Химера Андреевна хочет кровушки
Шрифт:
– На ляжке шерсть, – грубо пошутила Женька. – Доза стоит восемь миллионов. Походишь полуголодной. Главное, живой.
– Манюня, ты как… вообще? – поинтересовалась Виталина.
– Ну, ощущения такие, словно я побывала в СПА, прошла курс массажа, чуть полежала в солярии, хряпнула три бокала Маргариты и получила множественный вагинальный. И прикурила с ментольчиком…
– Качественное сравнение, – оценила Женька.
С Марго происходили заслуживающие внимания перемены. Обратный процесс увядания шел не в пример быстро. За десять-пятнадцать минут взрывной волной регенерации она почти
– Ничего не хочу слушать, – бодро и нагло заявила она, встала с койки и сверкнула голой попой медицинского полу-халата для пациентов. – Срочно домой. Приму горячую ванну, с солью, с пеной, с шампанским. Потом можно коньячку. Завтра по салонам и в СПА. Боже мой, у меня ужасные ногти и волосы между ног. Не больница, а бомжатник какой-то.
Витка, вцепилась в подругу, обняла ее и в голос разрыдалась. Они почти потеряли ее, почти поверили в непоправимое, но она вернулась. Нет никакой зависти и ревности, она их лучик солнца, их чудинка, их сумасшедшинка.
– Витольд, что за радужные ценности? Отвали со своими соплями. Фу. Нет-нет, только не зеркало. Джинжер, закрой зеркало, я не могу на это смотреть. Только после душа.
И напрасно, Марго выглядела так, будто Белоснежка по утру, свежа и прекрасна, лучится здоровьем и прямо не отходя от больничных мониторов подойдёт для фотосессии. Интересный эффект. Драконья кровь творит чудеса не только в части здоровья, но и красоты добавляет. Сияющей красоты.
Одежду прихватить забыли, потому сначала Витка сбегала раздеть мальчиков, что остались ждать за периметром больницы. Им и в трусах не беда остаться. Маргоша брезговала и отчитывал их за пренебрежительное отношение к ее королевской персоне, но выбора нет. Мед персонал не узнает в прекрасной незнакомке безнадежно больную пациентку, она без труда покинет здание.
– Чилий, что за дела? Ты в каком виде на выписку приперся? Впечатлить меня своими семейными ценностями мечтаешь? – по-своему эпатажно и громко ворвалась она в их компанию. С Павлика сняли брюки, он покорно остался в трусах.
– Марго, я…
– Все понятно, можешь не продолжать, поиздержался, поистерпелся. Рустик, если не качаешь, хотя бы брей. Кусты на твоей впалой груди напоминают залысины на шее старого стервятника.
– Уу… насосалась крови? – огрызнулся Рустик.
– Наркоша, – парировала она.
– Эскортница, – незлобно ответил он и помахал подъезжающему такси.
Они шумно ввалились в квартиру, по пути прихватили две сумки-самобранки. Марго успела отхватить свой Латте на кокосовом молоке и пачку ментоловых стиков.
Объяснения сути своего состояния она слушала сквозь эйфорию чудесного воскрешения. Драконы, кровь, химеры, все понятно, проехали. Куда важнее для нее новости из обычной жизни:
– Рогачев, козлина, ты брился моей бритвой? Фу, лобковые волосы на моем полотенце. Рогачев, прибью.
– Чили, вали отсюда, кресло продавил своим задом. Ты что, спал в моей спальне? Воняет барсучьим задом.
– Витёк, отвали уже со своими перцами, баклажанами. Псиной несёт, опять в приют к собакам таскалась?
– Жофрей,
После ванной Марго чуть раздобрела и приняла коньячку.
– Ничего так, твой Николай Николаевич, – жадно рассматривала она фотографии в интернете. – Породистый. Так, я все придумала. Будут у нас деньги. Лидочку грохнем, я устроюсь лаборанткой на кафедру. Впервые совмещу приятное с полезным. И, кстати, фамилия приличная, Баренцев. Пора подумать о семье и детях.
– Маргоша, тут такое дело. Нам нужно в отдел биозащиты сходить, – осторожно напомнила Женька, чтобы не нарушить вечернюю идиллию. – Мы обещали.
– Джорджина, что за блажь? – отмахнулась Сеструха. – У нас нет времени наносить светские визиты в органы. Помогли тебе эти органы? Ты лучше скажи, когда Баренцев изволит посетить кафедру?
– Уже на следующей неделе. Брак готовится к встрече и пишет речь.
– Вот, – воздела она палец к потолку. – А сегодня среда. Четыре дня, чтобы все успеть. Волосы, ногти, брови, солярий, шопинг. Устранение Лидусика. Какие, к черту, сантименты? На кону полтора миллиарда и мужик с обложки журнала. Просто особь для размножения. Никуда мы не пойдем.
– Пойдем, – угрожающе тихо ответила Женька. – Через два месяца нам нужна новая доза. А лучше три. Эдуард Семенович тебе деньги дал. Нужно отплатить.
Марго нетерпеливо поджала губы.
– Эдик в категории бывших, и это не обсуждается. А бывший это либо стратегический запас на крайний случай, либо исторический персонаж из разряда легенды. И неважно уже, героической или позорной. Потому, давай не будем возвращаться к этой теме.
– К Баренцеву не подпущу, если не пойдешь с нами, – применила шантаж Женька. – Сама его обработаю, применю весь накопленный рядом с тобой опыт. И первую дозу препарата отдам не тебе, кровожадная ты стерва, а Эдику.
– Ой, ну ладно, – быстро сдалась Маргоша, – но недолго. На пять минут заскочим к этому вашему Геннадию Алексеевичу. Плюну ему в рожу за Мумию! Химера еще куда ни шло, но мумия уже слишком. А Баренцева ты без меня не потянешь.
– На фоне Лидочки Александровны и я потяну.
– Джакоб, – снисходительно смерила она подругу взглядом, – оценивай себя трезво. В лучше случае он заинтересуется твоими побасенками в народной горной промышленности. И только с литературной точки зрения. В остальном, если он не придерживается радужных ценностей, кастинг там такой, что у тебя нет шанса стать даже горничной.
Геннадий Алексеевич назначил встречу на десять утра. Именно потому Рустика оставили дома, чтобы снова не потерялся, а Полине Викторовне отзвонились и сообщили, что мальчик в тепле, накормлен и помыт.
Утром собирались шумно и скандально, Маргоша фонтанировала энергией, словно за ночь подзарядилась еще больше, и уже готова без сна и отдыха возвращать утраченные позиции.
На такси прибыли по указанному адресу, прошли охрану с паспортами и остановились в скромной приемной комнате с кожаными креслами. Навстречу им вышел вовсе не Геннадий Алексеевич. Молодой мужчина в розовой тенниске молча рассмотрел присутствующих и открыл свою папку.