Хет-трик
Шрифт:
— Грифф собирается сделать так, чтобы эта семья была горда, вот это чертовки верно!
«Не надо сыпать еще соли на рану, папа».
— А что насчет любимой девушки, как ее зовут, Гриффин? С длинными темными волосами?
Я начал смеяться.
— Которая из них? — поддразнивал я, и Гриффин пнул меня под столом.
— С этим все не совсем гладко. Я был достаточно занят тренировками, чтобы у меня было время для цыпочки с такими же высокими запросами, как у Мариссы.
— Марисса была именно такой. Она была
Воспитание. Для моей матери все крутилось вокруг статуса наших отношений — как будто мы жили для того, чтобы гордиться теми женщинами, которые отсасывали у нас по ночам. Кому, вашу мать, есть до этого дело?
— Посмотрим, что будет, ма.
Мой младший брат был типичным жителем Нью-Йорка: жуткий акцент, большой модник, знаком со всеми. Единственное, что было у нас общего, кроме нашей фамилии и ненависти к нашему старику, так это любовь к чернилам и шлюхам. Даже несмотря на то, что мы были такими разными, я бы сделал все для этого парня, и у него всегда будет поддержка с моей стороны. Это было семейное дело. Никто не собирался связываться с одним из нас, если у другого было что сказать на этот счет.
— Что насчет тебя, Гевин?
Я оторвал взгляд от своей тарелки, пережевывая кусочек стейка.
— Хм? — я знал, что было невежливо разговаривать с полным ртом, но после того, как мой отец продемонстрировал свое полное фиаско в плане приличий за столом, я мог не переживать об этом так сильно.
Моя мама вздохнула, глядя на меня. Она на дух не переносила, когда я вел себя не так, как сын, которого она вырастила.
— Есть кто-то особенный в твоей жизни? У тебя есть подружка?
Я не смог сдержать смех. Я практически выплюнул пищу до того, как ухитрился проглотить ее. Думаю, что я какое-то время буду держаться подальше от женщин.
— Сын, тебе, в конце концов, придется вернуться в строй. Никому не нужен слабый капитан, который не может трахаться, потому что плачет в углу из-за сучки, которая бросила его у алтаря.
Папочка бьет прямо в цель.
— Ладно, думаю, что мы закончили, — я встал из-за стола, стараясь быть хладнокровным, чтобы не выбить зубы своему старику.
— Ты посадишь свою задницу на стул и будешь уважать своего отца.
Я наклонил голову, двигая челюстью, когда снова занял свое место.
— Да, мэм.
Глава 4
БРЕЙДЕН
Год спустя
— Вернись в постель, — прозвучал мягкий стон из-под голубой простыни, покрывавшей мою постель.
Если бы я, черт побери, мог вспомнить ее имя.
Я прополоскал рот от зубной пасты и сплюнул в раковину, вытерев остатки белой пены со складочек у рта, затем бросил полотенце на мраморную раковину. Старое красное дерево скрипело под моими ногами, когда я шел обратно к ней.
Белые
Долбанные провалы в памяти. Мне бы хотелось помнить что-то еще, кроме сексуальных утех.
Окончание ночи было весьма размытым, к сожалению. Она привлекла мое внимание своим очень узким голубым платьем, безумно высокими каблуками и ярко-розовой помадой. Добавить к этому то, какой сочный был у нее зад, когда она им трясла, и я был просто обречен. В то же самое время зажглись огни, и диджей заиграл Journey’s «Don’t Stop Believin». До того, как я сам это осознал, мы уже сидели в кабине такси, направляясь к моему дому. Я помнил, как заставлял ее снять свои каблуки, когда мы крались по дому — разбудить Милу не значилось в списке моих важных дел, если не сказать больше. Моей маленькой сестренке не нужно было слышать то, как я в очередной раз крадусь по дому, чтобы получить свою порцию случайного секса.
Вздохнув, я сел на край кровати.
Жаль, что не осталось времени для еще одного быстрого перепихона.
— У меня сегодня много дел, — я надеялся, что она поймет тонкий намек.
Я услышал, как в ванной Мила включила душ.
— Черт, — пробормотал я себе под нос.
— В чем дело, детка? — девушка приняла вертикальное положение, лаково проводя кончиками пальцев по моему плечу.
Я напрягся под ее прикосновениями.
— Тебе на самом деле надо уходить. Я вызову тебе такси.
— Ты даже не помнишь моего имени? — мой безжизненный взгляд обратился к ней, когда я покачал головой. — Ты просто гребаный ублюдок.
Я поднялся, чтобы отдать ей голубое платье, которое я выбросил на другой конец комнаты.
— Меня называли и похуже.
Я видел, как вскипела кровь у нее под кожей, когда она думала о том, какими словами она хотела меня обозвать. Когда обозленная девица начала надевать свою обувь, я прямо видел, как яркая лампочка загорелась у нее в голове. Через секунду она уже сняла один свой туфель с леопардовым принтом и бросила его прямо мне в голову.
— Сучка. Убирайся из моего дома! — прокричал я, когда каблук врезался в мебель за моей спиной.
Она стояла посреди комнаты, обиженная и обозленная, ее зеленые глаза, если бы это было возможным, убили бы меня.
— Заставь меня, — она выставила вперед свое бедро и начала постукивать босой ногой по ковру, который лежал вокруг моей кровати.
— Неверный ответ, — в тот момент, когда я был готов схватить ее, перебросить через плечо и насильно вышвырнуть из своего дома, маленькое личико Милы появилось в дверном проеме.