Хетты и их современники в Малой Азии
Шрифт:
Рис. 4. Фигурка быка из Аладжи (2200 г. до н. э.)
Рис. 5. Фигурка быка из майкопского кургана (2200 г. до н. э.)
Примерно до 5400 г. до н. э. Хаджилар, если не считать красивой керамики, мало чем отличался от других современных ему земледельческих поселений Ближнего Востока. Однако после 5400 г. до н. э. в городе был выровнен и обнесен оборонительной глинобитной стеной прямоугольный участок
Вернемся, однако, в Анатолию. В конце III тысячелетия до н. э. она превращается в страну маленьких городов-государств, правители которых живут в замках. Их экономика опирается в основном на сельское хозяйство, но истинное богатство и власть дают им добыча и обработка металлов. О том, какие изделия изготовлялись в то время, можно судить по «сокровищам» Аладжи-Хююка и других поселений северо-центральной Анатолии, а также Трои, на северо-западе страны. Аналогичные находки сделаны в Дораке, близ оз. Апольонт, и несомненно еще предстоят в других местах. Сокровища эти относятся к сравнительно позднему периоду — к 2300 г. до н. э. для Трои и к 2200 г. до н. э. для Аладжи, но высокая техника их изготовления свидетельствует о том, что за нею стоит многовековая традиция обработки металлов.
Пока еще трудно провести полную аналогию между этими находками и не менее знаменитыми сокровищами из Майкопа, на Северном Кавказе, и Ура, в Южной Месопотамии, но уже сейчас можно сказать, что анатолийские изделия никоим образом не повторяют образцы из других областей и уж наверняка не имитируют произведения более «цивилизованного» юго-востока. Скорее наоборот. У многих археологов создалось впечатление, что сокровища Ура до какой-то степени здесь чужеродны и, по-видимому, ввезены с севера одной из династий завоевателей. Это, несомненно, следует учитывать, когда речь идет о ранних влияниях, о которых говорилось выше.
Итак, в период между 2600 и 2300 гг. до н. э., известный археологам как «ранний бронзовый век II», Анатолия занимала господствующее положение. Она обладала одновременно ресурсами, необходимыми для экономики бронзового века, и технологией их использования. Благодаря этому Анатолия играла важную роль на Ближнем Востоке, а влияние ее распространялось до Южной Месопотамии (Ур) и Египта (если верить свидетельствам, обнаруженным в Дораке). Для лишенных металлов правителей Месопотамии связи с Анатолией имели особое значение, поэтому они засылали туда своих торговцев, следы которых обнаружены во многих местах. Существует легенда (пока еще не подтвержденная данными археологии) о торговцах, посланных около 2300 г. до н. э. правителями Аккада в город Пурусханду, располагавшийся, по-видимому, южнее Соленого озера или на равнине Конья. Частичные подтверждения подобных торговых связей обнаружены в поселении Телль-Брак, на караванном пути из Северной Месопотамии в Анатолию, где Нарам-Суэн Аккадский построил пышный дворец; в развалинах этого дворца найдено множество предметов, вывезенных из Анатолии.
Вторгшиеся племена (это были племена горцев кутиев, которые, как предполагают некоторые исследователи, видимо, родственны современным дагестанцам — здесь и далее примеч. ред.) уничтожили империю Аккада, и торговые связи прервались. Однако уже к 1940 г. до н. э. во многих городах Анатолии появляются ассирийские купцы (точнее, ашшурские купцы — по названию торгового города Ашшура (в Верхней Месопотамии, на среднем течении Титра), ставшего позднее резиденцией царя Шамши Адада I (1813–1781 гг. до н. э.)), в частности в Канесе, близ современного Кайсери. Тщательные раскопки в местном «каруме», т. е. торговом квартале, позволили обнаружить не только дома этих купцов, но и их обширную деловую корреспонденцию на глиняных табличках. По этим записям нетрудно установить основные предметы торгового обмена, а также оценить до известной степени значение Анатолии и одновременно те силы, которые противодействовали ее политическому влиянию во II тысячелетии до н. э.
