Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена
Шрифт:
— Боюсь, сегодня никто слушать тебя не станет. Надо, чтобы люди немного отошли, сердцами подобрели… Может, завтра кого найдем…
— Тогда ищи кого-то мне в помощь из твоей деревни. Поедем вместе, чтобы мне в спину не кричали, что бежать собрался.
Старик поежился на ветру, покосился на лениво застывшее над головою солнце и снова вздохнул.
— Чего спешить? Раз никого не видели до сих пор, то и до вечера вряд ли кто сюда сунется… А людей в поиск отряжать — это ведь без отдыха, без обеда… Вряд ли кто согласится… Давай подождем… И чего тебе не сидится…
Но Хейдер не ответил. Замерев, мужчина внимательно всматривался в кусты, густо облепившие один из крошечных холмов на западе. Повернувшись к замолчавшему Форкомме,
— Дождались… Надо было утром делом заниматься, а не меня жизни учить… Теперь нас вместе сталью другие поучат…
Отряд наемников мчался, не жалея коней. Не достигнув холмов, где собрались крестьяне, поредевшая банда повернула на юг, предусмотрительно стараясь держаться на расстоянии полета стрелы, не рискуя подставляться под выстрелы. Сгрудившись на двух вершинах, жители йортов засвистели и закричали вслед удиравшим бывшим «союзникам». Пока мужики состязались в ругательствах, Хейдер подхватил крошечный щит, забросил за спину мешок и повернулся к удивленному старику. Ткнув пальцем в опустевшие камыши, откуда выскочили наемники, бастард тихо произнес:
— Там не просто конный разъезд. Я так понимаю, что Хаваскатт наткнулся на крупный вражеский отряд, который идет по их следу и который хитрый ублюдок навел на нас. Конница отрежет нам пути к отступлению в глубь болот и подождет пехоту с лучниками. А как подтянут силы, так здесь всех и передавят. Пологие холмы, открытые со всех сторон. Ни укреплений, ни продовольствия на случай осады… Первый же удар, и люди побегут. Коннице останется только пройтись следом и добить тех, кого лучники не пристрелили… Собирайся, Форкомма. Хватай кого сможешь из родных и знакомых, спешно на коней и немедленно уходим. Пока еще можно. Пока еще Кэйрри не заглянула в глаза каждому…
Испуганно оглянувшись, старик заспешил следом за широко шагающим молодым мужчиной.
— А остальные как? Ведь их надо предупредить, надо организовать…
— Поздно, — с глухим отчаянием в голосе ответил Хейдер. — Они снова будут искать в моих словах злой умысел, выпячивать свою независимость и красоваться друг перед другом. Больше трех сотен здоровых сильных мужиков, а толку — ноль! Так толпой и сгинут…
Маленькая группа всадников успела отъехать от холмов вслед за исчезнувшими наемниками как раз в тот момент, когда с другой стороны камышей показался головной конный разъезд армии Гудернара. Широко раскинувшаяся сеть спешно стягивалась к единственному месту на болотах, где сгрудились бунтовщики. Переброшенные ночью пехотинцы уже разворачивали за холмами строй, готовясь к решительной атаке. А далеко в глубине болот двинулись друг другу навстречу засадные отряды, замыкающие кольцо окружения. Холодное солнце равнодушно взглянуло на весело кричащих внизу людей, обреченных на скорую гибель, и спряталось за ближайшее серое облако. За эти дни солнце устало взирать на кровавое безумие. Точку в затянувшейся песне боли и страданий поставит старуха-смерть. Ей не привыкать…
ГЛАВА 5
Грэнэлла, вторая неделя, фьорсгетты
(15-й день 4-го месяца)
Сапоги с хрустом ломали торчащие из снега пучки коротырь-травы. Поднявшись на холм, великий полководец небрежно махнул засуетившейся свите, встал рядом с нахохлившимся лордом Дейста и жадно впился взглядом в ощетинившийся копьями вражеский лагерь. Прикрыв глаза рукавицей, тронутой инеем, Гудернар попытался прикинуть возможное количество окруженных бунтовщиков, не забыв при этом похвалить удачливого загонщика:
— Я рад, лорд, что вы не стали атаковать вчера вечером, а дождались меня. Как и обещали…
— Мы бы их смяли, господин командующий, — буркнул в ответ старик. Всю ночь он провел в седле, мотаясь между спешно подходящими отрядами, выстраивая и укрепляя кольцо окружения. Сейчас лорд Дейста больше походил на изжеванного загонными собаками медведя, мятого и усталого. — Легко бы смяли, не потеряв ни одного человека. Но в наступавшей темноте могли бы упустить часть ублюдков. Камыш, темнота… Проклятые бунтовщики знают местные холмы и болото лучше нас. Пришлось бы потом до осени прочесывать заросли… Поэтому я лишь постарался запереть их максимально надежно. Но и они успели окопаться и соорудили подобие обороны…
— Раздавим, — не задумываясь, ответил Гудернар, закончив осмотр. — Их там четыре или пять сотен. Вся местная шваль собралась, как я погляжу. И это хорошо… Нам действительно не придется искать их потом по всей округе…
— Один отряд попытался проскочить вчера утром. Но столкнулись с конницей, успели неплохо потрепать передовой разъезд и удрали в трясину.
