Харон обратно не перевозит (сборник)
Шрифт:
— Я споткнулся, — сказал Леверетти.
— О складку, — прошептала Дебби, — и стены…
— Нет… никаких стен, — сказал Леверетти. — Я так и не перешел на ту сторону, сквозь мглу с пылающими звездами. Я был там около трех лет, как мне потом сказали. Но годы — глупая мерка для того, чтобы мерить время там, где ничего не происходит. Я висел там во мраке, глядя на сверкающие звезды и то впадал в безумие, то выходил из него — то в ад, то обратно. Моя душа и я беседовали друг с другом и созерцали жизнь, смерть, вечность. Теперь ты не удивляешься,
— А как же ты вернулся? — прошептала Дебби.
— Ты меня вернула, — ответил Леверетти. — Когда споткнулась и прошла сквозь это в первый раз.
— Сквозь складку, — пробубнила Дебби.
— Сквозь складку, — повторил Леверетти. — Это высвободило меня, и я вернулся — телесно. Но душой я уже был здесь чужим.
— И я тоже, — сказала Дебби.
Они поглядели друг на друга проникновенно и долго, их руки соприкоснулись и сжали друг друга. Дебби ощутила в сердце теплое чувство радости и понимания, на лице Леверетти разгладились горестные складки.
— А нельзя ли нам еще раз пройти сквозь это и уйти куда — нибудь отсюда? — спросила Дебби.
— Нет, — ответил Леверетти. — Складка исчезла. Я как раз иду оттуда, с того места. Или складка то появляется, то исчезает, или же Нечто отыскало ее и разгладило. Нам надо найти место для себя здесь… или, если ты предпочитаешь, в другой колонии.
Его рука успокаивающе покоилась на ее руке.
— Но где была я? — спросила Дебби. — Где был тот дом и те стены?
— Может быть, Здесь, но в другом Когда, — ответил Леверетти. — А может, другое Где, но в этом Теперь. Как бы там ни было…
— Я была там, — сказала Дебби, — и ты мне веришь!
— Ты была там, — кивнул Леверетти, — и я верю тебе.
Роберт Шекли
Жертва из космоса
Хэдвелл пристально смотрел на планету. Радостная дрожь пробежала по его телу. Это был прекрасный мир зеленых полей, красных гор и беспокойных серо — голубых полей. Приборы быстро собрали необходимую информацию и доложили, что планета пригодна для жизни человека.
Хэдвелл вывел корабль на орбиту и открыл свою записную книжку.
Он был писателем, автором книг «Белые тени астероида Белта», «Сага глубокого космоса», «Записки межпланетного бродяги» и «Терира — планета загадок!»
Он записал в свой блокнот: «Новая планета, манящая и загадочная, находится прямо передо мной. Она бросает вызов моему воображению. Что я найду там? Я, звездный скиталец. Какие странные загадки ждут меня под зеленым покровом? Есть ли там опасности? Найдется ли там тихое место для утомленного читателя?»
Ричард Хэдвелл был худым, бледным, рыжеволосым молодым человеком высокого роста. От отца он получил в наследство порядочное состояние и приобрел Космическую Шхуну класса Дубль — Си. На этом стареньком лайнере он путешествовал последние шесть лет и писал восторженные книги о тех местах, где побывал. Но его восторг, в основном, был притворный. Эти планеты были
Хэдвелл заметил, что все туземцы — неимоверно глупые, уродливые грязные дикари, их пища — невыносима, а о каких — либо манерах не могло быть и речи. Но, несмотря на это, Хэдвелл писал романтические произведения и надеялся их когда — нибудь напечатать.
Планета была небольшая и красивая. Крупных городов на ней не было. Обычно на таких планетах Ричард жил в маленьких деревеньках с домами, крытыми соломой.
«Может быть, я найду их здесь», — сказал Хэдвелл сам себе, когда корабль начал спускаться.
Рано утром Катага и его дочь, Мел, перешли через мост и отправились к Песчаной Горе, чтобы собрать с деревьев цветы. Нигде на Игати не было таких больших цветов, как на Песчаной Горе. И это неудивительно, ведь гора была символом Тэнгукэри, улыбающегося бога.
Позже, днем, они встретили Брога, довольно скучного, погруженного внутрь себя юношу.
Мел чувствовала, будто что — то очень важное должно произойти. Она работала, как во сне, медленно и мечтательно двигаясь. Ее волосы развевались на ветру. Все предметы казались ей наполненными тайным смыслом. Она внимательно посмотрела на деревню, маленькую группу хижин вдоль реки, и с восхищением обратила свой взор вперед, на Башню, где происходили все игатианские свадьбы, и дальше — туда, где раскинулось море.
Высокая и стройная, она была самой красивой девушкой на Игати; даже старый священник был с этим согласен. Она желала быть в центре драматических событий. Однако дни в деревне проходили за днями, а она жила, собирая цветки под жаркими лучами двух солнц. И это казалось несправедливым.
Ее отец работал энергично. Он знал, что скоро эти цветки будут бродить в бочках. Лэд, священник, произнесет душеспасительную речь, и когда все эти формальности будут позади, вся деревня, включая собак, сбежится на попойку.
Эти мысли подгоняли его работу. Кроме того, Катага разрабатывал хитроумный план, чтобы не потерять свой престиж.
Брог выпрямился, вытер лицо концом своего пояса и поглядел на небо, желая найти там признаки дождя.
— Ой! — воскликнул он.
Катага и Мел взглянули вверх.
— Там! — завопил Брог. — Там, там!
Высоко над ними медленно опускалось серебристое пятнышко, окруженное красными и зелеными струями огня. Оно увеличивалось в размерах и скоро превратилось в большой шар.
— Пророчество! — благоговейно прошептал Катага. — Сейчас, после стольких веков ожидания!
— Побежали, расскажем в деревне! — закричала Мел.
— Подожди, — сказал Брог и ударил ногой о землю. — Я увидел это первым, поняла?
— Конечно, ты первый, — нетерпеливо воскликнула Мел.
— И так как я увидел это первым, — закончил Брог, — я сам принесу эту новость в деревню.
Брог хотел того, о чем мечтали все люди на Игати. Но называть желаемое своим именем считалось непристойным. Несмотря на это, Мел и ее отец его поняли.