Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии
Шрифт:
Наступили тяжелые времена, и Конраду приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы удержать на плаву свою империю. Он стал реже бывать дома, до ночи засиживаясь на совещаниях с членами правления, снова и снова изучая финансовые отчеты в поисках способа сохранить платежеспособность корпорации. В какой-то особенно острый момент он даже стал думать, не взять ли кредит под полис страхования своей жизни.
– Конечно, стоит это сделать. Тяжелые времена когда-нибудь закончатся, – поддержала Конрада Мэри, будто читая его мысли. – И когда все пройдет, ты окажешься сильнее и в лучшем положении, чем раньше.
«Приятно знать, – думал он, – что между нами столь полное согласие, что жена по-прежнему крепко в меня верит». Итак, он занял под страховку 300 тысяч долларов и с этими деньгами разъезжал по своим отелям, стараясь удержать их от банкротства, а Мэри оставалась дома с детьми. Однако, хотя Мэри и была рада, что он последовал ее совету,
Вскоре деньги, занятые под страховку, закончились, и Хилтон вернулся к тому, с чего начал, отчаянно пытаясь спасти свою империю. Каждый день приходилось решать труднейшие проблемы, и он чувствовал себя совершенно измотанным. «Не смей сдаваться, – твердила ему мать. – Кто-то выбрасывается из окна, кто-то сдается, кто-то уходит в монастырь. А вот другие молятся. И ты молись, Конрад, усердно молись».
Дела шли все хуже и хуже, а Мэри будто этого не замечала и думала совсем о другом. Она стала больше разбираться в светской жизни, чем та скромная восемнадцатилетняя девушка в малиновой шляпке, когда-то обратившая на себя внимание Конрада. За последние четыре года она превратилась в очень привлекательную женщину, похудела, перекрасилась в блондинку, сделала модную прическу, и ей хотелось, чтобы муж это видел и гордился ею. Ее перестало удовлетворять ведение домашнего хозяйства, глажка его костюмов и готовка его любимых блюд. Больше того, она жаловалась, что Конрад отдаляется, уделяет ей мало внимания. И она была права. Конрад не испытывал к ней глубоких и сильных чувств. Он относился к ней с неизменным теплом и уважением, и вместе с тем, казалось, их разделяет глухая стена. Но дело в том, что такие отношения его полностью устраивали, и он не углублялся в эти тонкости. Ему казалось, что у них с Мэри достаточно хорошие отношения, чтобы их семейная жизнь продолжалась и дальше; по его мнению, брачный союз для того и существует, чтобы в дружном семейном партнерстве растить и воспитывать детей. С Мэри ему было намного легче и спокойнее, чем со своими прежними знакомыми.
Как раз в это время Мэри очень переживала за трехлетнего Баррона – малыш решительно отказывался от еды. «Мальчики были абсолютно разными, – рассказывал Конрад. – Баррон был осторожным, спокойным и упертым, а Ники – очень подвижным, открытым и непредсказуемым». Лучше это определила мать Конрада: «Ники отличался обаянием, а Баррон – упорством». Действительно, приняв какое-то решение, Баррон упрямо держался его.
Позднее выяснилось, что Баррон лишь на время утратил аппетит, но в тот момент Мэри приходилось в одиночку справляться с бедой, так как Конрад был целиком поглощен проблемами с бизнесом. Со временем все эти маленькие проблемы, с которыми Мэри приходилось справляться без помощи и участия мужа, накапливались и вызывали у нее раздражение. Ему казалось, что между ними нет никаких проблем, но Мэри вовсе так не думала.
Впервые Конрад почувствовал неудовольствие Мэри в ноябре 1930-го, в день открытия отеля «Эль-Пасо». На торжество приехали его сестра Розмари с мужем из Нью-Йорка и другая сестра, Эва, из Бостона. Присутствовала и его мать Мэри. То, что Конрад сумел в такой тяжелый момент открыть новый отель, всем казалось просто чудом, состоявшимся благодаря финансовой изобретательности Конрада. Так что определенно основания для торжества имелись. Все испытывали оправданную радость, все – кроме Мэри.
Судя по недовольному лицу Мэри в тот вечер, можно было подумать, что ей надоело слышать о гостиницах. В какой-то момент она взяла свой палантин и, быстро выйдя из банкетного зала, поднялась на лифте в их апартаменты на верхнем этаже. Заметив это, Розмари подошла к Конраду и спросила, не думает ли он, что Мэри наскучил его гостиничный бизнес. Но ему это даже в голову не приходило. Розмари все же посоветовала брату уделять Мэри побольше внимания, ведь она еще так молода.
Конрад выслушал мнение сестры, но не понимал, что еще ему нужно делать. Он сказал, что, по его мнению, он и так достаточно заботится о Мэри, из каждой поездки привозит ей наряды и разные подарки в знак того, что и вдали думает о ней. Сестра предположила, что, видимо, Мэри нужны не столько его подарки, сколько личное присутствие, так как он постоянно разъезжает по стране или допоздна работает в конторе.
