Хейсар

Горъ Василий

Сколько длилось это безумие? Вечность? Один — единственный миг? Не знаю. Знаю, что воскрес только тогда, когда почувствовал, что не чувствую жара сердца своего Огонька.

— Мэй, ты где? — открыв глаза, перепуганно спросил я. И услышал приглушенные рыдания.

Торопливо перевернувшись на правый бок, я запоздало сообразил, что лежу на земле, в расшнурованном до пупа араллухе, и облегченно перевел дух, увидев в ладони от себя спину Мэй.

— Здесь… — всхлипнула она. — Плачу…

— Почему? — растерянно спросил я.

Она всхлипнула еще раз, потом, не глядя, нащупала мою руку, положила ее себе на живот и вжалась спиной в мою грудь:

— А что мне остается делать? Я хочу быть твоей! Твоей, слышишь? Десятину, день, час! Да хоть одну —

единственную минуту — но твоей!!!

В этот момент ее голос дрогнул, а пальцы, ласкавшие мою руку, сжались:

— Ты только не думай, что это — похоть! Я… у меня… у меня еще никого не было!!! Вообще!!! И…

— «…и тогда Вседержитель преподносит ему Дар… — выдохнул я ей на ушко. И, сообразив, что не вспоминал о сестре целую вечность, с трудом заставил себя договорить: — …Истинного Суженого, человека, в чьей груди бьется половинка его сердца. Стоит Избранному заглянуть в глаза этому Дару, как он обретает новую жизнь. Жизнь, в которой одна душа на двоих…»

Почувствовав мое состояние, Мэй развернулась ко мне и мертвым голосом спросила:

— Почему ты говорил таким тоном? Ты… ты в это не веришь?

— Верю… Честное слово… — тихо сказал я. — Просто из всей Изумрудной Скрижали моя сестра больше всего любила Слово о Суженом. Повторяла его чуть ли не по десять раз на дню… А своего Дара так и не дождалась…

— Прости, я не знала… — Мэй вжалась лицом в мою грудь и расплакалась. Горько, как маленький ребенок.

Я прижал ее к себе, запустил пальцы в волосы, ласково провел ладонью по спине и, дождавшись, пока она успокоится, слегка отодвинулся и нежно поцеловал в заплаканный носик:

— Ты — чудо, Огонек! Я счастлив, что оказался у тебя на Пути…

Мэй вздрогнула, приподнялась на локте и хрипло сказала:

— Я — твоя Половинка! Я НЕ МОГУ выйти замуж за другого!!!

У меня пересохло во рту: я знал, что это не слова, а настоящие чувства, видел, что он а колеблется между долгом и бесчестием, и… не понимал, что я могу сказать в ответ.

То, что я люблю ее больше жизни? Так она знала это и без моих слов. То, что я ненавижу ее долг перед короной и родом и тем не менее готов смириться с ее решением выйти замуж за одного из ее женихов, лишь бы дать ей возможность сохранить уважение к себе? Но эти слова подтолкнули бы ее к ним, а не ко мне. Что отдал бы обе руки за чудесное спасение любого из ее братьев? Так это стало бы пустым сотрясением воздуха!

— Я… приму любое твое решение, Огонек… — через вечность выдохнул я. — Любое… Даже если ты…

Договорить мне не дали — со стороны лагеря послышался встревоженный крик:

— Кром, с вами все в порядке?

— Скажи, что ждешь, пока я приведу себя в порядок! — потребовала Мэй. Потом села, перебросила магас через плечо и задумчиво пробормотала: — Знаешь, я, кажется, кое-что придумала. Не уверена, что тебе понравится, но лучше так, чем никак и никогда…

— Расскажешь? — сглотнув, спросил я.

— Да… Наверное… Когда решусь…

Глава 15 — Негзар Мышь

Четвертый день третьей десятины первого травника.