Королевский сын нахмурил брови и резко повернулся к собеседнику:
— Ушли? Упустили?
— Нет. У нас там почти триста конных клинков. Несколько мерзавцев подстрелили и готовятся добить остальных. Выжгли весь камыш вокруг топи, поставили плотный заслон. Болотный полоз не проскользнет.
— Хорошо. — Гудернар перестал хмуриться и снова довольно уставился на изрытую верхушку чужого холма. — Пусть даже снег начал таять, но еще не конец весны. В воде не полежишь, а каждый сугроб мы проверим.
Старик поежился на холодном ветру и покосился на медленно встающее солнце.
— Командуйте… А я передохну чуть-чуть… Прикажу разбудить, как все закончится…
Кривоногий командующий восхищенно похлопал лорда по плечу:
— Ну и выдержка у вас, мой друг! Мне вот не терпится проверить, насколько в самом деле смелы бунтовщики, посмевшие пролить столько крови! А вы — спать, отдыхать после тяжелой погони… Я бы так не смог…
— Мне кажется, что проклятый ублюдок заперт южнее. Видели два мелких отряда, которых мы загнали в трясину. И достать их можно будет лишь после того, как прикончим местных баламутов. Прикончим и двинем часть сил на помощь загонщикам. Чтобы среди болотных кочек никто не смог просочиться. Чтобы каждую нору проверили, чтобы каждый кустик выдернули и в ямку заглянули… Я не хочу остаться в дураках еще раз…
— А эти? — Гудернар махнул рукою в сторону обреченных крестьян.
— С этими все понятно, — ухмыльнулся лорд Дейста. — Поверещат чуток и кончатся. Все… Потом головы пересчитаю и в лицо каждому загляну… Но будет обидно, если бастард сдохнет здесь… Мне почему-то хочется, чтобы он помучился, чтобы вдоволь льда с водою наглотался перед смертью… Боги шепчут мне, что он там… Среди самых хитрых и изворотливых… Кто пытался бежать, бросив подыхать остальную армию…
Поправив волчью шубу, наброшенную на плечи, старик хрипло захихикал:
— Да только я хитрее… И заранее все пути отхода перекрыл, да… Заранее. И пусть они мечутся в своей вонючей луже, пусть пытаются нащупать узкое место… Но скоро к моим тремстам гончим добавятся еще солдаты, и мы прихлопнем гадов раз и навсегда… Без жалости и сожаления…
Командующий жестом приказал поставить ему раскладной стул, после чего позволил толпе верноподданных выстроиться у себя за спиной: наслаждаться видом победоносной битвы и расточать льстивые похвалы в адрес военного гения. Подумав немного, Гудернар даже разрешил установить слева и справа от себя еще несколько стульев. Справа расположились представители церкви Слаттера и Храмового ордена, слева кто-то из свиты лорда Лэксефа. Имена командующий не потрудился даже запомнить, но предпочел в этот раз не показывать свое истинное пренебрежительное отношение к подданным. Пусть ценят его расположение и любуются предстоящим зрелищем. Тем более что одни принесли золото, оплатив львиную часть расходов по найму армии, а другие готовы молитвой и розгами вразумлять заблудшие души после битвы, успокаивая взбаламученные йорты и даруя прощение нищим женщинам и детям, которым предстоит отстраивать заново пепелища…