Химера

Бо Вова

Вернувшись к парню, который все пытался лепетать оправдания, достал револьвер. Ткнул дулом ему в пах и спустил курок. В воздухе приятно запахло порохом и чужими страданиями.

— Это за то, что засунул мой револьвер себе в штаны.

Не обращая внимания на скулеж и дрыганья ублюдка, подошел к тележке. Выкрутив все тумблеры по часовой стрелке до упора, положил руку на самый большой переключатель.

— А это за то, что вообще прикоснулся к нему.

Щелчок и тело забилось в конвульсиях. Изо рта восьмерки пошла пена,

а глаза начали выходить из орбит.

Я двинул в сторону выхода, не обращая внимание на искрящую за спиной технику. Говорил же, что даже обезьяна справится. Пусть и такая громадная, как я.

Сняв цепь с замка, навалился всем телом на створку. Та со скрипом поползла в сторону. В лицо ударил поток свежего воздуха. Ну, свежего по меркам нашего сектора. В голове сразу поплыло.

Выйдя наружу, оперся о холодный металл стены и прислонился затылком. Закрыл глаза, приходя в себя. Тело было ватным, голова болела, мозги вообще не соображали. Открыл глаза и понял, что картинка по-прежнему плывет.

Ничего. И похуже бывало. Через пару часов оклемаюсь. Поспать бы немного, а то это утро даже по меркам восьмого сектора было паршивым. А я тут уже очень давно живу.

Присев прямо на землю, принялся вытаскивать пустые гильзы из барабана. Потом долго искал патроны в подсумке на поясе. Выпить бы чего-нибудь сейчас. Пальцы скользнули по свертку платка, в котором лежали остатки розового порошка.

Нет, пока рано. Пока что это ни к чему. Может добрести до «Шинигами»? Оглядевшись вокруг, заметил верхние этажи башни. Знакомые разбитые окна и дыры в стенах некоторых этажей. Знакомые, только вот ракурс немного другой.

Получается, я сейчас где-то на юго-западе сектора. Девятый район. Нехило меня занесло. Весь сектор прошел вдоль, а время еще даже не обеденное.

Сбоку что-то завибрировало. Долго и протяжно. Вот же срань. Ну конечно, я же снял перчатку, блокирующую маячок. Надо было оставить, пусть думали бы, что я до сих пор в баре сижу.

Достав с пояса металлическую пластину, взялся за нее двумя руками. Развел половинки планшета в стороны. Между ними протянулась тонкая прозрачная лента дисплея, с которого на меня смотрело суровое женское лицо.

— Чем обязан, Кира?

— Не поясничай, Восьмой. Знаешь же, что все записывается, — скривилось лицо. — Для тебя высший инквизитор Кирия.

— Ага, как скажешь. Чего надо?

— Что за вопли у тебя там на фоне?

— Ща сдохнет, не переживай.

Что-то в ангаре пшикнуло, послышался грохот. Из дверей повалил густой белесый дым. Кирия если что и увидела, то высказываться не стала.

— Что с показателями жизнедеятельности? И что за скачок в пространстве?

— Телепортироваться наконец научился. Просто промахнулся в стену мимо борделя. Надо еще поработать над посадкой.

— Хватит, Восьмой, — повысила голос Кира. — У руководства к тебе масса вопросов. С нами связался инквизитор Теннеси. Ты перебил целую

семью отбитых восьмерок в его районе.

— Да не я это был, — устало вздохнул, кривясь от боли. — Сколько можно всем повторять? Ты вообще видела отчет? Явно кибер поработал.

— А ты тогда там что делал?

— Мимо проходил, устал, зашел полежать.

— Восьмой, — вздохнула женщина. — От тебя неприятностей больше чем пользы.

— Будь это так, я бы уже был мертв. Хватит меня на слабо брать.

— Жду тебя в центре. Лично переговорим. Не по коммутатору.

— Че, прям ща?

— Прям ща, — передразнила меня Кирия. — Отрывай свою задницу и тащи ее в департамент. Конец связи.

Экран погас, снова превратившись в твердую прозрачную пленку. Я сложил устройство и убрал его обратно. Очень хочется выпить. И поспать. И пожрать бы чего, а то после этой терапии весь завтрак выблевал.

Но если Кира тащит меня в центр, значит дело серьезное. Последний раз такое было… Да никогда такого не было. Если мне, конечно, не изменяет память. А она может.

Ладно, в поезде покемарю немного. Может даже успею прикупить чего по пути. Для души так сказать. Благо, идти было не далеко.

Альтаир представлял собой полностью круглый город, если смотреть сверху, как на карту. Огромная внешняя стена защищала жителей от Ночных тварей, что правили пустошами. Есть еще внутренняя стена, ограждающая центр.

А все пространство между пустошами и центром разделено поперечными стенами на равные сектора с первого по восьмой. На севере расположены главные ворота, ведущие в город. Они же являются входом в первый сектор. И далее по часовой стрелке вплоть до нашего восьмого.

Чтобы попасть в центр, мне требовалось сесть на поезд, едущий из восьмого в первый. А оттуда уже можно попасть в центр. Вообще каждый сектор имеет ворота в соседние и прямой проход в центральный сектор. Но в восьмом замуровали все входы-выходы, оставив лишь ворота в первый сектор.

Но это скорее не выход, а вход. Попасть в эту клоаку можно за любой проступок. А вот выбраться отсюда практически невозможно.

Сам восьмой сектор разделен на девять районов. Как на старом кнопочном телефоне, если смотреть сверху. С первого по третий сверху примыкают к внешней стене. С четвертого по шестой по середине. И с седьмого по девятый примыкают к внутренней стене, огораживающей центр.

Я сейчас двигался из девятого в шестой. Именно из шестого района можно попасть в первый сектор.

После войны на истребление не осталось ни стран, ни правительств. Люди сколотились в кучки, построили стены и образовали независимые города-государства с абсолютной властью в лице мэрии.

И новому правительству и без того хватало забот, помимо придумывания нормальных названий. Ладно, что сам город обозвали хоть как-то. Могли назвать просто четвертым от границы. Наверное это и сыграло свою роль.