь. Ей нужна была мать, или другой Проводник. Но ей больно, и он должен был что-то с этим поделать.
– Приглуши их, Гарри, - как можно тише прошептал он. – Делай так, как говорила мама. Представь себе шкалу и сдвинь деление вниз.
– Я не могу, - откликнулась она. – Я не дотягиваюсь. Они двигаются.
– Она стиснула его ногу.
– Ты хорошо пахнешь.
Джон ощутил влажное тепло. Она облизывала его ногу, словно раненый зверь, просящий ласки. Дрожь ужаса прокатилась по Джону.
– Не надо, Гарри. Гадость!
– прошептал он, машинально дернув ступней в сторону. Он подоткнул одеяло вокруг себя, пока не стал похож на обороняющийся шар у стены в изголовье кровати. Все его инстинкты били тревогу: Гарри сейчас опасна.
– Ты вкусный, - с урчанием в голосе промолвила она. Джон мог поклясться: она готова кинуться на него и развязать борьбу, как в детстве. И если тогда он еще мог оказывать сопротивление, то теперь, когда она стала Стражем, он уступал ей в силе. Он был уверен, что, пригвоздив его к постели, она вовсе не станет его щекотать. Только не сейчас, когда она не в состоянии контролировать свои инстинкты. Он чувствовал волны потребности и желания, исходящие от нее. Часть его хотела поддаться им, утешить и успокоить ее, как он делал все эти годы. Но за ее невинной потребностью билась темная одержимость, зарождающееся желание оставить на нем свой запах и пометить его как свою собственность.
Она ведь его сестра. Боже, ни за что.
– Тебе надо увидеться с мамой. Она поможет тебе.
– Ее недостаточно. Мы несовместимы.
– Тогда тебе нужно отправиться в Тауэр. Они знают, что делать.
– Я знаю, знаю, - воскликнула она. Джон тотчас проникся к ней жалостью. Она не могла справиться с переполнявшими ее чувствами.
Он наклонился вперед и коснулся ее плеч сквозь тонкий шелк сорочки матери. Он передавал ей успокаивающие мысли и начал повторять слова, что мать часто говорила отцу. И они возымели эффект: Гарри прекратила плакать. Он ощутил прилив гордости за себя. Никто не учил его искусству быть Проводником, но это оказалось несложно. По большому счету нужно просто проецировать успокаивающие мысли и создавать простые картинки, вроде тех, что его научил тренер по регби. Представить себе успешный результат, а после достичь его. Просто правильные мысли.