Ханкерман. История татарского царства

Манов Юрий

Вернемся в 1469 год. Великий князь Иван отпустил вдову Касима Нур-Султан в Казань к семейству, к сыну – хану Ибрагиму. Нур-Султан обязалась привести хана «к смирению перед Москвой». Видимо, уговоры матушки не помогли, и казанцы, разъяренные недавним походом Касима с великокняжеским войском, продолжили набеги на русские пределы. В том же году русская речная рать нанесла поражение казанской речной флотилии, осадила Казань и, перекрыв доступ к воде, вынудила город сдаться. Хан Ибрагим и вся Казань покорились московскому князю и дали шертную клятву: не обижать русских купцов, отпустить на волю православных невольников, не дружить с врагами Москвы.

С

тех пор политика московских князей по отношению к Казани выстраивалась по одному и тому же сценарию – либо дружественный хан на престоле, либо война. И территориально, и экономически Казань была слишком важна для набирающей мощь Руси, Казань – это волжский путь, это ключ к Сибири, это ворота на Восток!

А позолоченный сандаловый трон в Ханкермане занял сын Касима, салтан Даньяр.

Сказ 3. Удача казака

Год 1465 от Р. Х. или 869 год от Хиджры.

Хан Касим?

Проснулся ворон Хасан от шума и криков внизу. Глянул вниз со своей сосны. Темно еще, а перед дворцом Касима люди с факелами собрались, много, весь двор заполнили. Что за новость? И со стороны Городца тоже крики доносятся. Но не тревожные, а радостные, если ворон что-то понимает в человеческих криках. И очень ясно слышно, как в криках этих царевича Касима ханом кличут. С чего бы?

Заметил Хасан, что татары к дворцу не просто так, а с оружием съезжаются. Очень это понравилось ворону Хасану. Собираются вольные казаки с саадаками и пиками, с саблями своими кривыми не просто так, а для похода. Неужели война? Где поход, там и воронам пожива. Заметил и своего одноглазого приятеля, что чутко к разговорам прислушивается. Видно – не терпится казаку, хочет он в поход.

Хорошо быть казаком вольным, плохо быть казаком бедным. И ведь не ленился казак Ибрагим, за любую работу брался, а все беден. Пробовал охотиться с мещеряками, куницу зимой бить. Сначала получалось, полдюжины шкурок добыл, а потом заблудился в чаще, едва волки не загрызли, спасибо Гривастой, вынесла. Сильно помороженный домой вернулся, долго лечился.

Да, Гривастая… Это уже была другая, новая лошадь, на покупку которой Ибрагиму едва хватило. Старую пришлось продать и добавить все, что он смог накопить за несколько лет. Но казак без лошади не казак. Придумал Ибрагим себе суеверие: каждую новую лошадь брать с богатой гривой и давать имя старой подруги, которая его не раз спасла.

Перебивался Ибрагим с подработки на подработку, а потом вспомнил все, что подсмотрел у мещеряка Ухура, и завел свои борты, да уговорил Ухура помочь. По осени взял первый мед. Немного добыл, но славный, сладкий. Сам не ел, только пробовал. Отдал улану Иссе долю со сбора, у мещеряков еще меда взял и стал торговать на базаре. Да какой из него торговец? Прогорел. Дал одному казанскому купцу под честное слово два бочонка меда и большой куль воска для продажи в Казани, а тот купец возьми да пропади. То ли сгинул, то ли просто обманул. А ведь Аллахом клялся по весне привезти хорошей ткани и белого железа на все, что выручит за мед и воск. Пришлось Ибрагиму мещерякам за мед своими деньгами платить, в долги влезать.

Староста Ухур только головой покачал. Разве можно купцу на слово верить, даже и мусульманину? Хорошо, что согласился с долгом подождать, а то хоть в петлю лезь.

Нет, только в походе казак может заработать по-настоящему – все беды Ибрагима решила бы добрая военная добыча.

И вот повеяло надеждой. Большой поход?

После утреннего намаза двинулись татары юрта улана Иссы к Ханкерману. На ходу все еще продолжили обсуждать случившееся. Вчера ночью прискакал гонец из Казани, сообщил о смерти хана Махмуда. Теперь старшим в Улу-Мухаммедовом роду остался Касим. Ему и сидеть ханом в Казани? Не зря князья ширинские со всех мещерских юртов к Ханкерману собираются. Ширины и в Казани, и в Ханкермане – первые карачи. Но отдадут ли добром казанцы трон касимовскому царевичу? Ведь у Махмуда есть законный сын. Не отдадут добром, так можно взять силой, а то засиделись касимовские казаки без дела.

На месте сбора у старой мечети юрт улана Иссы разделился. Сам Исса подъехал к уланской сотне, занял свое место в строю. А простых казаков его брат Махмуд повел к сотне карачи Хасана. Любовался Ибрагим уланской сотней. Любовался и завидовал. Но белой завистью, без злобы. Все уланы – люди уважаемые, родовитые, заслуженные. Сотником у них Ахмед, ширинский мурза. Все в добрых доспехах, малахаи и воротники лисьи, а то и соболиные. У каждого по две сменных лошади.

Занял свое место в сотне Хасана Ибрагим да смутился: ему-то похвастать нечем. Малахай старенький, дедов, саадак потертый, лошадка средненькая, разве что седло богатое. Правда, пришлось фигурки серебряные из седла повыковыривать и продать в счет долга за мед.

Долго ждали казаки смотра, наконец, появился из ворот ханского дворца сотник Ахмед. Сообщил, что уланская сотня с Касимом в Казань идет, поминать умершего хана Мамутяка. А потом его вдову сопроводят в Ханкерман. Быть ей женой Касима. Остальные свободны.

Возвращаются казаки по своим селам и юртам, видно, рано еще в поход.

1467 год. Поход на Казань

Ждали казаки чуть меньше года, осенью стало ясно – будет поход, будет! С уходом летнего тепла, как всегда, приходится ночевать Ибрагиму и простым бессемейным казакам в овине, но они теперь не печалятся, хоть и мерзнут, наоборот – радуются.

Рассказал улан Исса своим татарам:

– Ширинский карача Абдул-Мамон из Казани прислал нашему Касиму тайную грамоту. А в ней сказано, дескать, не любит Казань нового хана Халиля, Мамутякова сына. Хотят казанцы на престол хана Касима. Да, теперь Касима только ханом и называют!

Касим отвез ту грамоту князю в Москву и получил от него полную поддержку. И войско тоже. Теперь в теплом сарае ночуют урусы – пищальники и пушкари. И много их! Великую силу посылает князь Иван в помощь хану Касиму. Свою судовую рать дает.

Скачут гонцы в дальние улусы, в Кадом, в Темников, на Цну и Шачу-реку. Собирается грозное войско в Городце да по приокским селам.

Только вот беда – осень рано дождями пролилась, все дороги размыло. Похолодало опять же. Но когда холод казака останавливал? Ведь на Казань пойдут, а тому городу по богатству равного нет!

В поход вышли после пятничного намаза. Добрым знаком посчитали, что мулла молитву читал в стенах новой мечети из белого камня. Великому хану Касиму и мечеть положена каменная.