Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»
Шрифт:
Опять молчание. И наконец:
– Хорошо. Однако всё это…
– Требует времени, да, – перебила Соллей. – И потому оно нужно нам вот прямо сейчас. Оно – нет, не время. Увы. То, что мы попросили у вас.
– Довольно! Вы получите просимое. В нашей несказанной доброте мы преклоняем слух наш к вашим униженным просьбам.
– Доброта ваша поистине несказанна, ваши могущества.
Кажется, это произнёс Кор Двейн, и сарказм в его словах уже не смогла скрыть никакая магия.
Довольны ли
Кровь, сказали Орёл и Дракон. Нужна кровь. Что ж, кровь пролилась, и с преизлихом. Достаточно ли это? И что из случившегося было задумано двумя величайшими Духами, а что случилось само собой, или даже в противоречии с их планами? И что сможет изменить кровь? Куда устремятся её потоки? Что сокрушат, что размоют? Или, напротив, что приведут в движение?
И сколько точно её потребуется? Измерил ли это кто-нибудь иль нет?
Ведают ли великие силы, что творят? Или поводья давно отпущены, и Упорядоченное летит без руля и без ветрил, само по себе?
И держал ли кто-то этот самый руль хоть когда-нибудь?
Храм Хедина тонул в мягком сумраке. Был тихий вечер, тихий и мирный, и лето Восточного Хьёрварда ещё не кончилось.
У врат храма, как обычно, собирался обычный же народ. Немного, но люди приходили. Среди них тихо скользили жрецы, такие близкие, такие понятные – учат детишек грамоте, пользуют недужных, разбирают споры, мирят, стыдят, указуют; всё как всегда.
Всё как всегда.
Всё так же мерцают голубоватые руны на камнях надвратной арки. Всё так же стоит, устремляясь в небо, изваяние коричневокрылого сокола.
Всё как всегда.
Кроме разве что одинокой всадницы, до самых глаз закутанной в чёрное.
До огромных серых глаз.
Тонконогая лошадь (или существо, на неё похожее) странной лиловой масти с алыми огнями вместо глаз. И пахло от неё не конём, а горячим железом, словно в кузне.
Гостью заметили.
Кто-то из молодых жрецов, сидевший на корточках подле молодух с больной, судя по всему, девочкой лет трёх – выпрямился, с достоинством склонил голову.
– Как я могу…
– Где. Мастер. Хенсби?! – Альвийка вихрем слетела со спины своего скакуна, рука в тонкой тёмно-серой перчатке на рукояти кинжала, сияющего сквозь пальцы странным фиолетовым светом.
– Госпожа Оружейница, – молодой жрец не стушевался. – Мастер Хенсби внутри. Все старшие вовлечены в моление. Их нельзя беспокоить.
– Скажи. Ему. Что. Я. Тут, – разъярённой кошкой прошипела Оружейница. – Мне нужно его видеть. Его и… молодого мастера Хефтера.
– Они все погружены в молитвенное сосредоточение. – Жрец скрестил руки на груди. Напор альвийки ему явно не нравился.
– Скажи им, – акцент стал особенно заметен, – что у меня для них плохие вести. Очень плохие. Уверена, они захотят прервать своё… сосредоточение, чтобы их выслушать.
Серые глаза метали молнии, однако молодой жрец и бровью не повёл, при всей внешней почтительности.
– Могут ли они что-то сделать прямо сейчас, немедленно? Такое, что изменит положение?
– Могут! – отрывисто бросила альвийка. – Могут воззвать к нему, к великому Хедину! Могут вознести слово к нему, чтобы он услыхал, чтобы точно узнал!
– Великий Хедин не отвечает… – начал было жрец, но Оружейница лишь яростно отмахнулась.
– Ты или несведущ, или я ничего не понимаю в магии, и особенно – в магии этого места! Второе – полная ерунда, следовательно, ты просто не осведомлён о подобных вещах. Говорю же – зови мастеров!
– Я не слуга, достойнейшая, – слегка пожал плечами молодой жрец. – Не посыльный. Ступай за мной, я провожу тебя. Но не держи сердца, если мастера откажут тебе в беседе.
– Они не откажут, – прошипела Оружейница. – Веди!
– Я вернусь, – посулил жрец молодухе с больной девочкой. – Скоро. Потерпи чуть-чуть, милая.
Они быстро миновали первую, общую залу, где хватало народа; так же быстро прошли зал с гобеленами, изображавшими «всю жизнь великого Хедина».
– Теперь вниз, – предупредил гостью молодой жрец.
Узкие ступени, вырубленные прямо в теле скалы, круто уходили вниз, утопали во мраке.
– Хедин Познавший Тьму – светел и благ. Он никогда не любил подземелья!
– Достойная гостья, ты вправе возносить моления великому Хедину так, как считаешь нужным. Он не устанавливал канонов. Не указывай же и нам, как надлежит обращаться к великому богу.
Альвийка что-то пробурчала.
– Веди, – единственное вслух.
Храм Хедина не был крепостью. Здесь не рубили потайные крипты, адепты не собирались в катакомбах. Два марша – свет вокруг совершенно угас, мерцал фиолетовым лишь эфес альвийского кинжала.
– Ожидай, – недовольно сказал жрец. Сделал шаг – и словно утонул в тёмной глуби.
Оружейница осталась одна. Пальцы до боли сжимались на рукояти клинка. Нет, ей не удавалось сохранить маску ледяного спокойствия – выдавали глаза, выдавали побелевшие губы, закаменевшие скулы.
Выдох-шипение сквозь сжатые зубы. Чернильная тьма впереди, мёртвая, ожидающая.
– Зачем ты здесь, Оружейница?
Старший мастер Хенсби вырос перед ней. Взгляд тяжёл, брови насуплены.
– У меня важные вести, мастер.
Тот вздохнул.
– Хорошо. Поднимемся в трапезную. Но, прошу тебя, Оружейница, пото…
– Поторопись?! – раздражённо перебила альвийка. – Уж потороплюсь, да. Ты можешь дозваться великого Хедина вот прямо сейчас, немедленно? Без увёрток и хитростей, дай простой ответ – да или нет?