Харьков – проклятое место Красной Армии
Шрифт:
После восстановления моста через реку первой пошла машина с ранеными, которую сопровождали Филипп Яценко, старший сержант Алексей Федоров. Десняка, по его просьбе, оставили в доме местной жительницы Марины Андреевны Демченко, с ним была и медсестра, фамилию не помню. Остальных раненых сдали в полевой госпиталь в Павловке-второй, находившийся в помещении школы. Как выяснилось потом, Десняк через день умер и был похоронен местными жителями.
Вечером 24 мая группа с большими потерями все же переправилась через реку Берека и утром 25 мая подошла к селу Лозовенька. Здесь в обширном и глубоком овраге, расположенном западнее села, уже сосредоточилось много войск, стремившихся
В ночь на 26 мая, собрав последние силы, группа, которой теперь командовал я, сделала отчаянную попытку прорвать близ Лозовеньки заслоны внутреннего кольца окружения. С боями прорвались через Гусаровку и за двое суток вышли к Северскому Донцу, переплыв на противоположный берег у села Савинцы.
Немногим удалось выйти к своим… Врезался в память факт, что последние номера дивизионной газеты «За Родину» продолжали выходить и в условиях первых дней окружения, даже после того, как перестал существовать штаб дивизии. Газета писала о героях 41-й стрелковой дивизии, насмерть стоящих в обороне. Какую силу и волю надо было иметь работникам редакции, чтобы выпускать газету в таких условиях!
В населенном пункте Алексеевка Первомайского района находился армейский эвакогоспиталь с четырьмя тысячами раненых, ожидавших отправки в тыл. Захватив село, немецкие автоматчики всех раненых расстреляли. Спасся только кое-кто из медицинского персонала, сумевшие где-то укрыться, а затем уйти из села…»
К утру 27 мая в район западнее Лозовеньки вышла и 266-я стрелковая дивизия под командованием полковника А.Г. Таванцева, в наибольшей мере сохранившая боеспособность. В ночь на 28 мая ее части, составившие ядро ударной группы, прорвали кольцо окружения и к утру 28 мая вышли в район Волковенково, Волобуевка. С ними вместе вышли войска, находившиеся у Лозовеньки. В ночь на 29 мая ударом с тыла при содействии частей 38-й армии они прорвали оборону противника, проходившую по правому берегу Северского Донца, и достигли расположения 38-й армии в районе Чепеля.
В воспоминаниях об этом эпизоде К.С. Москаленко пишет следующее: «Гитлеровское командование приложило большие усилия к тому, чтобы ликвидировать прорыв и не выпустить окруженных из смертельного кольца. Но не добилось успеха. 38-я армия нанесла удар снаружи в условиях, когда окруженные делали то же самое изнутри. Благодаря этому нам удалось вывести из окружения около 22 тысяч красноармейцев, командиров, политработников.
Помню, первыми подошли шесть танков «Т-34». Из одного вышел член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров. За танками волнами шли тысячи советских воинов во главе с генерал-майором А.Г. Батюня. На их лицах сквозь тяжкую боль и усталость светилась непомерная радость возвращения к своим» [160] .
Сохранилась служебная записка, которую 29 мая генерал-майор Батюня направил начальнику штаба Юго-Западного фронта. Она позволяет лучше представить и обстановку в кольце окружения, и то, как осуществлялся прорыв: «1. Я временно был начальником штаба группы Костенко, которая прикрывала с фронта р. Гомольша, Западенька, разъезд Тройчатый и далее на р. Орель. С 10.00 24 мая противник повел наступление с танками до 100 штук на Шебелинка, которую занимал полк 47-й стрелковой дивизии, занял Шебелинка и Кисели. Противник угрожал заходу в тыл группы Костенко (253-я и 41-я сд) к штабу группы в Алексеевка. Были приняты все меры не допустить дальнейшего распространения…
Генерал-лейтенант (Костенко. – Авт .) по моему предложению выехал в штаб 6-й армии и вызвал Подласа для того, чтобы обсудить создавшееся положение и принять решение. После был получен приказ маршала (Тимошенко. – Авт .) на вывод всех частей на восточный берег (Северского Донца. – Авт. ) и что Костенко объединяет все войска в группу…
В 19.00 Бобкин выехал с этим приказом в Ракитно на совещание. Штаб переезжал в Красное. По прибытии штаба Бобкин мне передал, что Костенко приказал мне явиться к нему, и я убыл в Ракитно. По прибытии я явился к генерал-лейтенанту Костенко, и он мне сказал, чтобы я поступал в распоряжение Городнянского… Городнянский ознакомил меня с общим положением и с приказом, который должен был выполняться частями.
2. День 25 мая. Наступление началось с опозданием, так как запоздала 317-я стрелковая дивизия. По приказу было видно, что 411-я сд должна наступать справа на Чепель с юга с задачей прорвать фронт.
150-я и 317-я стрелковые дивизии с 21-м танковым корпусом (остатки), 37-й танковой бригадой на Лозовенька и далее на Чепель и севернее Чепеля прорвать кольцо окружения…
Наступление началось в 10.00, продвижение было исключительно медленным, просто топтание на месте.
Я по поручению Городнянского выехал в 150-ю стрелковую дивизию. Заставил штаб и командование выехать и потребовать от частей ускорения наступления. Немного продвинулись, заняли дорогу западнее Лозовеньки. 317-я стрелковая дивизия совсем не продвигалась.
В 16.00 вернулся в штаб, который был уже в Павловка-вторая. Городнянского я уже не застал – по докладу НШ он с Даниловым убыл в 103-ю, а Костенко и Гуров – в 317-ю стрелковые дивизии. Городнянский, уезжая, передал начальнику штаба: «Приказ писать не будем, остается этот в силе, и если днем не прорвут фронт, то начать с вечера и ночью выйти на берег и в Чепель».
3. Положение в 16.30–17.00 в районе Лазовский, Павловка-вторая. В лощину реки Берека стали стекаться все силы, как конный, так и автотранспорт, со всех сторон. Чувствовалось, что кольцо сужается с запада и с севера. Потом видно было отход частей 57-й армии к лощине реки Берека.
В это время прибыл Подлас со своей группой штаба. Я у него спросил: почему ваши отходят, когда здесь еще не прорван фронт окружения? Он отвечает: «Бобкин мне передал, что Костенко приказал, чтобы с утра начать всем действовать, вот я и начал выполнять». Но к этому времени прорывающиеся части не продвинулись, а прикрывающие начали отходить и противник вышел на бугор и открыл артогонь по тылам.
Я сказал тов. Подласу: «Тов. генерал, надо немедленно остановить ваши части и прикрыть с фронта». Подлас уехал, а тылы под давлением огня противника начали движение в сторону Панрелива Балка вслед за группой кавалерии 6 кк (кавалерийского корпуса. – Авт .).
Начался прорыв. Я отдал последнее приказание дивизиям 6-й армии немедленно начать наступление и прорвать окружение противника. Под влиянием движения тылов и кавалеристов двинулась пехота 411-й стрелковой дивизии и 2-й танковой бригады. Вся эта группа прорвалась между Загородная и Чепель. Матчасть и машины застряли в тонких балках, разрушены авиацией противника, остальные подорваны своими. Прорвавшаяся группа свыше 3 тысяч переправилась на восточный берег р. Северский Донец. Левая группа в эту ночь прорваться не смогла и прорвалась в ночь на 27-е и в ночь на 28-е. По докладу вышедших – сильное воздействие авиации противника и наземных войск, матчасть вывести возможности не было, а пришлось ее портить.