Хейсар
Шрифт:
— Я соскучилась…
— Угу… — выдохнул он. — Я — тоже…
Девушка хихикнула, коснулась пальчиками его затылка, обожгла шею поцелуем, нежно прикоснулась к щеке и… удивленно поинтересовалась: — Ой, а в чем это вы, ваша милость?
Бельвард непонимающе нахмурился, развернулся к ней лицом, увидел пальцы, перемазанные краской, взгляд, в котором протаивает понимание, и понял, что шрамы, над которыми столько трудился Штырь, приказали долго жить. А вместе с ними — и договор с Сулхаром Белым!
«Что, девок не видел, дурень?» — мысленно взвыл он,
Вскочил, левой рукой зажал Бране рот, правой — выхватил кинжал, уткнул ей в горло и прошипел:
— Шуметь не надо… Поняла?
Девушка торопливо затрясла головой.
— Сейчас ты откроешь ротик и позволишь мне вставить в него кляп. Потом я свяжу тебе руки и положу на кровать. Если ты будешь вести себя хорошо, то останешься живой и здоровой. Все поняла?
Браня кивнула, зажмурилась и сглотнула.
— Значит, договорились…
…Убедившись в том, что узлы затянуты так, как надо, Бельвард повернул Браню спиной к кровати, легонечко толкнул, потом метнулся к двери, выглянул в коридор и, наткнувшись взглядом на встревоженное лицо Штыря, криво усмехнулся:
— Мы — заняты. И будем заняты до рассвета…
Серый глумливо ухмыльнулся, потом уставился на его лицо и помрачнел:
— А шрам-то смазался, ваша милость!
— Знаю… Поправишь… Утром…
— Она — ВИДЕЛА!!!
— Мы уедем вместе с ней…
— А что скажет ее хозяин?
— Хм… А ты с ним пообщайся… Скажи, что я приехал, чтобы ее забрать. Что мы с ней поговорили, и она согласилась переселиться в мой замок… — Юноша сорвал с пояса кошель, высыпал на ладонь десятка полтора желтков и протянул их Серому: — А это — ему. На новую служанку…
Штырь алчно оскалился:
— Не многовато за девку-то?
— Разберись сам. Останется лишнее — возьмешь себе…
— Ха!!!
— Только учти — если мой уговор с Сулхаром сорвется из-за твоей жадности, то вина за это ляжет на тебя…
Серый посерьезнел, убрал монеты за пазуху и кивнул:
— Сделаю как надо — ть…
— Я тебя услышал…
…Закрыв за собой дверь и задвинув засов, Бельвард облегченно выдохнул, повернулся к кровати и закусил губу — Браня лежала по — другому: ближе к краю, не на боку, а на спине и явно прятала взгляд!
Мазнув взглядом по торчащему сквозь шнуровку соску, юноша метнулся к окну, проверил запоры и криво усмехнулся: нижний был открыт. А верхний — нет!
— Шустрая… — усмехнулся он. — Даже очень! А ведь мы вроде бы договаривались… Ну, и как мне теперь тебя наказать?
Девушка зажмурилась и замотала головой.
— Что, никак?
Кивнула.
Бельвард подошел к кровати, сел на краешек и прикоснулся к аппетитному холмику груди:
— Совсем — совсем никак?
Девушка побледнела и кивнула еще раз.
Юноша облизнул враз пересохшие губы и прилег. Рядом. Так, чтобы чувствовать бедром ее бедро:
— То есть мне что, всю ночь просто спать?
Она задрожала и пожала плечами.
— Не смогу… — хрипло выдохнул он: —
Браня открыла глаза, гневно уставилась на Бельварда и демонстративно сжала колени.
Он ухмыльнулся, вытащил из ножен кинжал и положил его на ее правую грудь. Потом выждал несколько мгновений, пропустил пальцы сквозь шнуровку и сжал ладонью левую:
— Выбор понятен?
Девушка тихонечко застонала.
Потом ее колени дрогнули и раздвинулись…
Глава 13 — Баронесса Мэйнария д’Атерн
— …Пя — а-ать десятков и три со — о-охи… Сы — ы-ы каждой — по ды — ыва ка — а-апья и семь ме — е-едяшек… Па — а-алучаецца… па — а-алучаецца… — Ночная Тишь закатил глаза, потер переносицу и тяжело вздохнул: — Получается о — о-очень много…
— «О — о-очень много» — это сколько? — ехидно поддел его старший брат.
— Сейчас посчитаю… — Унгар затер ладонью свои же собственные записи, вытащил из сапога деревянное «перо» и решительно начертил на земле две вертикальные полоски: — Это — копья с одной сохи…
…Как обычно, он торопился. Поэтому вместо пятидесяти трех пар начертил сорок девять — что для него было довольно хорошо. И принялся считать.
Высунутый кончик языка, прикосновения к переносице и пылкие взгляды в мою сторону помогали как-то не очень, поэтому результат у него получился умопомрачительный — девяносто одна монета. Дальше — хуже: вместо пятидесяти трех рядов по семь черточек он нарисовал сорок четыре по семь, четыре — по восемь и две — по шесть.
После перепроверки одна «восьмерка» лишилась лишней черты, а «шестерка» обрела недостающее. Что никак не сказалось на результате — после завершения расчетов толковейший из моих женихов выдал умопомрачительную сумму: один желток, тридцать семь копий и восемь медяшек [83] !
83
В одном желтке пятьдесят копий. В копье — пятьдесят медяшек.
— Ты только что выбросил в пропасть двадцать шесть серебряных и тринадцать медных монет… — буркнула я. — И это — с одного лишь посошного налога. А что будет после подсчета остальных? Пустишь лен по ветру?
Ночная Тишь вспыхнул и с вызовом посмотрел на меня:
— У меня достаточно денег, чтобы…
— …позволять себе ошибаться? — перебил его Вага. И, виновато посмотрев на меня, затараторил: — Пойми, дурень, цифры — это тот же меч: каждая ошибка, которую ты делаешь, ранит! Причем не только тебя, но и весь твой род! А еще показывает твою слабость перед теми, кто ПОНИМАЕТ!!!