Химера
Шрифт:
— Во-о-осьмо-ой! — прозвенело с той стороны барной стойки.
Маленькое тело молнией промчалось в мою сторону, перевалилось через стойку и чмокнуло меня в щеку. Мне почти удалось уклониться, но подвыпившее тело не выдавало и половины своей скорости.
— Говорил же никогда так не делать, — прорычал я, вытирая щеку.
— Восьмой, — пропищала хрупкая девчушка в фирменном фартуке «Шинигами», — ты такой милый, когда сердишься.
— Не звени, Пискля. Голова гудит от твоего голосочка.
— Я же говорила не называть меня так, — уперла девчушка руки в бока и надула маленькие губки. — Я Асоха. А-со…
— Забей, — отмахнулся я. — Все равно не запомню. Налей мне лучше чего.
— Голодный? — спросила она, вновь став серьезной. — Выглядишь уставшим. Тебе надо есть больше белка. Смотри на себя, совсем схуднул.
— Кто бы говорил, тощая, как ветка.
— Что такое ветка? — уставилась она удивленно.
— Забей, — повторил я. — Мне подадут сегодня выпивку или как?
— Сейчас принесу, — улыбнулась Асоха.
— И пожрать, да, — уже тише произнес я.
Девчушка-бармен упорхнула в сторону кухни, а я принялся пялиться себе под нос. Еще стаканчик ядреного пойла, немного жратвы и это утро перестанет быть таким паршивым.
Черт, как представлю сколько дерьма теперь придется разгребать, аж повеситься захотелось. Центр доколебется с расспросами, на которые у меня нет ответов. К Неоякудза надо будет идти, объяснять что к чему.
Я напряг память, стараясь вспомнить, как оказался вчера в седьмом районе. Как вообще меня занесло в квартиру к семье Квадрады. Это же самые тупые отморозки восьмого сектора. Неужели и впрямь за наркотой поперся?
Ничего. Лишь голова вновь начала болеть. Ничего не помню из вчерашнего дня. Гребаная амнезия. Хотя она тут как раз не при чем. Тут скорее надо задавать вопросы тому, кто изготовил розовую гадость, что сейчас покоится в моем кармане.
Асоха принесла мне огромную тарелку яичницы с мясом. И если яйца здесь были настоящие, то про мясо я спрашивать давно перестал. В «Шинигами» не подавали человечину, в этом я был уверен, так что есть можно не опасаясь. А остальное не важно. Возможно какая-то Ночная тварь окочурилась недавно и попала на сковороду местного шефа. Так что грех брезговать, свежатина как-никак.
— Никого из боссов не видела? — спросил я.
— М-м-м, — девчушка почесала копну коротких светлых волос, что топорщились во все стороны, складываясь в какую-то ядреную прическу. — Нет, их вообще сегодня не было. Только всякая мелочь, но тебе они не интересны. А что, передать что-то надо?
— Не парься. Сам зайду к ним потом.
— Океюшки, — важно кивнула она. — Если что надо будет, только позови. А у меня опять эта скучная инвентаризация.
— Беги, работай, Пискля. Нечего тут со мной языком чесать.
— Зануда, — надула она щечки и убежала куда-то за бар.
Я перекусил и запил это все какой-то брагой. Видимо, Асоха решила что не стоит мне с утра пораньше закидываться чем-то серьезным. Не спирт, а моча Ночных какая-то. Но в голове чуть посветлело и даже болеть перестало.
Ладно, раз никого из Неоякудза здесь нет, то и мне засиживаться бессмысленно. Хлопнув на последок Маленького Грэмми по плечу, двинул на выход. Хотел еще сказать что-то, но малыш уже уснул прямо за барной стойкой. Вполне возможно, что так он и проспит тут до вечера. Выпроводить его из заведения дураков нет.
Выйдя обратно на прохладный воздух, повел носом. Все-таки внутри бара воздушные фильтры работают на полную катушку, так что улицы показались мне канализационными стоками, а не свежим воздухом.
Заприметив пару теней на краю здания, пошел в ту сторону. Внутри сама собой начала закипать злость. Думаю, парочка разбитых рож, это как раз то, что взбодрит меня окончательно этим паршивым утром.
— Я кажется ясно сказал, чтобы вы двое свалили куда подальше? — проревел я, подходя ближе и закатывая рукава.
— Да чего ты взвинтился, начальник? — пролепетал длинный.
— Ща я тебе на пальцах объясню чего…
Удар пришелся под лопатку. Все тело пронзила острая боль, а ноги подкосились. Упав на колено, с хрипом втянул воздух. Тело, кажется, забыло как дышать. Обернувшись, увидел третьего парня в капюшоне и полумаске.
Он как раз заряжал в ствол новую капсулу с патроном. Я узнал старую модель полицейских шокеров. Один такой снаряд впиваясь в тело, выпускает заряд, что человек валится с ног в момент. И судя по глазам стрелка, он весьма удивлен, что я еще не лежу рожей в землю.
— Ах ты тварь восьмерочья, — прорычал я, вставая с колен.
Ноги не слушались, алкоголь туманил сознание, но я все же смог сделать пару шагов в сторону напуганного стрелка. Какой-то шум заставил меня развернуться.
Дылда с замахом ударил тяжелой металлической трубой, целясь мне в голову. Глухой звук и целый океан страха, который затопил взгляд ублюдка, когда я остановил трубу голой ладонью. Это больно, но сейчас в моем сознании не было для этого места. Там бурлила кровавая ярость, укутанная в пары алкогольного угара.
Дылда попытался вырвать трубу, но я держал крепко. Рывок на себя и его тщедушное тело летит ко мне. Но лишь для того, чтобы рожей наткнуться на мой кулак. Туша дылды отлетает, разбрасывая в воздухе кровь и обломки зубов.
Его подельник раскидывает руки в стороны и пригибается к земле. Я слышу, как гудят сервоприводы его киберусилителей. Он делает рывок в мою сторону. Слишком быстро для моего, не пришедшего в себя тела. Грязная клякса противника пролетает, стелясь вдоль земли. Мелькают острые лезвия ножей.