Хетты. Неизвестная Империя Малой Азии
Шрифт:
Вопреки всему этому труд турецких рабочих под руководством чехословацкого ученого давал свои плоды. Раскопки на Кюльтепе быстро продвигались вперед.
«Холм пепла» означает в переводе название этого холма. И оно вполне оправдано: глина тут перемешана с пеплом, оставшимся от погребенного города. Весь вопрос в том, какого города. Некоторые археологи утверждали, что там вообще не было никакого города, что Кюльтепе в отличие от других холмов — естественный холм. По мнению Шантра, Кюльтепе — кратер некогда действовавшего вулкана, поскольку края по всей окружности холма значительно выше, чем его центр. Грозный считал, что это стены города, покрытые наносами глины. Пробные зонды показали, что он был прав.
В то время как Шантр и Винклер вели раскопки главным образом на склонах
Он наметил направление трех параллельных траншей шириной по восемь метров каждая, и фельдфебель Гриммек отдал приказ к атаке. Петраш следил за продвижением фронта, а Грозный сделал то же, что и всякий командующий, который в первый час после начала операции представляет собой самую ненужную личность на всем поле сражения. Он лег и заснул, что было наиболее разумным способом скоротать время ожидания.
Он ждал почти до вечера. Долгий срок… Но какой короткий в сравнении с тем испытанием терпения, которое выпало на долю Ботта, ожидавшего целый год — и напрасно. Прежде чем солнце успело побагроветь, кирка одного черкеса высекла из горы пепла первую искорку. Камень! Гриммек направил туда подкрепление. Уже вечером первого дня раскопок Грозный знал, что отрывает стену. Стену из больших, грубо отесанных андезитовых блоков…
Дальнейшие два дня показали, что блоки и вставленные между ними полуобожженные кирпичи носят следы пожара. Пожар! Это археологи любят. «Если бы все происходило по желанию археологов, каждый древний город был бы погребен под дождем пепла, извергаемого из какого-нибудь весьма кстати расположенного поблизости вулкана, — пишет Леонард Вулли. — А если уж не хватает вулканов, лучшее, что, сточки зрения археолога, может случиться со всяким городом, — это порядочный набег, во время которого он будет разграблен и подожжен». Но что бы мы ни думали об этом научном фанатизме, извержение Везувия в 79 году сохранило для нас три античных города: быстрое уничтожение мумифицирует город, медленный упадок его разрушает.
Месяц продолжались раскопки — 50 рабочих стали жертвой малярии — и из глубин тысячелетий выступили на дневной свет основания грандиозной постройки; той постройки, которую Грозный заранее увидел рентгеновским глазом опытного археолога. Постройка занимала 62 метра в длину и 58 метров в ширину, стены ее были 1,5—2,3 метра толщиной, ориентирована она была почти точно по четырем сторонам света (портал, по всей вероятности, обращен на север), с трех сторон ее окружал большой мощеный двор. Она стояла на искусственной террасе и доминировала над городом и окрестностью. А после дальнейших раскопок, в результате которых были обнаружены предметы, поддающиеся датировке, Грозный установил время и назначение постройки: «резиденция хеттского правителя этого города, его замок». Хеттский замок XV—XIII веков до нашей эры, сожженный в XII столетии до нашей эры завоевателями, которые уничтожили Хеттскую державу!
Как Грозный установил, что это был именно хеттский замок? Стиль, строительная техника и планировка стен замка в точности совпадали с постройками в Богазкее, Зинджирли, Каркеми-ше, то есть с постройками бесспорно хеттского происхождения.
Однако для серьезного ученого это лишь 90 процентов доказательства; стопроцентное доказательство принесло позднейшее открытие — древнего рельефа, изображающего часть ног с клювовидными хеттскими сандалиями. Рельеф был вмурован прямо в стену замка!
«На этом центральном холме мы достигли в среднем глубины 3—5 метров и только в двух местах дошли до глубины 8 метров. Мы откопали лишь часть зданий античного города… Затем мы нашли другой весьма тщательно сделанный рельеф, представляющий нижнюю часть облачения, фрагмент статуи коня и т.д. Далее ряд сосудов; некоторые из них были необычайно большие: например, один высотой 84 сантиметра, другой— 122 сантиметра; как кажется, они относятся к греко-римской эпохе. Подобные сосуды служили для сохранения припасов, иногда же в них хоронили
Но вот в самый разгар этих успешных работ ученый неожиданно распоряжается — раскопки прекратить!
Археологу необходимы большой опыт и прямо-таки детективные способности, чтобы обнаружить определенное место находок, которое никто и не скрывает. Грозный был в гораздо более трудной ситуации: «Благодаря нашему знанию турецкого языка и осторожным расспросам населения нам удалось наконец установить долго и тщетно разыскивавшееся европейскими экспедициями место, где туземцы до сих пор находили каппадокийские клинописные таблички. Место это, как уже упоминалось, туземцы скрывали, ибо за продажу найденных табличек получали большую мзду».
«Как мне позднее сказал один немецкий профессор, посетивший наши раскопки на Кюльтепе, — продолжает ученый, — даже стамбульские торговцы древностями заявили ему, что я напрасно ищу таблички в Карахююке и что уже давно сделано все, чтобы я их не нашел».
Грозный отличался от большинства западных археологов (и не только археологов), работавших на Востоке, кроме всего прочего тем, что был человеком глубоко демократичным и ни в коей мере не ставил себя выше «туземцев». Своего кучера, например, он не считал лишь говорящей частью экипажа и в обычном дружеском разговоре с ним о вещах минувших и настоящих во время одной из поездок из Карахююка в Кайсери к величайшему удивлению узнал, что когда-то много древностей, несколько наложенных доверху возов, было найдено не на Кюльтепе, а на одном поле, расположенном у подножия холма.
Мужчина, намеревающийся зарезать гуся. С рельефа из Тель– Халафа, VIIIв.дон.э.
Со старшим рабочим-турком, который проявлял интерес к раскопкам и загадкам исчезнувших городов, Грозный отправился искать это поле. Менее чем в 200 метрах к северо-востоку от Кюльтепе он действительно нашел луг, «совершенно заброшенный, со множеством уже заросших ям и траншей, судя по всему оставшихся после тайных раскопок местных жителей». Со всей определенностью можно было сказать, что сюда стоит погрузить заступ.
Хеттские жрицы с рельефа из Каркемиша
Но было ли это именно то поле? Кучер говорил, что, пожалуй, то. Дескать, когда-то крестьяне копали там, но потом подрались при дележе находок, и начальник кайсерийской жандармерии запретил раскопки, после чего… тайно вел их сам; однако было ли это именно здесь — сказать трудно.
Целую неделю бродил Грозный по болотистому краю, обследуя ручейки и трещины, из которых вылезали отвратительные желтые скорпионы, и наконец решил рискнуть. «Я подал ходатайство правительству в Анкаре, чтобы мое разрешение вести раскопки было распространено и на этот луг… Правительство Турецкой республики опять весьма охотно пошло мне навстречу».