Хетты и их современники в Малой Азии

Маккуин Джеймс Г.

Дальнейший анализ анатолийской «минойской» керамики показал, что ее сходство с греческой «минойской» только кажущееся, ибо они имеют разное происхождение и развитие. Таким образом, теория, будто греки жили в середине и конце бронзового века на северо-западе Анатолии, не имеет никаких оснований.

Тем не менее письменные памятники I тысячелетия до н. э. свидетельствуют о том, что северо-западная часть греческого мира была заселена народами, говорившими на греческом языке. Однако приход этих «эолических» греков из Греции, более южных в отличие от ионических, нельзя принимать на веру без достаточных археологических данных. Только новые раскопки и изыскания могут показать, происходила ли такая миграция через Эгейское море в I тысячелетии до н. э., или же здесь, в Анатолии, жили предки народов, говоривших по-гречески, уже во II тысячелетии до н. э.

Остается проблема лувийского языка в Греции, где в названиях многих поселений сохранились типичные окончания — антоси — ассоси другие аналогичные формы, встречающиеся

по обе стороны Эгейского моря. Эти окончания можно с уверенностью отнести к лувийскому языку, а их распространение указывает, что лувийский или скорее его лингвистический предок был широко распространен как разговорный язык во всем обширном регионе, включавшем западную Анатолию и Грецию. Предполагалось, что именно лувийский (а не греческий) был занесен в Грецию в начале среднеэлладского периода (около 1900 г. до н. э.) или даже позднее, в период «шахтных гробниц» (около 1600 г. до н. э.). Однако давно уже было отмечено поразительное сходство местных названий этого типа и названий поселений раннеэлладской культуры II. Корни многих явлений эгейского ранне бронзового века скорее всего следует искать в Западной Анатолии. А поскольку эта область, как говорилось выше, была населена протолувийцами, можно с уверенностью говорить о широком их распространении на территории всей Греции. Исходя из этой гипотезы можно предположить, что греческий язык не был первым индоевропейским языком в Греции, ему предшествовал «протолувийский» лингвистический элемент, широко распространенный в начале раннего периода бронзового века.

Глава III. Хетты и их соседи

В первой главе мы отметили, что торговые связи между Анатолией и Ассирией практически прервались, когда торговые пути были захвачены все более активизировавшимися хурритскими государствами Северной Месопотамии. Мы видели также, как цари Куссары воспользовались этой ситуацией и взяли под свой контроль большую часть Центральной Анатолии. Перемещение их столицы на запад, в Канес (Несу), скорее всего было вызвано давлением со стороны хурритов, поскольку сам Куссар оказался слишком близко от этих новых врагов, становившихся все более опасными. Однако и в Центральной Анатолии возникали свои проблемы, ибо здесь имелись беспокойные соседи. По-видимому, присутствие именно таких соседей, в частности на северных границах нового царства, заставило одного из правителей царского дома поступиться престижными соображениями в пользу стратегических и воздвигнуть на месте давно покинутого, но хорошо защищенного благодаря своему природному положению городка около 1650 г. до н. э. новую твердыню — Хаттусу.

Наступление хурритов продолжалось, и вполне возможно, что, после того как они захватили восточные провинции, Хаттусили — «Хаттусский», как именовал себя к тому времени местный царь, — решил, что теперь он стал независимым монархом и пришло время показать свою силу. Направление его завоеваний диктовалось прежде всего экономическими соображениями, ибо потеря связей с Ассирией означала потерю главных поставщиков олова и необходимо было найти им замену. Оставался единственный, как уже говорилось, путь — через долину Евфрата и Вавилон к побережью Средиземного моря. Вся политика царя была устремлена на захват этого пути. Политику Хаттусили в общих чертах нетрудно проследить по сохранившимся документам того времени и по более поздним записям. Единственное, что вносит в них путаницу, — это стремление хеттских летописцев возводить начало экспансии хеттов к некоему мифическому правителю Лабарне, который якобы правил до Хаттусили. Однако сегодня мы с достаточной степенью уверенности можем утверждать, что все события, которые они относили к временам Лабарны, в действительности происходили в царствование самого Хаттусили.

Алеппо

Хеттский царь начал с завоевания городов, лежавших между его столицей и Киликийскими воротами. После того как эти города были захвачены, он двинулся в глубь Киликии и шел до Средиземного моря. Здесь он построил крепости, подобные Мерсину (до недавнего времени археологи относили его к более позднему периоду), и подготовился к захвату главного торгового пути. Прежде всего ему пришлось бороться с Халебом (хурритское царство Ямхад в Северной Сирии), который держал в своих руках северную часть этого пути. Однако Халеб оказался слишком сильным, чтобы с ним можно было покончить одним ударом, поэтому хеттский царь сначала двинулся на Алалах (Алалах — современное городище Тель-Атчана — одно из важнейших хуррито-семитских государств Северной Сирии) и таким образом лишил Халеб выхода к морю. Благодаря тщательным раскопкам, произведенным в Алалахе, мы можем сопоставить нападение хеттов с разрушениями, обнаруженными в слое VII, и датировать их: это произошло между 1650 и 1630 гг. до н. э.

После захвата Алалаха Хаттусили двинулся дальше на север, к Уршу, союзнику Халеба. Но внезапно он изменил свои планы полностью изолировать своего главного врага и направился к Арцаве — одной из самых могущественных держав Западной Анатолии (во время похода в Северную Сирию Хаттусили I одержал победу и над Уршу (Варсувой) и Хашшу (Хассувой) — крупными городами этой области).

К сожалению, письменных документов, относящихся к этому району, еще не обнаружено, поэтому нам приходится опираться только на археологические находки и на отдельные замечания в текстах других народов, главным образом хеттов и египтян.

