Хевдинг

Борчанинов Геннадий

Наше прибытие тоже не осталось незамеченным, и пока Сверри закреплял швартовы, к нему уже семенил какой-то пожилой чиновник в сопровождении охраны из двух одинаковых с лица молодцев.

— Приветствую славных воинов! — он сразу заговорил на северном, так что переводчик даже не понадобился. — Вы к нам торговать? Или ещё зачем?

— Ищем работу, — сказал я, сплюнув в тёмные воды Волхова. — Берёмся за любую, делать умеем всё.

Чиновник окинул палубу драккара беглым взглядом, посмотрел на свирепые бородатые рожи моих спутников. Без лишних

слов стало ясно, о работе какого толка идёт речь.

— Значит, добро пожаловать, — сказал он. — Только ведите себя прилично, пожалуйста. А работу можете спросить у нашего старшего. Или на той стороне.

— И где искать вашего старшего? — спросил я.

— Либо на торжище, либо в усадьбе, Завид Кривой звать его, — сказал он.

Ну и имечко. Больше подходит какому-нибудь голозадому разбойнику или криминальному авторитету, а не городскому голове, но имена не выбирают. Я своё тоже не выбирал.

— Поищем, — кивнул я. — Благодарю.

Чиновник явно рассчитывал на более материальную благодарность, но я не считал, что он её заслужил. Хватит с него и моего доброго расположения. Как говорится в анекдоте, мог бы и бритвочкой. Тем более, что его ручные быки так и буравили меня недобрыми взглядами, ладно хоть за оружие не хватались, иначе бритвочку бы точно пришлось пустить в ход.

— Кусака! Хромунд! Давайте, вы со мной, — позвал я, соскакивая на причал. — Остальные, развлекайтесь. Только постарайтесь никого не убить. Хотя бы сегодня.

Глава 8

Втроём мы отправились на прогулку по Торговой стороне, разглядывая шедевры местного деревянного зодчества. И для меня, и для норманнов всё здесь было в новинку. Всё-таки Альдейгья была типичным свейским поселением, по образу и подобию тех, что стояли по ту сторону Финского и Ботнического заливов, а вот Хольмгард выглядел совершенно иначе. По славянски. Разве что привычных мне золотых куполов тут ещё не было, да и вообще христианских церквей. Только капище, обнесённое деревянным частоколом, и к которому почему-то не очень хотелось приближаться.

Начать я решил с поисков этого самого Завида. К усадьбам идти я не решился, поэтому мы отправились на торжище, отчего-то напоминающее мне самый обыкновенный рынок из времён моей молодости. С мясницкими, кожевенными, сапожными, ткацкими и прочими рядами. Торжище в Новгороде впечатлило своими размерами даже меня, и причём товары здесь были не только местные, вроде мёда или мягкой рухляди, но и заморские. Греческие и прочие. Ровно как и купцы.

Взгляд с удивлением выхватывал одежды непривычного покроя, смуглые лица и чёрные бороды. Не так, конечно, как в час пик на фиолетовой ветке московского метрополитена, но после долгого круиза по Северной Европе смотрелось непривычно. Успел подзабыть.

Заезжие купцы двигались небольшими группками от прилавка к прилавку, местные наперебой расхваливали товары, перекрикивая друг друга, отовсюду звучала речь на самых разных языках, торги шли без остановки, и эта вакханалия напомнила мне, как в старых

фильмах показывали работу телефонных брокеров с Уолл-стрит. Продавайте этот чёртов алюминий.

Лично мне вся эта атмосфера всеобщего обмана была максимально чуждой. Да и в целом перспектива где-то купить подешевле, чтобы потом за тридевять земель продать подороже, меня не прельщала. Я скорее предпочту честно заработать, или, на худой конец, просто отнять нужное, чем вот так мотаться по свету за лишней копейкой.

И, само собой, в подобных местах непременно водились карманники. Я почувствовал лёгкое прикосновение к своему кошельку на поясе, затем ещё одно. И если первый раз можно было списать на мою мнительность, то второй уже точно дал мне понять, что надо действовать.

Я резко развернулся на месте, хватая вора за руку. Это оказалась совсем юная девчушка, чумазая и, по всей видимости, голодная, она сумела лишь жалобно пискнуть, когда я сжал её тонкое запястье своей лапищей.

— Воровка, — процедил Горм Кусака.

Девчонка быстро залопотала что-то по-словенски, жалобно, чуть не плача. Слишком быстро, чтобы я мог что-то понять.

— И куда смотрит стража? — проворчал Хромунд.

Я бы задал другой вопрос, что за каша у девчонки в голове, что она рискнула дёрнуть кошелёк у северянина, а не у какого-нибудь толстопузого подслеповатого купца, но и вопрос про стражу оставался актуален. Хотя я бы не удивился, если бы узнал, что местная стража в доле, и старается особо не кошмарить мелких воришек.

Девчонка ударилась в слёзы, зарыдала во весь голос, и на нас начали обращать внимание. Совершенно ненужное и лишнее. К нам оборачивались, на нас глазели, что-то говорили.

— Зачем ты её хватать, норманн? — спросил кто-то из толпы.

Мне стало её по-человечески жаль. Что тут делают с карманниками? Могу предположить, что отрубают руку. Девчушка была молодой и симпатичной, и я разжал пальцы.

— Прочь, — приказал я, и она, потирая запястье, поспешила тут же скрыться в толпе.

Будь на её месте какой-нибудь беззубый рецидивист, я бы во всеуслышание заявил о попытке кражи, но девочка могла найти себе какое-нибудь более подходящее занятие, и я решил дать ей шанс. Толпа начала возвращаться к своим прежним делам.

Мы тоже пошли дальше, теперь внимательно послеживая за собственными кошельками.

— Зря ты её отпустил, Бранд, — сказал Горм.

— Может быть, — пожал плечами я.

Как бы то ни было, я чувствовал, что правильнее будет сделать именно так, не привлекать внимания, не начинать знакомство с местными властями со скандала. Чтобы у них не возникало ненужных ассоциаций и устойчивой связи «хёвдинг Бранд — проблемы».

Наконец-то я увидел местных стражей порядка. Двое воинов, как на подбор, толстый и тонкий, вальяжно прогуливались по торжищу. В простых, но добротных рубахах, с дубинками на поясах, они рассекали толпу, как ледокол «Красин». Мы тут же двинулись к ним навстречу, заметно перепугав обоих патрульных.