Хаос и музыка
Шрифт:
Поколебавшись в выборе между неожиданно возникшим желанием разворотить подследственному челюсть и необходимостью дальнейшего изучения исписанных им бумаг, Валерий Павлович остановился на последнем.
Между тьмой и светом вновь замелькали строки.
Клеточки моего тела, звезда Сириус, Лешка-алкоголик из пятой квартиры всё в основе своей состоит из элементарных частиц. Миллиарды лет назад они родились в огне Большого взрыва и миллиарды лет спустя после моей смерти, в большинстве своем будут все теми же неизменными протонами, нейтронами, электронами... В своей первооснове материальный мир един. Материальные различия между
Со времен Герцена и Чернышевского на Руси упорно ищут ответы на вопросы: "Кто виноват?" и "Что делать?". Суровеют взгляды, растет подозрительность, недоверие.
На этом пути Истины не достичь.
"Что прекрасней?", "Как сделать мир прекрасней?" - вот вопросы, которые должны волновать взыскующих Истину.
Истина (реальность в ее полноте) не имеет ничего общего с тем, что мы видим, слышим, ощущаем. Истина не может быть стесненной причиной и следствием, формами, временем. Истина в ее полноте включает в себя не только творимое, но и Творца. Отблеск Истины в сотворенном проявляется как воплощенная Красота, как Свобода и Любовь...
– Кто дал тебе право рассуждать о том, что есть Истина?
– не удержался от комментария Валерий Павлович.
Сергей молчал.
– Истину устанавливает следствие.
Сергей не спорил. Его глаза устали от слепящего света лампы. Болела прихваченная сквозняками поясница. Хотелось присесть, ни о чем не думать, расслабиться, чтобы свести до минимума раздражающие сознание сигналы внешнего мира. Мозг отказывался реагировать на непрерывно генерируемый следователем бред логических построений.
Неожиданно свет погас.
– Допрос окончен, - сухо проинформировал Сергея следователь.
Валерий Павлович был раздражен не столько молчанием подследственного, сколько очередным проявлением халатности со стороны работников СИЗО, их неразборчивостью в способах получения левых заработков. Разрешить передачу виолончели в тюремную камеру! Такого, пожалуй, в истории российских тюрем еще не было!.
Некоторое время после того, как охранники увели Сергея, он молча расхаживал взад и вперед по комнате допросов. Потом поднял с рычага трубку телефона, позвонил по внутренней сети Рябухину и попросил его спуститься вниз, чтобы в тишине, без помех обсудить ряд проблем.
Обсуждение затянулось до семи часов вечера. Затем в комнату допросов был доставлен Владимир Сковородкин, у которого днем раньше в подкладке брюк были найдены наркотики. Известному дебоширу предложили на выбор - либо он будет сотрудничать с оперативной службой СИЗО, либо навсегда лишится возможности получать по якобы тайным, а на самом деле контролируемым операми, каналам таблетки Фази.
У Сковородкина из-за неполученной вовремя дозы наркотиков уже начинали расширяться зрачки , во рту появилось чувство сухости. Организм настойчиво требовал положенную ему дозу зелья.
После двухчасового сопротивления Владимир сдался и сходу получил первое задание - произвести прессовку02) убийцы Лужкина, Сергея Карякина. В тот же вечер он был переведен в камеру к Сергею.
Примечания.
1.Вернер Гейзенберг (1901 - 1976) - немецкий физик, один из основателей квантовой физики. В результате многочисленных экспериментов с элементарными частицами установил, что "поведение" последних (проявление волновых или дискретных свойств) в числе прочих причин зависит и от ожиданий экспериментатора.
2. Прессовка (тюремный жаргон и профессиональный жаргон работников СИЗО и ИТУ) - физическое воздействие на подследственного со стороны специально подобранного администрацией другого заключенного (прессовщика) с целью принуждения первого к даче нужных следователю показаний.
(Текст приводится по книге "Тюремный мир глазами политзаключенных". М.,1993, центр "Содействие")
Вернуться к содержанию
Глава девятая
На невысокой тумбочке, стоявшей в левом углу незнакомой, похожей на общежитскую комнаты, кривлялся в танце, выворачивая колени ног и руки, Иосиф Лужкин. Сбоку от него на узком белом шкафчике примостился Рафик Иванов и что есть силы орал:
По косячку, ку-ку, ку-ку.
По косячку, ку-ку, ку-ку.
По косячку, ку-ку, ку-ку.
Ку-ку, ку-ку...
Эти кукуканья с танцами продолжались неопределенно долгое время и, казалось, уже никогда не закончатся. В мозгу Валерия Павловича Елизарова, следуя задаваемому песней ритму, непроизвольно рождались импульсы, приводящие к подергиванию конечностей его рук и ног. Одновременно мозг пытался логически вычислить - что это за комната, и каким образом в ней оказались эти два убиенных Карякиным человека. Задача была архисложная, если учесть, что внимание постоянно сбивалось от вычислений к ритмичному кукуканью.
"Если я вижу, как танцуют и поют мертвецы, значит, либо они не мертвецы, либо я тоже умер, и теперь вместе с ними нахожусь в каком-то непонятном мире" - эта мысль долго довлела над всеми остальными. Сознание отказывалось верить ее безупречной логике, но не могло предложить каких-либо других столь же убедительных логических выводов.
Наконец за дверью странной комнаты раздались голоса других людей (мертвецов?). Лужкин соскочил с тумбочки и все так же кривляясь и подпрыгивая, открыл дверь. Игнорируя скоморошнические ужимки певца, трое человек в белых халатах подошли к Валерию Павловичу.
– Ку-ку!
– произнес один из них - невысокого роста старичок с тонкой рыжеватой бородкой, в длинном синем галстуке выглядывающим в разрезе распахнутого халата. Старичок наклонился над кроватью и сделал ладонью несколько круговых движений перед глазами Елизарова.
– О! Сегодня мы уже смотрим вполне осмысленно, - подытожил он результат своего исследования и тут же спросил:
– Вы можете разговаривать?
– Где я?
– с трудом шевеля губами поинтересовался Валерий Павлович.