Даже расположение некоторых западных государств до сих пор вызывает споры между учеными; например, одни помещают Арцаву юго-западнее родины хеттов, в современном турецком Озерном районе, а другие, правда с большей степенью достоверности, — на западе, где позднее находился центр Лидии, столица же Арцавы, по их мнению, располагалась на морском побережье, близ Смирны или Эфеса. Дело в том, что вся география Западной Анатолии II тысячелетия до н. э. в настоящее время значительно изменена, и сейчас установить очень сложно, где и что в действительности находилось почти четыре тысячи лет назад. Арцава была объединяющим центром всего района, и вокруг нее группировались «страны Арцава» — государства, тесно связанные с Арцавой языковыми и династическими узами. Это были Мира — к востоку от Арцавы, Хапалла — к юго-востоку от нее и «страна реки Сеха» — к северу от Арцавы. Вилусу тоже иногда считают страной Арцавы. Вилуса, по-видимому, находилась на плодородной равнине Эскишехир или поблизости от нее, хотя многие ученые и отождествляют Вилусу с названием «В'илион» (греч. (гомеровское) Илион, Иивкгс [от более древней формы (В)илиос] — название Трои. Оно связывается с именем Ила — легендарного основателя троянского царства) и поэтому относят ее к Трое.

Другие западные страны Анатолии вызывают еще больше споров. Страну Лукка часто отождествляют с Линией, однако они, по всей вероятности, располагались на северо-западе, скорее всего вдоль южного побережья Мраморного моря. Каркису и Масу тоже вряд ли можно отождествлять с появившимися гораздо позднее Карией и Мизией: должно быть, они находились к востоку от страны Лукка, где-то поблизости или же на берегу Измитского залива.

Остаются Миллаванда и Аххиява, и тут возникает самый спорный вопрос. Еще в 1924 г. Э. Форрер предположил, что аххиявцы, упомянутые в хеттских текстах, в действительности были ахейцами Гомера, а следовательно, микенскими греками. Однако мнения ученых резко разделились: одни поддерживали эту теорию, другие отвергали.

Ученые прогреческого направления утверждают, что хетты и микенцы не могли не вступить в контакт в бассейне Эгейского моря и в Восточном Средиземноморье и что контакт этот имел место, а потому сходство между названиями «ахейцы» и «аххиявцы» отнюдь не случайно.

«Антимикенцы», со своей стороны, заявляют: археологических свидетельств о подобном контакте слишком мало, тексты не содержат никаких данных о том, что Аххиява находилась за пределами Анатолии, и, кроме того, с точки зрения филологии отождествить названия «ахейцы» и «аххиявцы» невозможно.

В конфликте такого рода необходимо занимать четкую позицию, и автор сразу заявляет, что он целиком на стороне «антимикенцев». Эта позиция основана на более широком знакомстве с географией Анатолии. Аххиява и прибрежный город Миллаванда, находившийся под влиянием Аххиявы, были тесно связаны с такими государствами, как Лукка и «страна реки Сеха», которые (по мнению автора) располагались в северозападной части Анатолии. Микенская же теория в основном опирается на отождествление Миллаванды с Милетом, где находилось известное микенское поселение. Но как ни привлекательно на первый взгляд такое отождествление, оно приводит к значительным затруднениям при локализации других государств Западной Анатолии и потому не может быть принято. Следует также отметить, что позиция противников этой промикенской теории опирается на неопровержимые данные и совсем недавно получила убедительную поддержку в трудах проф. Д. Л. Пейджа и других авторов. Приводимая ниже историческая реконструкция исходит из предположения, что Аххиява находилась в северо-западной части Анатолии и, вполне возможно, включала европейское побережье Мраморного моря. Несогласные с этим могут создавать свою собственную историческую карту и соответственно по-своему интерпретировать события. Однако автор, отстаивая свою точку зрения, утверждает, что только география при описанном выше расположении государств и исторические события Анатолии соответствуют общему плану экономических нужд и усилия отдельных государств имеют рациональные и оправданные цели, а не являются следствием капризов отдельных правителей.

Теперь наконец, пожалуй, можно вернуться к Хаттусили и его кампании против Арцавы. Цель этого похода нам неизвестна. Возможно, Хаттусили был атакован с тыла, когда его внимание занимали боевые действия на юго-востоке, а возможно, эта экспедиция была связана с походом, приписываемым более поздним текстом Лабарне, когда были завоеваны и Арцава и Вилуса. Какое же значение имела Вилуса? Достаточно взглянуть на карту, и станет сразу видно, что Вилуса лежала на одном из древнейших торговых путей из страны хеттов в Северо-Западную Анатолию и далее через проливы в Европу. Не так давно было высказано предположение, что это был также основной «путь олова», ведший тогда к богатым рудникам Богемии. Центральная Европа, безусловно, имела торговые связи, распространявшиеся вплоть до Сирии уже в начале II тысячелетия до н. э., а к концу его этим торговым путем пользовались и микенцы, о чем свидетельствуют находки предметов со спиральным орнаментом. Однако такие изделия, возможно, изготовлялись и в самой Северо-Западной Анатолии. Во всяком случае, при раскопках вдоль этого пути до сих пор не обнаружено ни керамики, ни каких-либо других предметов, которые бы имели несомненно микенское происхождение. Западная Анатолия не намного богаче оловом, чем Центральная, и, по-видимому, Богемия была важнейшим источником олова для царей Арцавы. Поэтому закономерно предположить, что завоевание Арцавы и установление союза с Вилусой, длившегося несколько столетий, преследовали ту же цель, что ставил перед собой и Хаттусили, когда напал на Алалах и на юго-восточный торговый путь. В обоих случаях целью походов было олово.