Хайаса. Земля Богов
Шрифт:
– Не переживай, Хавила, когда твои люди вернутся обратно, они вернутся и к вашим законам, – сказал я, похлопав его по плечу, – пойдем, посмотрим дальше?
– Как скажешь, аззаж.
В землянке-казарме мы подошли к оружейке, где аккуратно хранилось наше вооружение, изготовленное Никитой. Видя, с какой жадностью он смотрит на наше оружие, я решил дать ему подержать.
Взвесив в руках щит, Хавила задумчиво произнес:
– Как можно воевать с таким тяжелым щитом? Воистину, это оружие богов.
– У тебя, если захочешь,
– Мои воины говорили, что наше оружие гнется и ломается, встречаясь с вашим.
– Да, но мы починили все ваше оружие, которое было попорчено по нашей вине.
– Я с удовольствием поучусь у тебя искусству войны, аззаж, – вновь поклонился Хавила.
Закончив экскурсию, мы подошли к шатрам, которые расставили люди Хавилы.
– Ладно, Хавила, обустраивайтесь пока, когда закончите, милости прошу на угощение.
– Да, аззаж.
Я развернулся, чтобы уйти, но меня окликнули:
– Здравствуй, господин.
Оглянувшись, я увидел выходящую из шатра Хавну. Как говорится, если гора не идет к Магомету…
Подойдя, она крепко обняла меня и положила голову мне на грудь. Мои руки автоматически потянулись и тоже обняли ее.
– Я скучала по тебе, господин, и думала о тебе.
– Я тоже думал. Ну, хоть ты перестань меня господином называть, мне твоего отца и брата хватает. Меня зовут Давид. Запомнила? – она кивнула. – Ладно, давай иди, собирайся, скоро угощение, – я оторвал ее от себя, развернулся и пошел к себе, чувствуя на спине ее взгляд.
Через час все разместились вокруг «стола», роль которого играл огромный кусок брезента, постеленный на землю. Прямо на земле расселись все, кроме меня и Хавилы.
Комендант решил сделать нам для презентабельности два трона: вытащил из кабины машины два кресла и закрепил во главе стола. Хотя у аборигенов не принято было, чтобы женщины сидели с мужчинами, но, как я уже сказал Хавиле, у нас свои законы, и женщины сели с нами, правда, в самом конце. Только Хавна почему-то встала у меня за спиной
– Хавна, что ты стоишь там? – оглянулся я.
– Чтоб служить тебе.
– Я сам могу позаботиться о себе, иди садись, – но она не сдвинулась с места.
Я взял ее за руку, посмотрел на Никиту, сидевшего по левую руку от меня. Никита подвинулся, и я посадил ее между нами. Взглянув ей в лицо, я чуть не рассмеялся. Оно лучилось счастьем полной победы. Она сидела с видом английской королевы. Просто война и немцы, в натуре.
Гвоздем сегодняшней программы и украшением стола был узбекский плов, приготовленный Тайжановым.
Прежде чем приступить к еде, я поднял стакан – кружку с разбавленным спиртом, и сказал первый тост.
– У нас есть традиция: первый тост поднимать за дорогих гостей. Хавила, я хочу этой чашей выпить за тебя и весь твой род, главой которого ты являешься. Хочу пожелать тебе и твоему роду процветания, чтоб стада твои были тучны, воины сильны, оружие крепко, а женщины такие же красивые.
Сказал, чокнулся с Хавилой и опрокинул кружку, немедленно закусив. Пацаны последовали за мной, а Хавила, осторожно понюхав, пригубил, поморщился и поставил стакан обратно. Остальные его соплеменники, глянув на него, тоже положили стаканы на место. Авторитет главы рода несокрушим. Но зато плов уплетали за милую душу, молодец Тайжанов. Созрел второй тост.
– Этим стаканом я хочу выпить за того, кто приготовил это угощение для нас. Тайжанчик, за тебя, брателла, – поднял я стакан. Покосившись на меня, Хавила тоже поднял стакан, но не выпил и тихо поставил обратно.
– Хавила, я смотрю, ты и твои люди не пьете.
– Ваш напиток слишком горяч для нас.
– Вы пьете вино?
– Нет, аззаж, после того, что произошло с нашим прадедом Ноахом, мой дед Хам наказал не вкушать этого напитка.
По-моему, Ной проклял Хама за его выходку, но видя, что это болезненная тема для Хавилы, внука Хама, решил обойти эту тему.
– Ясно, значит трезвенники. Ну да ладно, заставлять не будем, – сказал я громко, чтоб все услышали и не заставляли местных пить.
В поддержку гостей я свой стакан перевернул, мол, мне больше не наливать. Заметив, что миска Хавны пуста, я взял ее и положил плова, сыра и хлеба.
– Что ты делаешь, господин, это я должна прислуживать тебе, а не ты мне, – ужаснулась Хавна, причем «ужаснулась» – это не ради красного словца. Я реально увидел в ее глазах ужас.
– А я и не прислуживаю тебе, я всего лишь ухаживаю за красивой девушкой, – сказал я и взял ее за руку, – ты успокойся и кушай, спокойно кушай. Или мне тебя покормить своими руками? – улыбнулся я, но она испугано помотала головой, – тогда ешь быстренько.
Опустив голову, она начала есть.
Когда насытились и распустили ремни, Поляков взял гитару, чудом выжившую после бомбардировки, настроил ее и затянул песню Гребенщикова «Город золотой». Пока он пел, Хавна завороженно слушала.
– Это про твой город? – спросила она, когда Поляков закончил.
– Нет, мой город называют розовым.
– Почему? У вас так много цветов?
– Много, но не из-за этого, а потому, что он построен из розового туфа
– Я бы хотела побывать там.
– Боюсь, это невозможно даже для меня, – с грустью сказал я.
– Кто же так могуществен, что смог разрушить город богов? – удивился Хавила.
– Никто не разрушал его.
– А что же произошло, что вы не можете вернуться? – почувствовав мою грусть, сочувственно спросила Хавна. – Вас изгнали?
– Нет, просто мы потеряли дорогу туда, попав к вам. Поэтому мне так важно попасть в Зиккурат. Мне кажется, что там я найду ответ на вопрос, зачем мы здесь, и мы сможем найти дорогу обратно домой, – объяснил я Хавне.