Харбин
Шрифт:
По мере приближения к дому Адельбергов он стал идти медленнее, всё глубже погружаясь в охватившую его тревогу. Он смотрел себе под ноги, на убегающий тротуар, и вдруг…
– Костя! – услышал он рядом с собой и поднял глаза – перед ним стояла Анна Ксаверьевна.
– Здравствуйте, Костенька! Вы не к нам ли идёте?
Кэндзи замер, и тротуар остановился.
– Здравствуйте, Анна Ксаверьевна, к вам, завтра уезжаю, вот хотел зайти, попрощаться…
Анна Ксаверьевна удивилась:
– Да? А куда? Надолго?
Она звала его на русский манер Костей.
– Пока не знаю, до начала учебного
– Ну если так, – это хорошо! Там море, позагораете, искупаетесь, это не наша Сунгари…
«Хорошо, что не брякнул про командировку!»
Кэндзи сделал торопливое движение.
– Бегите, бегите! Вижу, что вы торопитесь, Сашик дома. Хорошей вам поездки!
Тротуар тронулся.
«Какая она всё-таки красивая!» – невольно подумал Кэндзи.
До калитки Адельбергов оставалось совсем немного.
«Соня! – И он встал как вкопанный, и тротуар снова остановился. – А как же Соня? Как же её хабаровская тётка? Кто будет с ними работать? Почему Асакуса не подумал об этом?»
С прошедшей зимы ему удалось основательно продвинуться в изучении этого вопроса, и он уже был готов приступить к серьёзной разработке. Всё стало складываться хорошо с самого начала. Их случайное знакомство и всё, что было потом… Вообще, всё так точно совпадало с поставленной оперативной задачей: Сонина тётка живёт в Хабаровске и поддерживает со своей сестрой, Сониной мамой, переписку. Его отношения с Соней и её другом Александром Адельбергом тоже складывались как нельзя лучше, но…
Но Соня! Проблемой была сама Соня – ведь она не такая, как все!
Русские девушки сразу начали нравиться Кэндзи, как только он приехал в Харбин, и даже ещё раньше, когда он ещё учился в университете и видел их героинями романов Тургенева, Толстого, Бунина, Чехова, – светлые, стройные, высокие и очень гордые. К таким не сразу подступишься.
С той их первой встречи не было и дня, чтобы он о ней не думал…
Кэндзи обнаружил, что он стоит уже перед самой калиткой. Наверное, со стороны он смотрелся странно – человек в задумчивости стоит перед калиткой… Ему расхотелось заходить, но уйти, особенно после встречи с Анной Ксаверьевной, было уже невозможно. Он вздохнул, толкнул калитку и постучал в дверь.
– Заходи, чего стоишь! – Чья-то мягкая рука коснулась его плеча.
Кэндзи вздрогнул.
– Конь ночевал! – из-за спины сказал не замеченный им Кузьма Ильич Тельнов. – Заходи, чего стоишь? – Тельнов ещё раз повторил своё приглашение.
«Чёрт бы побрал этих русских! – возмутился Кэндзи. – Чего они меня пугают сегодня весь вечер! То Сашина мама, то…» Но обернулся и с улыбкой, как будто именно этой встречи и ждал, поприветствовал старика:
– «Конь ночевал», Кузьма-сан! «Конь ночевал»!
Кузьма Ильич расплылся:
– Ты никак к Сашику! Так его нету дома… – Старик открыл дверь и сделал пригласительный жест.
В тёмном коридоре, шаря рукою по стене в поисках выключателя, он по-старчески бормотал:
– …Всё никак не выучу этого вашего… м-м-о… – Тельнов шевелил губами, – этого, которое вместо «Здрассьте!».
– Конничива! – помог Кэндзи.
– Вот! Именно! – Он поднял палец. – Я и говорю – «Конь ночевал»!
Пока дед нащупывал выключатель, Кэндзи успел прийти в себя.
– А вы не мучайтесь, Кузьма-сан, к чему вам?
– И то правда, что ни к чему. Да ты проходи, проходи! Сашика, правда, дома нету! – Последнюю фразу старик сказал как-то странно громко и внимательно посмотрел на гостя.
Глава 5
Утром следующего дня Кэндзи стоял в узком проходе классного вагона в рубашке с распахнутым воротом и без пиджака и подставлял лицо прохладному ветру, врывавшемуся через приоткрытое окно. Вагон, в который он сел час назад, был в середине состава, и копоть из паровозной трубы почти не долетала, долетал только тёплый запах паровозного дыма и от рельс кисловатый и острый запах железной окалины.
Поезд шёл быстро, отодвинутая занавеска порхала перед самым его лицом, но Кэндзи не отворачивался. В голове гуляла тупая боль, она толкалась от затылка ко лбу, цеплялась изнутри за ниточки глаз и дёргала их, а иногда залегала где-то внизу, под самым мозгом.
«Чёртова ханжа!..»
Вчера был удивительный вечер.
Сейчас, стоя у окна рядом со своим купе, он вспоминал, как вчера после совещания у Асакусы он побежал к Сашику.
«Странно!» – думал Кэндзи.
Он вспомнил, как удивился Тельнову, который оказался у него за спиной. «Старика я таким никогда не видел!» В его глазах до сих пор стояло лицо Тельнова, его застывшая гримаса, которая должна была изображать приветливую улыбку. «Знаю, что он меня недолюбливает, а может, опасается…»
Когда дед пропустил его в коридор и сказал, что Сашика нет дома, улыбка на его лице сошла.
«Может, Сашик был, но не один? А старик охранял… его! Их! – подумал Кэндзи. – Мать сказала, что Сашик дома, а старик… странно!» Он подставил лоб под прохладную струю воздуха и застонал:
– Будь проклята эта китайская ханжа!
В этот момент он почувствовал, что стук колес и пульсирующая боль в его голове совпадают. «Может, и Сашик с кем-то прощался?» Эта мысль показалась Кэндзи в каком-то смысле извинительной и забавной, и он улыбнулся: «Ладно! Вернусь, разберёмся!»
Он пробыл в доме Адельбергов всего несколько минут, а ему надо было ещё забежать к себе, собрать вещи и уже через час быть в ресторане господина Танаки «Хризантема», где все его коллеги, откомандированные в войска, должны были отметить это событие. Про задание, которое он дал старшему наружки, он забыл и вдруг вспомнил: «Интересно, чего они за ним «находили»? За Сашиком!»
Собрались в девять вечера.
Все девять офицеров, как договаривались, пришли в очень неудобных для японского ресторана, где не было стульев и надо было сидеть на корточках, но дорогих, хорошо сшитых европейских костюмах, и только один был в форме лейтенанта авиации императорского военно-морского флота. По традиции сухопутные и флотские между собой не очень ладили, но десятого гостя приняли дружелюбно, потому что это был двоюродный племянник полковника Асакусы – Ёсиро. Ему простили форму, потому что он прибыл в Харбин в командировку и ему было не во что переодеться. Асакуса попросил старшего в их компании взять Ёсиро с собой, чтобы он не искал приключений в незнакомом городе.