Харальд Поттер. Наследники Слизерина
Шрифт:
Близнецы сидели на диване, привалившись друг к другу, чтобы не упасть, потому как их одежда была заколдована таким образом, что рукава прилипли к туловищу, брючины склеились между собой, а шнурки на ботинках причудливо переплелись.
На следующий день после засады на призраков Харальд… Ничего особо не сделал, потому что это была суббота и ему не терпелось начать исследования изменившегося Триффида. А вот в воскресенье утром он при всём честном народе предъявил официальным обвинения Фреду и Джорджу в совершенно наглом и беспардонном надувательстве, а те и не стали отпираться, признавшись, что вся история с призраками их рук дело.
— Что бы там ни было, но я вас прощаю, друзья! — патетично воскликнул Поттер, прижимая одну руку к сердцу, а вторую протягивая к близнецам. Шевелюра мальчика была всклокочена куда больше обычного, потому как его волосы после удара током предпочитали стоять ёжиком.
— Даже и не сомневались в вашей милости, милорд! — хором ответили братья.
Правда в следующий момент Харальда оттёрла плечом в сторону Гермиона и угрожающе нацелила на рыжих свою палочку.
— Он-то вас может и простил… А вот я такое простить не могу! Из-за вас мы все подвергнулись большому риску!
В итоге юная колдунья наложила на близнецов какие-то хитрые чары, секрет которых, несмотря на все уговоры, открыть отказалась. А затем ещё и безжалостно скормила им все найденные при них запасы изменяющих конфет. После повесила им на шеи по табличке "Нет прощения нарушителям дисциплины" и гордо удалилась прочь, оставив ни капельки не огорчившихся близнецов на диване в центре гостиной.
— А завтрак? — крикнул вслед уходящей Гермионе Фред.
— А вы уже позавтракали. Конфетами, — невозмутимо ответила девочка, даже не оборачиваясь. — Думаю, что они весьма калорийны и питательны.
— И долго нам так сидеть?
— Если я сжалюсь, то лишь до обеда.
— Мисс Грейнджер, а как же учёба?
— Чушь. Сегодня воскресенье.
— Ну, стоило хотя бы попробовать…
— Как думаешь, Грейнджер будет старостой? — поинтересовался Джордж, провожая взглядом уходящую девочку. — Ей бы пошло…
— Брат, я был бы всеми конечностями только за. Влияние юного Поттера определённо не проходит для неё даром, так что такая староста была бы куда лучшим вариантом, чем наш унылый Персиваль.
— Да, наш высокомудрый братец никогда не проявлял столько фантазии при наказаниях… Всё отработки да баллы…
— Посредственность, что с него взять…
— Минус пять баллов… — на плечи близнецов сзади опустились чьи-то руки. — Хотя нет, наш же факультет не должен страдать из-за двух оболтусов.
Перси обошёл диван кругом и сел перед близнецами.
— Доброе утро, брат наш! — преувеличенно жизнерадостно воскликнул Джордж. — Неправда ли на улице сегодня великолепная погода?
— Такое небо голубое… — добавил Фред, глядя как за окном барабанит мелкий дождик.
— Ну-с, приступим… — переплёл пальцы Перси. — Итак, давайте обсудим условия того, почему я НЕ БУДУ писать маме о вашем поведении…
Близнецы с тоской переглянулись.
— Кто я есть? — спросил Триффид… хотя, теперь уже скорее спросила Сакура. Несмотря на то, что змеиная речь обычно не способствовала определению пола, Харальду почему-то чудилось, что с ним разговаривает маленькая девочка.
— Сложный вопрос, — задумался Поттер, сидящий вместе с дракеной в одном из пустующих классов. — Насколько мне известно, ты разумное хищное растение.
— Что есть растение?
Мальчик подавил очередной позыв побиться головой об стену. Говорящий куст интересовало буквально ВСЁ. Но вся проблема была в том, что знаний у Сакуры было действительно как у маленького ребёнка…
— Ну, это такие создания, как ты… У них есть корни, листья и цветы. Как правило, они неразумные, немые и сидят на одном месте.
— Означает ли сие, что я — особенное растение?
— Безусловно.
— А ты тоже особенный?
— Не исключаю, — улыбнулся Харальд.
Пинком распахнув дверь в класс вошла Грейнджер, неся в руках стопку книг, которые она аккуратно положила около сидящего на полу мальчика.
— Держи. Это всё, что я смогла найти по созданию гомункулов.
— Я сомневаюсь, что Триф… Сакура — это гомункул, — почесал затылок Поттер.
— А тут без вариантов, — Гермиона посмотрела по сторонам и, не найдя на что сесть, тоже опустилась на пол. — Обретение сознания существом или предметом, который им ранее не обладал — исключительная прерогатива для созданных магами гомункулов.
— Не слишком благозвучный термин…
— Зато точный.
— Привет тебе, о Геримона!
Девочка подозрительно покосилась на дружелюбно машущий шипастыми лианами куст.
— Привет, Сакура… Только я — Гермиона.
— Гермивона.
— Гер-ми-она.
— Гер-ми-во-на.
— Ладно, — вздохнула Грейнджер. — Я привыкла, что не все люди могут произнести моё имя правильно, так чего же ждать от какого-то куста…
— Не куст я вовсе, Гермивона, а растение особенное.
— Ведёшь педагогическую работу? — покосилась на Харальда девочка.
— Типа того. Это ведь чертовски интересно! Как в фантастике — в какого-нибудь робота бьёт молния, и он обретает разум… Это ж здорово! Таким образом я могу создать не просто тупого голема, а полноценную боевую единицу. Вот только представь, что вместо Сакуры я бы оживил танк…
— Не хочу представлять такую чушь. И вовсе ты её не оживлял, кстати. Здесь ситуация почти такая же, как в случае с Распределяющей Шляпой…
— То есть, я загнал в Сакуру поведенческую матрицу?
— Именно, — Гермиона покосилась на дракену. — Только это было непреднамеренно и… Почему именно Сакура, и почему она выражается столь вычурно?