Рис. 6. Ритуальный сосуд в форме льва из Кюльтепе
Рис. 7. Сосуд с клювообразным носиком из Богазкёя/Хаттусы (период ассирийских торговых колоний)
Ассирийцам, несомненно, требовались золото, серебро и медь. Взамен они предлагали шерстяные ткани, всевозможную одежду и металл — по всей вероятности, олово, а не свинец, как считали некоторые ученые. По этим торговым операциям мы можем судить об источниках процветания Анатолии и в то же время о тех трудностях, которые ей приходилось преодолевать. Ибо в Анатолии было предостаточно всяких минералов и имелись огромные запасы меди, но было сравнительно мало олова. Мелких месторождений было совершенно недостаточно для нужд экономики бронзового века. Где ассирийцы доставали свое олово, до сих пор не совсем ясно, скорее всего добывали в горах восточнее и севернее своей страны. Во всяком случае, анатолийцы очень нуждались в олове, и на этой основе между местными сообществами и ассирийскими купцами развивались торговые дружественные связи. Ассирийцы жили в анатолийских домах, пользовались анатолийской утварью и орудиями и даже женились на анатолийских девушках, о чем свидетельствуют их собственные имена. Поистине, если бы не документы, зачастую вообще невозможно было бы выделить «ассирийское» влияние, скорее наоборот, ибо в домах ассирийских купцов находили наиболее богатые и искусные изделия периода расцвета Анатолии.
О подъеме Анатолии в те времена свидетельствуют раскопки в других городах: в Хаттусе, современном Богазкёе, в Аджемкёе, рядом с Аксараем, и в Карахююке, поблизости от Коньи. На юго-западе, в Бейджесултане, где удалось раскопать большой дворец и другие многочисленные общественные здания, мы находим такие же признаки благоденствия. В то же время на северо-западе Троя начинает оправляться после периода относительного упадка и вскоре снова занимает достойное место среди важнейших городов. Все эти районы, по-видимому, имели свои источники снабжения оловом (других металлов хватало), однако, откуда оно бралось, как уже говорилось, пока еще не ясно. Предположения по этому поводу будут приведены ниже.
Около 1780 г. до н. э. ассирийские торговые связи с Анатолией внезапно оборвались. Причина такого разрыва до конца не выяснена. Должно быть, это связано с политическими и этническими изменениями в Месопотамии. В это время там появляются хурриты (хурриты, согласно И. М. Дьяконову, распространились уже с середины III тысячелетия до н. э. к востоку от Тигра в Северной Месопотамии и к западу от Евфрата, в частности в Северной Сирии, куда они проникали мирным путем уже с древнейших времен), народ неизвестного происхождения — как полагают, из окрестностей оз. Урмия. Многие годы они продвигались через Северную Месопотамию к Средиземному морю и теперь начали приобретать превосходство в государствах верхнего Тигра и Евфрата и на холмах, граничащих с Юго-Восточной Анатолией. Таким образом, Ассирия оказалась отрезанной от своих торговых колоний, и могущество ее быстро сошло на нет. Вскоре ее и вообще поглотила стремительно растущая империя вавилонского царя Хаммурапи.
Для Анатолии потеря источника олова была катастрофой. В целом это выразилось в том, что все города, процветавшие в период существования ассирийских торговых колоний, пришли в упадок и никогда уже больше не оправились. А по мере того как хурриты усиливали натиск с востока, положение становилось еще серьезней. Теперь была потеряна не только Ассирия, но и дороги через горы Антитавра. Открытой оставалась лишь дорога вниз через Киликию к Евфрату и Южной Месопотамии. Она тоже вела к олову, в Канес, о чем свидетельствуют архивы из Мари, города на среднем течении Евфрата. Но вся беда заключалась в том, что дорога эта проходила через могущественные государства: на юге — через Вавилон, в центре — Мари, а на севере — Халеб. Но без олова обойтись было невозможно, и поэтому экономические интересы неотвратимо влекли обитателей Центральной Анатолии к евфратскому пути, несмотря на все опасности.
В последние годы существования ассирийских торговых колоний господствующее положение в экономике Центральной Анатолии захватили правители государства Куссары. Ранее считалось, что его одноименная столица находилась в Центральной Анатолии, но, по всей видимости, она была расположена гораздо восточнее, примерно в районе современного Дивриги, на одном из караванных путей из Ассирии. Первый упоминающийся в текстах правитель этого государства, по имени Питхана, распространил свое влияние на Несу (вариант названия Канеса, из «Текста Анитты», документа, составленного сыном Питханы Аниттой, известно, что его отец ночью захватил Несу, но «не причинил зла» жителям города).