Хан Узбек. Между империей и исламом
Шрифт:
«В эпоху позднего Средневековья многим отделившимся христианским общинам Востока была уготована участь почти полного исчезновения, однако еще более тяжелые испытания пришлись на долю несторианской церкви. Если в начале XI века несториан можно было встретить повсюду к востоку от халифата — в Персии, Индии, Центральной Азии и Китае, — то к концу XV столетия от этих обширных поселений не осталось и следа. Как известно, именно отказ признать решения Третьего Вселенского собора в Эфесе (431) заставил несториан переселиться за пределы Римской империи, в Персию. Этот шаг должен был спасти их, освободив от преследований и вмешательства как со стороны Рима, так и со стороны Персии. В дальнейшем несторианам также предстояло пережить исламское вторжение, когда появилась необходимость перенести кафедру собственного католикоса из Селевкии-Ктесифона на Тигре в Багдад (ок. 775). Золотым веком несторианской церкви обычно считается эпоха Аббасидского халифата (750–1055). Свою миссионерскую деятельность им, конечно, пришлось развивать в восточном направлении, поскольку западная граница была для несториан по большей части закрыта. Сироязычные несторианские купцы, которые в то время освоили все крупные торговые пути, безусловно, играли важную роль в этой миссионерской экспансии. Благодаря своему энтузиазму и необычной энергии к 630 году они добрались уже до Китая. Различные источники, в том числе археологические, свидетельствуют о существовании несторианских общин
88
Atiya A. S. History of Eastern Christianity. 1980. P. 266.
89
Пападакис А., Мейендорф И. Христианский Восток и возвышение папства: Церковь в 1071–1453 гг. М., 2010. С. 176–179.
Глава 8.
Великая Татария — великая пустыня
Немецкий востоковед Б. Шпулер в книге, посвященной истории мусульманских земель в эпоху монгольской империи, пишет, на мой взгляд, удивительные вещи:
«В то время как Поволжье и берег Черного моря посылали на Нил рабов (мамлюки) и вместе с тем воинов, прибывали оттуда деятели искусства и теологии, которые имели существенное влияние на развитие монголов. Берке, будучи мусульманином, благоприятствовал им, и таким образом неудивительно, что в области теологии и медицины, как сообщают нам скудные источники, египетское и сирийское влияние стало заметным, наряду со среднеазиатским из Бухары и Самарканда. Отчетливее можно проследить влияние египетского искусства посредством сохранившихся памятников. Египетская орнаментика на стенах, на мозаиках, на предметах, на лампах и могильных камнях в течение этого времени сильно возрастает. Также сирийское и малоазиатское влияние становится все более заметным. Поэтому не удивительно, что возникшая на Волге культура имела исламский переднеазиатский характер, в то время как двор в Тебризе был персидским. Египетские деятели искусства и ремесленники работали в Крыму, в обеих столицах, Старом и Новом Сарае. Здесь цивилизация достигла удивительных высот: строились прочные дома с мозаиками и портиками, с окрашенными стенами, с системой центрального отопления, устроенного под полом из пустотелых кирпичей (подобно римским тепидариям). В Новом Сарае были сооружены плотины для каналов и ремесленных производств, которые по своим размерам походили на фабрики, и производили прежде всего стекло и керамические изделия, снабжались водой. Раскопки показали удивительные учреждения, большие, похожие на дворцы дома, а также караван-сараи и большие кладбища. На кладбищах и мусорных свалках были найдены самые разнообразные предметы потребления, которые частью были ввезены извне, а частью произведены на Волге. Таким образом, монголы на Волге входили в сферу влияния исламской цивилизации. Даже при том, что наследники Берке не были мусульманами, они никак не препятствовали, однако, распространению учения Пророка. С приходом Берке несторианское христианство потеряло свое влияние, а буддизм никогда не играл здесь какой-либо роли. Страна воздержалась от религиозных конфликтов, которые в течение десятилетий были характерны для государства Ильханов. Исламизация монголов протекала сама по себе без особых трений, легче, чем распространение других мировых религий (как христианство и буддизм в Персии), вытесняя примитивный шаманизм, которого придерживались здесь дольше, чем в Иране» [90] .
