Химера
Шрифт:
Ладаим несколько раз перечитал неровные строки на пожухлом листе, который Ним вручила ему очередным вечером в «Морде». В первый раз он фыркнул и убрал его в единственный карман плаща. Спустя чарку-другую Крысолов всё же достал письмо товарища вновь и с улыбкой просмотрел его. Третий раз настал тем же вечером, когда тивалиец растянулся на кровати в старом амбаре Биальда и Марвы.
Слишком многое указывало на то, что письмо Химеры было правдой. Гибель двух Лис в одну Луну не смог замолчать даже Коршун и, конечно, по Приюту поползли слухи. Правда, ни одна из версий остальных товарищей
Той ночью, что шла сразу после Большого Новолуния, Крысолов нашёл в себе силы поверить другу. Ему помогло невзрачное лицо кудрявой женщины с перебитым носом и хищным взглядом. Ладаим уже несколько раз видел её среди зрителей, наблюдавших за его неудачами в Замковом квартале. Подозрительная дама всегда появлялась в зале вместе с тивалийцем и теряла всякий интерес к игре после его ухода.
Наверное, она думала, что останется незамеченной в своей мешковатой накидке и грязной рубашке с заплатками по всей груди. Сотни таких же женщин бродили по Басселю, торговались на рынках и гоняли соседских гусей со своего двора. Вот только она запомнилась Ладаиму. Его зацепил взгляд дамы, в котором не было присущей остальным горожанкам простоты. Тивалиец ощущал её холод, смешанный с безграничной уверенностью в себе. Что-то подобное он видел только в глазах Лис.
Крысолов прозвал свою преследовательницу Пастушкой. Три вечера подряд она возвращалась в игорную комнату кожевенной мастерской, а на четвёртый как бы невзначай прогуливалась по Застенью. Ладаим боролся с желанием заговорить с ней, отвести за ближайший сарай и выдавить все ответы из её глотки. Вот только Пастушка не давала ему такой возможности, оставаясь на виду у ближайших стражников и толп горожан.
Вскоре она перешла все границы и заявилась в «Пёсью Морду». Нахалка уселась в самой середине зала и даже успела познакомиться с завсегдатаями. Как ни в чём не бывало она попивала разбавленное пиво и хрустела шкварками, лишь изредка бросая взгляд на Лиса. Такая наглость задела Ладаима, и он едва сдержался, чтобы не устроить разборки прямо в заведении. Лишь чудо по имени Нималия остановило его и убедило присмотреться к таинственной преследовательнице.
В этот раз тивалиец вновь сделал круг по зловонным окрестностям «Морды», чтобы запутать Пастушку. У этой части города даже не было единого названия. Расположилась она на краю Мясницкого квартала, прямо под городской стеной.
Для Ладаима в этом месте не было ничего примечательного. Помимо «Морды», найти здесь можно было разве что бедняцкие мастерские и единственный бордель, в который даже Химера не сунулся бы.
Тивалиец остановился, и ухмылка сама проявилась на его лице при мысли о товарище. Он всё так же был зол на Вариона. За историю с Броспего, за погром в Яголле и за его последующее помешательство на Кранце и Настоятеле. Вот только злость эта всё чаще уступала место грусти. Ладаим подметил, что всё чаще искал повод упомянуть Химеру в разговоре или хотя бы мысленно.
Крысолов решил, что выглядит довольно странно, замерев с глупой ухмылкой у входа в чью-то хибару. Он поспешил скрыться, пока не объявился хозяин, и вернулся на единственную освещённую улицу Предстенья.
В
Крысолов занял неудобную, но столь родную табуретку, и быстро нашёл кудрявую фигуру Пастушки даже сквозь облако дурмана. Она выбрала маленький столик у стены напротив, где теперь ворковала с вороватым парнишкой лет двадцати пяти. Пастушка не была красавицей, но этот юноша с маленькими глазами и впалыми щеками с россыпью прыщей казался очарованным. Преследовательница что-то чувственно рассказывала своему спутнику, лишь изредка оглядываясь на Лиса через плечо.
— Давно пришла? — спросил Крысолов, едва Басс уселся напротив него.
— Уследишь за ней, — младший сын Бертольда грозно хрустнул короткой шеей. — Вроде пасёшь её весь вечер, а потом раз — и она уже тут, стоит пару кружек отнести.
Нималия как раз проходила мимо и решила присоединиться.
— Никого больше не было? Может, шепчется с кем ещё? — шептал Ладаим, стараясь не смотреть на Пастушку.
— Вон же, хахаль её новый, — Ним не слишком скрытно кивнула на парочку заговорщиков. — Не в первый раз его вижу.
— Этот? — Басс рассмеялся. — Это же Хили, он тут который год хрючит брагу, всегда самую дешёвую.
— Ну да, чтобы в доверие втереться.
— Без обид, сестрёнка, но это уже бред. Что, Верные по всем кабакам шпионов разослали со Звездоявления?
— Почему же бред? — возразил Ладаим. — Если целят в Лис, нужна серьёзная подготовка. Может, он и не был засланным, но его нашли и завербовали для Пастушки. Раз пьёт дешёвку, значит купить его легко.
— Ну да, Хили теперь с Верными работает, — Басс захлебнулся от смеха. — Бери выше, чего уж. Ни дать ни взять ищейка Содагара в обоссанных портках. Тебе лишь бы Ним поддакнуть, что ли?
— Вообще-то дело серьёзное, Басс, — насупилась девушка.
— Я помню. Сам Коршуну супец подавал, когда он отцу по шее давал за Живодёра.
— Живодёр и вывел Верных на нас, — Ним накручивала рыжую прядь на покрытый копотью палец. — Даже помереть не мог по-человечески.
— Не говори о мёртвых худо, если надеешься встретиться с ними в царстве Далёкой Звезды, — протяжно напомнил Арбо, выросший из остатков дурманного дыма. — Подвинься, Басс.
— Ты-то куда? — фыркнул младший брат. — Давай всю харчевню за столом соберём, чтобы точно спалиться.
— Ваша подруга и мне на нервы действует, — без эмоций продолжил Арбо. — Я не больше вашего рад Верным под этой крышей. Звезда велела заботиться о родных, а нам тут лишние душегубы не нужны.
— Так помолись, чтобы Пастушку по пути домой кровосос какой сожрал.
— Ребят, серьёзно, чего нам с ней делать-то? — пальцы Нималии выбивали бойкий ритм на досках. — Переглядываемся тут как дети. Надоело.
— Я вам давно сказал, что делать, — Басс наклонился через весь стол. — Тащим за шкирку за угол — и дело за малым.