Хасидские истории. Поздние учителя
Шрифт:
Однажды рабби Буним велел запрячь лошадей и отправился в Варшаву с несколькими из своих хасидов. По прибытии туда он велел кучеру остановиться в корчме. Они вошли и сели за стол. За столом в углу сидели два грузчика; они пили шнапс и беседовали о самых разных вещах. И один из них спросил другого: «Ты уже прочитал недельную главу Торы?»
«Да», – сказал второй.
«Я тоже, – сказал первый. – Там есть одно место, где речь идет о нашем праотце Авраѓаме и Авимелехе, царе филистимлян, и где сказано “…и заключили они оба союз” [180] . Вот я и спрашиваю себя: почему сказано “они оба”? Нужно ли такое многословие?»
180
Быт. 21:27
«Хороший
«Я думаю вот что: они заключили союз, но тем не менее они не стали едины – каждый оставался сам по себе, то есть их было двое».
Рабби Буним встал из-за стола, вышел из корчмы и сел в повозку со своими хасидами. «Теперь, услышав рассуждения двух скрытых праведников, – сказал он, – мы можем возвращаться домой».
Учил рабби Буним: «Наши мудрецы говорят: “Ищи мира там, где ты есть” [181] . Нельзя обрести мир иначе как в самом себе. В псалме мы читаем: “Нет мира в костях моих из-за прегрешений моих” [182] . Когда человек обретет мир в самом себе, он сможет добиться мира и во всем мире».
Рабби Буним говорил: «Перед приходом Машиаха сокрытие всего будет столь велико, что даже цадики в белых одеждах не будут знать своего пути, даже они будут введены в замешательство и отступятся от своей веры в приход Машиаха».
181
ТИ Пеа 4a
182
Пс. 38:4
В другое время он говорил: «Перед приходом Машиаха будут зимы без холодов и лета без жары, мудрецы без Торы и хасиды без хасидизма».
«Баал Шем Тов, – говаривал рабби Буним, – был мудрее великого отступника Ахера. Когда Ахер услышал глас небесный: “Возвратитесь, дети-отступники” [183] – все, кроме Ахера [184] , он оставил все и покинул общину. А вот Баал Шем Тов, заметив, что неожиданно лишается всех своих великих дарований, сказал: “Так что же, я буду служить Господу, как любой простой человек. Пусть я глупец, но у меня есть вера”. И он начал молиться, как маленький ребенок. Но в конце концов он поднялся на еще более высокую ступень, ибо это было всего лишь испытанием».
183
Иер. 3:14
184
Хагига 15a
Однажды рабби Буним сказал: «Я подумывал о том, чтобы написать книгу, которую я собирался озаглавить “Адам”; в этой книге было бы все о человеке. Но по здравом размышлении я решил, что лучше не писать такую книгу».
Рабби Буним спросил однажды: «Почему цадика зовут “хорошим евреем”?» И сам дал шутливый ответ на этот вопрос: «Если речь идет о том, что он хорошо молится, то такого человека следует называть “благочестивым евреем”. Если речь идет о том, что он хорошо знает Писание, то такого человека следует называть “начитанным евреем”. А “хороший еврей” – это человек, который умеет думать, и умеет пить, и у которого вообще все в порядке».
А одному из своих новых учеников, пробывшему в Пшисхе совсем немного времени, рабби Буним сказал: «Тебе следует решить, ради чего ты пришел ко
Рабби Буним разъяснял традицию, согласно которой Авраѓам является символом милосердия, а Ицхак – символом суровости.
«Дом Авраѓама был открыт для всех проходящих. Он был гостеприимным и готов был дарить все, что у него было. Благодаря своим качествам он открыл миру великое Имя Бога. Но когда Ицхак стал рабби, заменив Авраѓама, он отправился в лавку, купил железные засовы и закрыл все двери дома. Сам он поселился во внутренних покоях, подальше от всех людей, и посвятил себя изучению Торы, занимаясь этим и днем и ночью. Страх и трепет охватили как всех его хасидов, так и тех, кто приходил к нему за советом. И таким образом он открыл миру, что означает “суровость”. Когда, пусть и не часто, двери его дома открывались для приходящих, то всякий допущенный к нему, лишь только встретившись с ним взглядом, немедленно осознавал неукоснительность обращения на истинный путь.
Рабби Буним рассказывал такую историю: «Когда Баал Шем Тов только собрал вокруг себя первых хасидов, ецер-равоспринял это как угрозу, потому что, как сказал он своим приспешникам: “Теперь хасидизм Баал Шем Това ярко осветит весь мир своей святостью”. И ецер-рарешил действовать следующим образом: изменив свой облик, он явился двум хасидам, жившим в маленьком городке. “Все, что вы делаете, достойно всяческих похвал, – сказал он им, – но вот только если бы вас было хотя бы десять человек, чтобы вы составляли миньян…” Он привел восьмерых из числа своих приспешников, и они присоединились к двум хасидам. А поскольку у них не было денег, чтобы купить свиток Торы и прочие необходимые вещи, он привел богатея – тоже из числа своих приверженцев, который и обеспечил их всем необходимым. И то же самое было проделано им в других хасидских общинах. Покончив со всеми делами, он сказал своим хозяевам: “Теперь нам нечего опасаться – ведь мы в большинстве, а это главное”».
Рабби Буним однажды сказал рабби Мендлу, своему ученику: «Зачем мне столько таких хасидов? Я бы предпочел немногих, но истинных».
«А почему мы не слышали ничего подобного от прежних цадиков?» – спросил в свою очередь рабби Мендл. Много лет спустя, когда его учитель уже умер, а сам Мендл стал рабби из Коцка, он спросил однажды своего ученика, рабби Ѓирша из Томашова: «Зачем мне столько таких хасидов? Я бы предпочел немногих, но истинных».
«А почему мы не слышали ничего подобного от прежних цадиков?» – задал встречный вопрос рабби Ѓирш.
Каждую ночь, на протяжении двух часов, уже лежа в постели, рабби Буним слушал, как его ученик Мендл, впоследствии рабби из Коцка, читал ему вслух из книги Зоѓар. Иногда рабби Буним задремывал на какое-то время, и чтение прерывалось. Проснувшись, он возобновлял его с того места, где оно было прервано.
Но вот однажды, проснувшись, он сказал своему ученику: «Мендл, я все думал и думал: зачем я живу так, как я живу? Ко мне приходят разные люди и отвлекают меня от служения Богу. Я не хочу больше быть рабби – я хочу полностью посвятить себя службе Богу». Он повторил эту фразу несколько раз; его ученик слушал и ничего не говорил.
Наконец рабби Буним снова задремал; почти тотчас же проснувшись, он сел в постели и сказал: «Мендл, ни одному рабби непозволительно так поступать. И мне тоже непозволительно так поступать».
Указом российского правительства хасидам было запрещено посещать цадиков. Одна знатная дама, которая материально поддерживала рабби Бунима в его молодые годы и по поручению которой он возил древесину в Данциг по Висле, обратилась к варшавским властям и добилась отмены этого указа.