90
Цит. по: Гатин М. С. Проблемы истории Улуса Джучи и позднезолотоордынских государств Восточной Европы в немецкой историографии XIX–XX вв. Казань, 2009. С. 240–241.
Концепт Б. Шпулера следует либо принять целиком либо отвергнуть целиком. Меня этот отрывок привлек тем, что опирается на какие-то мне совершенно неведомые источники, даже возникает подозрение, что таких источников вообще не существует. Поэтому вместо критики (за отсутствием предмета) я предлагаю сравнить картину, нарисованную в воображении Б. Шпулера, с тем, какой предстает территория Золотой Орды в эпоху эмира Тимура в восприятии автора XIV в.
9 марта 1377 г. папа Григорий XI назначил доминиканца Иоанна де Галлонифонтибуса епископом Нахичевана, бывшего тогда владением Тимура. 26 августа 1398 г. папа Бонифаций IX посвятил Иоанна, епископа Нахичевана в сан архиепископа и назначил его главой епархии Султания — территории, которая также была частью империи Тимура.
В «Книге познания мира» (1404) Иоанн Галлонифонтибус описывает Великую Татарию, которая в его обзоре, предстает великой пустыней.
«На западе Великая Татария граничит с Валахией, с Россией — с севера и тянется до самого Северного Китая, на востоке она граничит с Хорезмом и некоторыми пустынями. Северными соседями являются Россия или Йахабри, которые являются степями. Черное море или море Танайское находится к западу от Великой Татарии. Южными соседями являются чрезвычайно высокие горы Кавказа или Каспийские горы, Бакинское море (это последнее называется также Каспийским морем) и Персия. Эта страна предоставляет поселения для многочисленных народов и состоит из различных провинций, а именно: Кумания, Хазария, Йахабри, Йухугур, кыпчаки, гумат, блаки, кумыки и авары. Многие народы северных
Если говорить о ее пространстве, то страна эта весьма велика, ибо заселена она величайшим народом в мире. Ее равнины устрашающи, но вследствие перепадов климата они заселены крайне неравномерно. В некоторых частях страны такой холод, что ни люди, ни животные его не выдерживают, тогда как другие ее части настолько жарки — выживают только птицы и муравьи, что человеку там жить невозможно. Деревья там не растут, за исключением тех, что посажены жителями сел вокруг их жилищ. Травы там вообще нет. Существующие города малы по размерам, особенно в наше время. Народ живет в кибитках и обогревается, сжигая солому. Самым значительным их городом является Сарай.
Татары исповедуют различные религиозные культы. Значительная часть народа и городов является последователями сарацинов, живущих вдоль границы. Жители центральных областей являются варварами или идолопоклонниками, многие являются христианами, а многие легко могли бы принять христианство, если бы не сарацины. С одной стороны, сарацины молятся о прекрасных вещах, и веруют они лишь в единого Бога и его пророка Мухаммада. Но так как, с другой стороны, наша вера истинная, то к нам приходят только немногие, и даже те, что принимают христианство, с трудом когда-либо отказываются от своих идолов, которые помогают приносить им удачу и предохраняют их животных от диких зверей. Их ритуалы бесчисленны, а их перечисление — сама бесконечность. Во многих отношениях они подобны язычникам и приносят в жертву животных.
Эти [татары] — дикие люди, лишенные каких-либо искушений, у них нет искусных ремесленников, они не носят драгоценных изделий, если таковые откуда-то привезены. Что касается их привычек в еде, то они не употребляют много хлеба и вина и довольствуются тем, что имеют — некоторое количество мяса и немного молока. Элита ест конину и пьет кумыс, приготовленный так, что он ударяет в голову, снимает с вас уныние и он имеет питательную ценность» [91] .