Дело осложнялось тем, что, хотя Конрад только что открыл новый отель, он не мог себе позволить иметь собственный дом. Возможно, он не всегда правильно планировал расходы, но в данных обстоятельствах делал все, что мог, для спасения бизнеса. Поэтому ему пришлось перевезти семью из роскошного гнездышка в Хайленд-Парке в один из номеров нового отеля «Эль-Пасо-Хилтон». Его мать Мэри и сестра Хелен, которая недавно разошлась с мужем, тоже занимали там одноместный номер, заказывали еду за 60 центов и делили ее между собой. И мать не жаловалась на такие ограничения, считая, что люди и без того слишком много едят. Однако его жене все это не нравилось, ей приходилось все время сидеть в отеле, связанной по рукам и ногам двумя детьми, тогда как муж проводил дни на работе. Если у него нашлись деньги на новый отель, почему он не находит их для того, чтобы у них была своя крыша над головой? А на какие средства он устроил своей матери кругосветное путешествие на лайнере? Мэри видела причину всего этого в том, что Конрад больше озабочен спасением своей гостиничной империи и благоденствием своей матери, чем положением его собственной семьи. После переезда в отель Мэри высказала все свои претензии Конраду; она была возмущена его отношением, измучена всей этой борьбой с трудностями. «Как и сама депрессия, то, что произошло между мною и Мэри, случилось не вдруг, не сразу, – вспоминал он. – Мало-помалу смеющиеся глаза Мэри все чаще становились грустными».
«Много лет спустя Эрик сказал мне, что, поскольку его отец все время пропадал на работе, его мать чувствовала себя одинокой и несчастной, – говорила первая жена Эрика Патриция Скипворт Хилтон. – К сожалению, это неприятное положение не менялось к лучшему».
Казалось уже неизбежным, что брак будет подорван неверностью. На местном благотворительном вечере Мэри познакомилась с Маком Саксоном, известным в Техасе футбольным тренером, когда-то капитаном и нападающим футбольной команды Техасского университета. Наверняка трудно было остаться равнодушной к этому высокому и сильному красавцу с темными вьющимися волосами, карими глазами и обаятельной улыбкой. Поскольку в семейной жизни Мэри приятных изменений не было, она увлеклась Саксоном. Он выслушивал ее проблемы, обедал у нее и даже проявлял интерес к ее маленьким сыновьям. Но для нее было гораздо важнее то, что он ценил ее как женщину. «Она знала, что поступает дурно, что, если об этом узнает Конрад, для него это будет тяжелым ударом, – вспоминал один из родственников Мэри. – Но она оправдывала свои отношения с Маком тем, что устала от невнимания мужа, что заслуживает большего, чем дает ей Конрад. И вот она сбилась с пути. Она понимала, что здесь нечем гордиться, и все-таки сделала это».
«Мэри приезжала с Маком в Эль-Пасо, и все чувствовали, что между ними что-то происходит, только не знали, что именно, – сказал Кен Хейнемен, игрок из команды Саксона. – Он был очень интересным парнем, нравился женщинам. И было известно, что он здорово пьет. Все, кто видел его с Мэри, понимали, что это просто беда».
«Конрад и Мэри старались сохранить брак, – вспоминал Стэнли Такер, чей отец знал Конрада в то время. – Кони не хотел развода. Он пытался делать все необходимое для этого, да и Мэри тоже, надо отдать ей должное. А в октябре 1932 года все с удивлением узнали, что Мэри беременна».
Через девять месяцев родился Эрик. Судя по дневнику Хилтона, он проявлял к этому факту полное безразличие. «Мэри ждет ребенка», – коротко записывает он, подозрительно не упоминая о своем отцовстве. Так же равнодушно отнесся он и к его рождению 1 июля 1933 года: «Эрик Майкл Хилтон родился в десять утра в больнице Св. Павла» [4] . И сразу после этой записи следует другая: «Необходимо достать что-то солидное для показа «Гринвуда». Я уверен, что приведу в порядок этот отель, если у меня появится возможность». Затем, 5 сентября: «Нет времени заехать навестить Мэри и ребенка. Звонил всем, кого только мог придумать на должность заместителя банкира. Ни на что не хватает времени».
4
Стоит заметить, что это единственное упоминание Эрика Хилтона по имени в автобиографии Конрада Хилтона «Будьте моим гостем», написанной в 1957 году.
Хотя католическая церковь категорически осуждает развод, учитывая состояние своей семейной жизни, Конрад Хилтон стал думать, как быть дальше. А тем временем Мэри уже приняла решение: она больше не желает жить с Конрадом и хочет уйти к Маку. Узнав об этом и постепенно привыкнув к мысли о расставании, Конрад воспользовался ситуацией, позволявшей ему с головой уйти в работу. Все оказалось не так уж плохо. По крайней мере, теперь он мог полностью сосредоточиться на своем поприще успешного бизнесмена, избавиться от чувства вины, что не был очень хорошим мужем. Похоже, дети любили Мака, но при этом знали, кто их родной отец, так что это тоже устраивало Конрада. Собственно, большинство людей не способно заглянуть в будущее, и Конраду ситуация начала казаться не такой уж безнадежной. Ведь он привык приспосабливаться к самым трудным обстоятельствам. Именно так он и вел свой бизнес. Однако Мэри такая ситуация не устраивала. Она заявила, что если Конрад не подаст заявление о разводе, то это сделает она.