High voltage

Роман Виолетта

– Не успел отец переделать завещание на твою душонку. Так что не прыскай ядом, он тебе еще пригодится.

– Выметайся из моего кабинета, Женя. Как я поняла, здесь ты больше никто, так, жалкий прихлебатель. Надеюсь, Богатов не будет медлить и даст тебе пинка под зад.

– Первой он его даст тебе, Тата. И тут твое обаяние не сработает так, как подействовало на отца. Богатов не ведется на подобных тебе женщин.

– Уходи, Женя. Просто иди, – махнув рукой, вздыхаю. Я даже злиться на него не могу. Развернувшись, Смольский покидает мой кабинет. Дверью хлопает с такой силой, кажется,

будто стекло рассыплется на мелкие осколки.

Я невероятно зла. Не могу поверить, что все происходит наяву. Богатов – настоящий демон во плоти. И он не успокоится, пока не сожрет меня с потрохами. Как в той поговорке: Что такое не везет, и как с этим бороться. И Смольский со своим ядом. Еще при жизни отца ему не давал покоя тот факт, что отец ценил меня больше, чем его. Вот только Женя никак не хотел раскрыть глаза и понять, отчего происходит подобное. Легче списывать все на мнмые любовные отношения, сложнее понять, что тут совершенно другое, намного большее, основанное на доверии и уважении.

– Ты расстроилась? – пройдя в кабинет, спрашивает подруга.

– Из-за Смольского?

– Он никогда еще не позволял себе подобных слов, – хмурится Дана, ставя передо мной стакан воды и таблетку успокоительного.

– Всегда весело плясать на костях врага, ты же знаешь, – выпиваю лекарство, прикрываю глаза, пытаясь хоть немного успокоиться. – Вот только я еще помирать не собираюсь. Пусть радуются. Для этого у них не так много времени. Я дам отпор.

– Судиться будешь?

– Не имеет смысла. Я говорила с Олегом. Там без шансов. Я знаю, чего они хотят. Ждут, что я психану и уйду. Но я не собираюсь этого делать. Ты знаешь, Дана, как дорог мне был Сергей Анатольевич. Смольский старший был мне как отец. И я не позволю себе сложить руки и ждать, когда Богатов растерзает компанию на мелкие кусочки.

– Тата, Богатов очень сильный соперник. Ты никогда еще с таким не воевала, – Дана нервничает, переживает. Но только выхода у меня нет.

– Я не боюсь его. Сделаю вид, что согласна с правлением Богатова. И буду потихоньку разрабатывать стратегию. Ты же понимаешь, сейчас полетят головы! Он приведет своих людей, заменит сотрудников. Десятки человек без работы останутся. Разве я могу допустить подобное?

Дана кивает.

– Я с тобой. До конца. Что бы ни случилось.

***

Остаток дня не могла себя собрать воедино. Нужно было заниматься работой, но нервы сдавали. Руки тряслись, мысли разбегались. По всему офису раздавалось перешептывание. Кто-то списал меня со счетов, кто-то уже переобулся, подстраиваясь под новое руководство. Я не осуждала их, но, не скрою, мне было дико неприятно. Никто не говорит, что работники должны вставать грудью за бывшее руководство и идти за мной на амбразуру, но элементарную этику и чувство такта никто не отменял.

– Тата, Богатов тебя к себе вызывает, – раздалось тихое в трубке под самый конец рабочего дня.

Ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. Поправив макияж, вышла из кабинета. Громкий стук каблуков о кафельный пол держал на плаву. Я прислушивалась к нему, словно к метроному. Пыталась сохранить холодный рассудок и не поддаваться на возможные провокации.

Богатов был не один. Рядом с ним снова восседал Смольский. Женя выглядел довольным собой. От этой картины неприятно засосало под ложечкой.

– Проходите, Татьяна Александровна, – заметив мое присутствие, произнес Богатов.

Усаживаюсь за стол.

– Я вся во внимании.

Лев не смотрит на меня. Роется в телефоне.

– Сейчас все подойдут и начнем, Татьяна Александровна, – бросает, не поднимая на меня глаз.

Спустя несколько минут в кабинет заходит все руководство компании. Главный бухгалтер, начальники промышленного, рекламного отдела.

Как только все устраиваются на местах, Богатов начинает свою речь.

– Мною был произведен ряд изменений в структуре управления компании. Елена Борисовна, начальник отдела кадров, по моему указу подготовила несколько приказов по личному составу. С сегодняшнего дня Смольский Евгений Сергеевич является моим заместителем. Начальник юридического отдела написал заявление на увольнение, вместо него должность займет Бойко Андрей Семенович, он приступит к обязанностям с завтрашнего дня.

– А причину увольнения можно узнать? Почему меня не поставили в известность? – в моем голосе так и сквозит раздражение. Ничего не могу с собой поделать, я дико расстроена из-за Олега. Он хороший специалист в своей области. И увольнять его – верх глупости и жестокости со стороны Богатова.

– Татьяна Александровна, в отношении вашей должности также есть изменения, – произносит Богатов, сверля меня глазами. – Дело в том, что должность заместителя теперь принадлежит Смольскому. Вам же я подготовил другое место. С завтрашнего дня я назначаю вас своим личным помощником. До утра необходимо освободить кабинет для Евгения Сергеевича, занять свое рабочее место.

Глава 4

– Сволочь! Чтоб у него дома клопы завелись, вот такие огромные! – развела пошире руки, едва не столкнув со столика бокал с Маргаритой. – На его кровати! Чтобы они его каждую ночь жрали, и он спать не мог!

Подруга сидела, раскрыв рот от удивления. Я редко выхожу из себя, но сейчас меня разрывало от злости и негодования.

– А еще чтобы в одежде поселились, и он весь свой гардероб выбросил на мусорку! – игнорируя ее смех, продолжаю фантазировать.

– Насчет гардероба ты погорячилась, подруга, – протягивает задумчиво Дана. – Одежда у него крутая, чего только стоят рубашки эти, обтягивающие его мышцы… Ох, дал же бог красоту такому козлу, – цокает недовольно, делая небольшой глоток спиртного.

– Не говори про него ни слова хорошего, иначе не прощу, слышишь! – тычу яростно в нее пальцем, а негодяйка давится смехом. – Ничего в нем красивого ни капельки нет! Всю красоту сожрала его мерзость внутренняя! – допиваю бокал, делаю знак повторить. Голова начинает кружиться, а вот настроение ни на грамм не лучше.

Дана наслаждается коктейлем. Я осматриваюсь по сторонам. Танцпол уже полный, громкая музыка, разноцветные неоновые огни раздражают. Меня все сейчас из себя выводит, лучше бы мы ко мне поехали, посидели бы в тишине. Нет, Данка уперлась, как баран. В люди меня потащила.