Хаос дорог
Шрифт:
Ровный голос спокойно плывет по комнате, не трогая ничего в этом мире. Иллюзия. Такая опасная, но такая нужная. Я никогда не забуду ничего из сказанного Даризи, но я сделаю вид, что этой исповеди не было. Не стоит тревожить покой ушедших, даже словом. Пусть они спокойно пребывают в своем мире, а мы будем жить в своем, благо наши реальности нигде не пересекаются. — Алесан ушел почти сразу же за своей возлюбленной, но память о себе оставил не самую добрую. И, когда на свет появился следующий Двуцветный, Совет принял решение его уничтожить, не дожидаясь, пока «монстр» подрастет и войдет в силу. Вирров к тому моменту, как ты понимаешь, уже не было, так что воспрепятствовать этому никто не мог. Таким образом, двух следующих за Алесаном Двуцветных просто убили. А
Чудовища. Не стану спорить с очевидным. Но их тоже можно понять. Имея перед глазами такой пример, они просто не могли поступить иначе. Тем более что настал момент, когда они смирились с существованием Двуцветных, иначе бы я не стоял сегодня здесь. Впрочем, можно ли назвать жизнью ту бесконечную дрессировку? Что они пытались сделать из меня? Цепного пса? Ручное чудовище, способное и дом сторожить, и врагов отпугнуть? Не знаю. Но меньше всего во мне видели Князя. Ведь в реальности во главе моей Семьи уже давно и прочно обосновался Вейрин Ураган, муж Тамилы. Я же был всего лишь красивой декорацией: вроде бы и обойтись без нее можно, но с нею как-то комфортнее, никто не видит за нею неряшливых желтых пятен и трещин на стенах тронного зала. — Ксан, – синие глаза с яркими, тающими в их глубине светлыми звездочками смотрели на меня по чти умоляюще, – не уподобляйся им. Не стоит. Их уже не переделать, но ты – другой…
Я резко дернул рукой, прерывая речь этой странной в своей необычности женщины. Как можно сочетать в себе многовековую мудрость и детскую обидчивость? Юношескую дурашливость и зрелую жестокость? Если все они были такими, то они действительно заключали в себе весь мир.
Нет, не стоит об этом думать. Не важно, кем они были для Вселенной, для нас они навсегда останутся творцами. Даже если мы всего лишь неудавшийся эксперимент. — Вы ошибаетесь, danely, они не монстры. Есть в Домах личности, знакомством с которыми я горжусь. Да, таких немного, и зачастую их сложно отличить от других, но… они есть, danely, а это главное. Ведь ради них я и покинул Семью.
Да, это действительно так. Если бы не они, я бы никогда не решился порвать нити, связывающие обе части моего «я» воедино. Я не человек. И я не собираюсь тешить себя надеждой, что когда-нибудь им стану. Не стану. Потому что это невозможно. Зато всегда можно пройти ритуал и порвать свою ауру, изначально состоящую из двух самостоятельных слоев, и отделить от себя нечто, казалось бы, неотделимое. Кошка. Всего лишь голубоглазая полосатая кошка. Часть меня? Нет, она была мною, второй половиной моей несчастной двуцветной души. Жалею ли я? Ну, может быть, немного, особенно длинными зимними вечерами, когда холод неслышно заползает в помещение и старые раны дают о себе знать… Все-таки неплохо она мне тогда голень исполосовала – даже странно, что не осталась хромота. — Ксан, ты… – Даризи замолчала, но в ее глазах, внезапно ставших полночно–синими, я заметил то, что уже успел научиться ненавидеть, – надежду, истинную, неумирающую, ту самую, что искрами света вспыхивает на дне зрачков и освещает, казалось бы, самый темный и безрадостный путь. — Я это я, danely. Я не хуже и не лучше других членов моей Семьи. — И все-таки они умерли не зря. Те, кто дал тебе жизнь. – И словно это объясняло все, а возможно, и больше, Даризи с изяществом истинной королевы выплыла из комнаты. И мне даже в голову не пришло остановить ее неуместным вопросом. Богов не судят. Им не навязывают свое общество. Стоящие у подножия их трона должны ждать, просто ждать и верить, что когда-нибудь бог снизойдет к ним. Снова или в первый раз – не важно, главное, просто не потерять то чувство удивительного единения. Можете мне поверить, оно того стоит.