91
Галонифонтибус. Сведения о народах Кавказа (1404 г.): Из сочинения «Книга Дознания мира» / Пер. с англ. 3. М. Буниятова. Баку, 1980. С. 13–16.
Часть 3.
Визуализация образов монгольских правителей
Тема визуальной пропаганды монгольской имперской идеологии в иранской мусульманской среде активно исследуется англоязычными историками. Речь идет об изображении монголов в персидской живописи. Что же касается Улуса Джучи, то визуализация образов золотоордынских ханов не привлекает особого внимания. Причина, на первый взгляд, заключена в отсутствии собственных джучидских источников — миниатюр, скульптур, фресок, тканей — с изображениями правителей и придворных сцен. Неясно, могут ли ситуацию исправить источники второго плана (чагатайские рукописи с изображениями Джучи-хана и сына его Шибана [92] , западноевропейские портоланы, древнерусские иконы [93] , миниатюры Лицевого свода [94] , миниатюры Куликовского цикла в Житии Сергия Радонежского [95] , миниатюры житий [96] ).
92
Стасов В. В. Миниатюры некоторых рукописей византийских, болгарских, русских, джагатайских и персидских. СПб., 1902. С. 97–99, 104–105.
93
В частности, об иконе «Алексей митрополит с житием» см.: Кривцов Д. Ю. Рассказ о поездке митрополита Алексея в Золотую Орду в литературных источниках и историографии//Древняя Русь: Вопросы медиевистики. М., 2002. № 5, 6.
94
Мартынюк А. В. Русь и Золотая Орда в миниатюрах Лицевого летописного свода//Российские и славянские исследования. Сб. науч. статей. Минск, 2004. Вып. I. С. 61–70; Амосов А. А. Сказание о Мамаевом побоище в Лицевом своде Ивана Грозного: (Заметки к проблеме прочтения миниатюр Свода)//Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1979. Т. XXXIV. С. 49–60.
95
Белоброва О. А. О миниатюрах Куликовского цикла в Житии Сергия Радонежского//Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1979. Т. XXXIV. С. 243–246.
96
Иванова Е. В. Образ татар в миниатюрах лицевого жития Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев//Проблемы изучения и преподавания истории культуры. Материалы международ. науч. конф. Воронеж, 2005. С. 56–58.
Известный специалист в области книжной исламской культуры Средней Азии и Индии, Лариса Додхудоева (Душанбе), исследует миниатюрную живопись при ильханах. Ее интересует феномен «общей памяти» тюрко-монгольских династий. По мысли Л. Додхудоевой, характер книжной культуры времени ильханата определяла содержательная тематика «Шахнаме», а «История монголов» Рашид-ад-дина навеяна во многом иранской эпической традицией{66}. Без анализа этой статьи мой сборник конспектов будет неполным.
Под «общей памятью» Л. Додхудоева понимает присвоение и активное использование в монгольских идеологических конструктах лучших образцов иранского культурного фонда. Статья начинается со следующего тезиса: «Одновременно с проблемой интегрирования завоеванных регионов в единое государство перед номадами-династами вставала задача политической и связанной с ней визуальной пропаганды собственной идеологии, что было необходимо для объединения различных обществ в единую империю. Тюрко-монгольские династии имели своего рода "общую память", которая активно воплощалась правящей элитой в разного рода культурных акциях и, прежде всего, в историографии, генеалогиях, миниатюрной живописи, создававшейся для иллюстрирования рукописных книг, в портретном жанре и в так называемых "воображаемых беседах со своими предками"» [97] .
97
Додхудоева Л. «Общая память» тюрко-монгольских династий в визуальной культуре средневековья//Культурные ценности. Международный ежегодник. 2004–2006. Центральная Азия в прошлом и настоящем. СПб., 2008. С. 23.