Харон
Шрифт:
Прогромыхав вниз в расступающемся потоке ползущих навстречу, Харон без всяких предисловий, сбоку, как вышло, заехал ближайшему танату по скуле. Ощутил, как у того отъехала челюсть. Сбитый танат уронил и своего напарника, что стоял рядом.
«Прелесть с ними, летят, как кегли. Но вы будете со мной разговаривать, танаты. Следующий».
Очередь на сходнях реагировала вяло. Некоторые даже не посмотрели. Впрочем, как раз поднимались «примороженные», кое-кто и двигался-то с закрытыми глазами. Высшая проба — с исчезнувших сотых
Закончив со следующим (левой в висок, правой, наискось, в скулу — как учили когда-то), Перевозчик сквозь поток прошел на другую сторону сходен, принялся за пятнистых тут. Он ничего не говорил, ни о чем не спрашивал. Он даже не торопился. После первого таната его заметили, после второго отступили, выхватив мечи. Толпа качнулась, потекла вбок. Наконец последний из четверки, оставив без внимания тела остальных, будто тут их и не было, невозмутимо и высокомерно сказал:
— Ну, что тебе еще надо, Перевозчик? Что ты бесчинствуешь? Нам это не нравится.
— А вот я разъясню, что мне надо, — Харон, увлекшись, сцапал и этого.
— Остановись, Харон! — властно сказали сзади. — Уймись, Перевозчик, мы будем говорить с тобой!
Оглянувшись — что ж за привычка все сзади подходить! — Харон процедил:
— Это еще как попросите. Я, — сделал ударение, — могу не захотеть.
Отпущенный высокомерный несколькими движениями оправил взбитую хламиду и вновь занял свой пост у сходен.
«Достоинство свое танаты блюдут, этого не отнять, — запоздало подумал Харон. — Не то что я».
Он отчего-то ожидал увидеть вновь того, с вывихнутыми пальцами, выбитым плечом. Но танат, окликнувший сзади, был целеньким, неповрежденным. А того, выходит, он все-таки окончательно обработал.
— Пятнистые, куда вы деваете своих после… ну, как из строя выйдут? Где у вас цех переплавки-перековки? Или — как мусор?
Перевозчик был верен себе.
— Не твое дело. Чего ты хочешь?
— Почему вы грузите на Ладью всех? У вас же был тан, я сам держал его в руках. Где это видано — сразу весь лагерь на Ту сторону? Им же к разным «пристаням», к разным Мирам.
— Не у одного тебя меняются планы, Перевозчик. Мы решили, — танат дробно рассмеялся, — последовать твоему примеру. Надо меньше предаваться пустым разговорам в горах. Новый оракул указал нам. Ладья станет заходить на разные «пристани», только и всего. Развезешь их, вернешься, и лагерь опять полон.
— Харон! Харон! — закричали из толпы, и Перевозчик не успел ответить танату.
Группа, в которой были и Гастролер, и Псих, и девушка-пифия, испуганно к Гастролеру жавшаяся, и виднелась макушка Локо из козьей шкуры, подходила к сходням. Рядом шли в той или иной степени «примороженные» индивидуумы, и группа выделялась.
«Вот поэтому я и понял. Слишком они на этой Ладье собрались разные. И слишком много. Большого напряжения ума от тебя, Перевозчик, не понадобилось, надо признаться».
— Вот этих — сюда, — сказал он, еще не совсем понимая, верно ли поступает.
— Ты перестанешь делать нам назло, Перевозчик? — ощерился танат. — Сколько можно создавать трудности из одного своего каприза? Мы уважили твое мнение, отнесись и ты к нашему соответственно. Где твоя честь? Ты забыл свой долг!
— Не шипи, пятнистая крыса, все равно сделать ничего не можешь. — Харон наблюдал, как компания выворачивается из потока. — Как прикажешь тебя понимать — я не уважаю вас, танатов, или я не выполняю свой долг по отношению к Мирам? Миры — это вы? Государство — это я? Новая интерпретация старинной формулы из моего Мира — откуда вам ее слышать?
— Харон, мы знали, что ты не бросишь, — проговорил Листопад, оказываясь рядом. — Я говорил им… говорил ведь? — обернулся он к остальным.
Раскрылись за белой голубкой ужасные скалы,Герои, беду миновав, к плечу подставляют плечо.Борей и Зефир наполняли их парус,Вокруг нереиды им пели, и песняИною была, чем коварные звуки сирен,В пути вдохновляя и силы даря,Добраться к руну золотому Колхиды обильной,Страны винограда,* —(*Здесь — Аполлоний Родосский, «Аргонавтика», III в. до н. э. (пер. Н. Мамонтова))
сказал Псих.
— Как поешь, когда тебе хвост прищемить. «Плечо…» Уж я тебе подставлю, погоди.
— Братан, все пучком! — Гастролер.
— Как же это вы, такие смелые, на Ладью-то поплелись? Ладно, позже. — Харон обвел всю компанию пальцем и указал им в сторонку, а подумав чуть, вообще махнул, чтобы убирались.
— Ты поплатишься, Перевозчик! — возник между ними танат.
— Не грози. Хуже, чем есть, вряд ли выдумать. Эти останутся. А то вам будет скучно с самими собою. Их до моего возвращения и покараулите, чтоб даром не проедаться, забаловались вы, меня уже не слушаетесь, — Харон выразительно похлопал рукой по бедру, где висел кошель с Ключом.
Гастролер, который все выглядывал кого-то в общем потоке, вдруг нырнул туда, вытащил за рукав неопрятного толстячка. Харон узнал Брянского.
— Ну, сокровище. Он-то вам зачем? Брянский был совсем не тем вертлявым бойким