…Мея я нашел без особого труда. Тонкая, пока еще почти незаметная ниточка связи уже протянулась, поэтому мне даже не пришлось прибегать
Боги, ну зачем мне нужен reah’mai? Мало мне своих проблем, теперь еще и этого остроухого подростка нянчить?! И ведь поздно сожалеть – мне уже не отвертеться! Можно, конечно, сделать вид, что ничего не произошло, но в таком случае через пару лет к моему порогу приползет невменяемый подыхающий эльф, сам не понимающий, что с ним происходит…
Все-таки нелегко быть членом Дома! У людей все как? Есть имущество движимое, есть недвижимое. А у нас к этому списку прибавляется еще и остроухое! Этакое домашнее животное, разделяющее ваши помыслы и вашу жизнь. Без вас оно уже не может – оставь его на достаточно долгий срок, и либо сдохнет от тоски и безысходности у вашего порога, изображая верного до безумия пса, либо сойдет с ума от одиночества. И я не знаю, что из этого хуже.
Но нужно ли мне самому это ярмо, носящее звучное имя «щит»? Нет, однозначно нет. Я больше не скольжу по граням, для меня не представляют опасности иные планы бытия, мне не нужен якорь в этом мире, потому что я его больше не покидаю. Так что и живая привязка к этому плану бытия мне ни к чему.
Но дело в том, что вопрос ставится вовсе не так, необходимо спрашивать не «Нужен ли он мне?», а «Сможет ли этот рыжий мальчишка, полукровка, обреченный на смерть уже тем, что родился, существовать дальше без меня?». И здесь ответ однозначен – нет. А значит, я сделаю все, чтобы ему не пришлось пожалеть о том, что он так неосторожно открылся. И дело не только в этой глупой связи – уж ее я как-нибудь бы обошел, все-таки ряд преимуществ у отрекшегося от своего второго «я» имеется… Просто Мей не выживет один в нашем мире, в мире бесконечных интриг и игрищ, в мире, который с реальным соприкасается лишь краем наших остроухих «щитов»…
Maye… «Принадлежащий»…
Или все-таки «Солнечный»?..
Какое из этих имен твое, Рыжик? Какую судьбу ты предпочтешь? Ифрит? Или все-таки эльд? Ведь рано или поздно тебе придется сделать этот выбор, так же, как мне пришлось сделать свой. Вот только я при этом умудрился проложить собственный путь, третий. Ошибочный? Очень может быть, но меня все в нем устраивает. Даже конец, когда он придет, я встречу с улыбкой, потому что он будет только моим. Эгоистично? Не стану спорить, но все мы эгоисты в глубине души – я же просто не вижу смысла этого скрывать.
Мей, поглощенный своими делами, даже не подозревал, какие мысли бродили в моей голове. И это странно успокаивало. Не стоит мальчишке забивать свою голову всякими глупостями, это я могу себе позволить остановиться на обочине жизни и, глядя на пробегающих мимо людей, размышлять о никчемности собственного существования, а ему надо жить – не задумываясь и не оглядываясь. Наверно, я просто стар становлюсь, хотя что такое сорок лет для потомка Северного Дома? С другой стороны, некоторым существам жизнь противопоказана вовсе – и, должно быть, я один из н их.
Я стоял в дверях и молча наблюдал за погрузившимся в работу Мейлоном. Рыжик старательно перерисовывал иероглифы со стен в небольшой блокнот. Не знаю, чего он этим пытался добиться – все равно ничего не понимал, – но он так увлекся, что не заметил моего появления. Беспечный мальчишка! Кто же так делает? А если бы сюда вошел не я, а, скажем, пара–тройка созданий Dha’rise? Как можно так наплевательски относиться к собственной безопасности? Эх, чудо ты ушастое, Рыжик! Начинаю думать, что кое–какие черты Рейма тебе совсем не помешали бы. Ну, срок жизни они бы тебе заметно удлинили – это точно. — И как твои успехи? – не в силах скрыть недовольства, громко спросил я. К чести Мейлона, он даже не вздрогнул, только глянул на меня через плечо и бросил в ответ: — Ну, должен же хоть кто-то делом заниматься, пока ты там дрыхнешь.