…Аютэ выплыла из-за сарти [91] рода Уззар, как дес’ит [92] долинников. И, приветливо улыбнувшись знакомой Ширвани, величаво заскользила вниз по улице. Ее спутники — пара мрачных, как ночь, лам’наш’ги [93] и донельзя гордая оказанным доверием айти’иара [94] с корзиной в руке — устремились следом.

91

Сарти — дом — крепость (хейсарск.).

92

Дес’ит — «большая лодка», т. е. корабль (хейсарск.).

93

Лам’наш’ги — «хозяин Волчьих Клыков», т. е. мастер наш’ги.

94

Айти’иара — «ожидающая имени», т. е. девочка — подросток, не заслужившая взрослого имени. Лет с семи носится за взрослыми женщинами, чтобы научиться хозяйствовать.

Высокая, стройная и ослепительно красивая, Два Изумруда стремительно шла вперед и в упор не замечала восхищенных взглядов попадающихся на пути мужчин.

«Есть я и ты… — вспомнив так и не спетую ей Песнь, уныло подумал Негзар. — Остальное — тлен…»

Как и восемь лиственей назад, в тот день, когда он понял, что она никогда не станет его женой, по его спине пробежал неприятный холодок, а душу затопило отчаяние. И для того, чтобы заставить себя вернуться в нормальное расположение духа, он вгляделся в магас Аютэ, чтобы своими глазами увидеть прожитую ею жизнь.

Увидел. И заскрипел зубами: замысловатая петля, появившаяся над правым глазом, сообщала всем и вся, что она замужем, зеленая лента, вплетенная в лахти, — что плодовита, а три уасти [95] , гордо ниспадающие на правое плечо, — что подарила избраннику двух сыновей и дочку!

«Это должны были быть мои дети!!!» — мысленно взвыл он и зажмурился, чтобы не видеть ожерелья Благодарности [96] на ее загорелой шее. Увы, не помогло — его внутренний взор тут же ослепила россыпь из десятков переливающихся на солнце чешуек и почти затмила своим сиянием тоненькую, почти незаметную на ее фоне тесемку со свадебным подарком Аттарка…

95

Уасти — косичка, перевитая серебряной или золотой нитью. Серебряная — символ того, что женщина родила мужу сына (намек на цвет стали), а золотая — дочь.

96

Ожерелье Благодарности — цепочка из серебряных чешуек, которую вручают жене, родившей мужу наследника. Зеленая тесьма — еще один символ того, что женщину признал род мужа.

— Хороша… — восхищенно выдохнул стоящий рядом Юлай Подсвечник. И, наткнувшись на бешеный взгляд Негзара, примирительно выставил перед собой ладони: — Не злись, ашер, я имел в виду, что она — воистину прекрасна! И достойна быть твоей…

— Только достойна? — нехорошо прищурился Мышь.

Долинник рассмеялся:

— Никак не могу привыкнуть к тому, что мы вкладываем в одни и те же слова разный смысл! Не злись — она БУДЕТ твоей. Через десятину — полторы. Обещаю!

Негзар аж подпрыгнул:

— Едут?

— Да, вчера проехали Голон…

— Слава тебе, Бастарз!!! — вскинув глаза к небу, радостно выдохнул хейсар. Потом нашел взглядом Аютэ и понял, что видит не только петлю замужней женщины, уасти и ожерелье Благодарности, но и полные, ярко — розовые губы, рвущуюся из араллуха и маняще покачивающуюся при каждом шаге высокую грудь и обтянутые ансами стройные бедра.

«Моей! Ты будешь моей!! И совсем скоро!!!»

…Два Изумруда прошла мимо Негзара, не замедлив шаг. Так, как будто не узнала. А вот ее телохранители кривить душой не стали — правый презрительно усмехнулся и демонстративно убрал десницу за спину [97] , а левый вытаращил глаза и «испуганно» раззявил рот.

97

Убрать правую руку за спину, то есть отодвинуть от ножен Волчьих Клыков — знак противнику, что воин крайне невысо кого мнения о его способностях.