Хеллтаун
Шрифт:
Машина Дэна остановилась на значительном расстоянии от бара – за полмили было видно, что мертвяки окружили здание. Только навскидку мужчина насчитал пятнадцать зараженных. Достает пистолет, а в нем последняя пуля. Слишком быстро патроны разошлись.
– Посиди с моей дочкой, пожалуйста, – Дэниел передал женщине огнестрельное оружие. – Пистолет только на крайний случай. Заблокируй двери, сиди тихо. Я постараюсь скоро вернуться.
– А если не вернешься? А если она заплачет? – встревожилась женщина, смотря на окруженный трупами бар.
– Тогда уезжай. Минутку, – Дэн только сейчас обратил внимание на странность – брелок на ключах от машины не его, динозавр вместо белки. – Что за ерунда…
Не было времени размышлять, как такое получилось. Если бы это были чужие ключи, то машина бы, очевидно, не завелась, но с этим проблем не было. Когда Каннингем покинул машину, его мысли мгновенно переключились на более важные задачи: распахнув багажник авто, Дэниел достал лом-гвоздодёр. Незаменимая вещь при работе на стройке, но еще сутки назад мужчина и подумать бы не мог, что придется использовать его как-либо иначе, кроме как для выдирания неправильно вбитых гвоздей.
Подходил ближе к бару с уже продуманной стратегией – он не будет бросаться в толпу нежити, а постарается подманивать к себе по одному. С первыми пятью всё прошло гладко, Дэн даже приспособился бить так, что лом не застревал. Но потом к нему подошли вместо одного зараженного сразу трое, причем достаточно активные, подвижнее остальных. Повинуясь каким-то подсознательным инстинктам, они все попытались окружить жертву, но Каннингем всегда был на шаг впереди – отступал все дальше, маневрировал, уворачивался от их рук и зубов.
Когда с троицей было покончено, мужчина почувствовал, что этот бой его хорошо измотал, даже дыхание сбилось. Сделал паузу, мысленно извиняясь перед друзьями, оказавшимися в ловушке, за эту слабость. Впрочем, Дэниел даже не знал живы ли они. Парни также могли просто уехать из бара, но Каннингем должен был убедиться, что их там точно нет, а иначе не простит себе. Во время передышки в голову пришла неплохая идея, и когда она появилась Дэн сразу же поразился, почему не додумался раньше – он так и не собрал лут ни с одного ожившего мертвеца, которого смог умертвить. Собрать лут, облутать – вполне нормальные геймерские термины, и мужчине легче было пользоваться ими, не думая о том, что по факту он просто обкрадывает трупы.
У одного из обездвиженных зараженных нашелся в кобуре пистолет с тремя патронами, у второго – мощный охотничий нож, толстое лезвие не ровня тому кухонному для рыбы. После отдыха, пользуясь прежней стратегией, Дэн разобрался оставшимися семью людьми, причем пистолетом не пользовался, только гвоздодёром. Седьмого мужчина попробовал вывести из строя уже найденным ножом, и, вспоминая фильмы и игры, был в слабые места черепа. Не без труда, но и ножом удалось воспользоваться так, как следует.
Каннингем чувствовал, что навалившаяся усталость слишком велика и после новой небольшой передышки не исчезнет. Пытаясь хотя бы дыхание восстановить, Дэн обратил внимание на то, что его одежда уже выглядит ужасно – вся в чужой крови. Но мужчина смотрел на умерщвлённых зараженных и понимал, что угрызения совести пропали. Может дело в том, что никого из инфицированных он не знал лично, а может чувство вины за их смерть навалится позже, когда придет полное осознание произошедшего этой ночью.
Дверь в бар была заперта изнутри. Видимо ребята успели возвести баррикады. Дэниел постучал, а после громко проговорил:
– Кевин Биртич, если ты там и жив еще, то открывай эту чертову дверь! Я добил всех живых мертвецов снаружи. Подтирай сопли, вытирай слезки и впускай меня прямо сейчас!
Тон Каннингема умышленно был агрессивно-шутливым; они с другом иногда исключительно смеха ради начинали похожим образом ругаться, в шутку издевались друг над другом. Дэн облегченно улыбнулся, когда услышал как отрывается дверь бара. На пороге стоял Кевин, живой здоровый. Сделав пару шагов друг другу на встречу, друзья обнялись как после годичной разлуки.
– Дэн! Черт возьми, это правда ты!
– Я, Кей!
– Господи, поверить не могу, что ты вернулся! – не преставал удивляться Биртич. – Далси и твоя дочь, они…
– Далси мертва, – ответил Дэн. – Дочь в машине с соседкой.
– А соседка как, симпатичная?
Рассмеявшись тупой и неуместной шутке Кея, Дэниел похлопал его по плечу и разжал дружеские объятия. Школьный друг на подсознательном уровне будто чувствует что ляпнуть, чтобы развеселить Каннингема даже сейчас, когда вообще не до веселья.
Бар внутри оказался почти в том же виде, в каком мужчина из него и уезжал. Даже и не скажешь, что тут была резня. Дэн ожидал увидеть и других выживших, но были тут только Кевин, Вова и Митч. Мужчина сразу спросил как такое могло случиться, ведь в заведении было столько людей, что не протолкнуться к выходу. Но Биртич в свойственной ему живой манере и с юмором описал, что когда безумие стартовало, он с мужиками заперся в туалете бара и именно там они терпеливо ждали, когда снаружи станет тише.
– А как же вышли? – удивлялся Дэн.
– Да, блин, они сами друг друга все перебили, – разводил руками Кей. – Нам делать даже ничего не пришлось. Да и что бы мы сделали? Нас всего лишь трое, а их полный бар!
Мужчина посмотрел на реднека, русского и друга-простачка – буквально набор персонажей для глупого старого анекдота. Пусть Вова и выглядел мужиком крепким, но пухлый Митч и тощий невысоклик, как называл Кевина иногда Дэн, точно бы в сражении с трупами проиграли. Но у Каннингема оставались вопросы:
– Окей, но я не понимаю, как так получилось: в зале нет ни единого убитого зараженного? Где кровь, кишки? Если они перебили друг друга без вас, то тут должны были быть тела.
Улыбка Кея выглядела нервной и напряженной, но говорил он по-прежнему бодрым тоном:
– А сам догадаться никак не можешь, Дэнни? Ну вынесли мы их на улицу, что же еще мы могли с мертвяками сделать.
– А кровь? То есть вынесли? Как? – не сдавался Дэниел. – Вы же дверь запертой держали, снаружи бар окружен. Окна, вон, позапирали, – мужчина кивнул на металлические ставни-жалюзи на окнах, поставленные здесь, скорее всего, задолго до прошлой ночи.