Химера
Шрифт:
— Круу! — заорал за стенкой кареты грифон. В ответ раздалась приглушённая ругань. Окошко кареты приоткрылось, и в него со свистом устремился воздух.
— Ваше священство! — переврал титул пассажира кучер. Лицо его закрывала металлическая маска, со стёклышками поверх глаз. — Грифоны бесятся, почти прибыли, потерпите!
"Его священство" торопливо запихивал пузырёк назад в шкатулку, и отмахнулся. Кучер закрыл окошко. Пассажир закрыл сумку и покачал головой. Он приоткрыл шторку на окне и глянул наружу.
Карета летела под облаками, постепенно снижаясь. Четыре грифона тянули летучую повозку. Крайний
Человек задёрнул шторку, откинулся назад на не самое мягкое сиденье. Поставил сумку рядом, закрыл глаза, и повторил:
— Свет очистит всё…
В голосе его прозвучали нотки сомнения. Он достал из-за пазухи металлический амулет света, сжал его, и медленно стал шептать молитву четвёртой богине света. Богине света очищающего. Его звали Винсенто. Винсенто, инквизитор. Боевой инквизитор среднего ранга Третьей Священной Инквизиции.
— Свет очистит всё… — повторял он, напряжённо читая молитвы. Карету снова качнуло и она ощутимо накренилась. Он продолжал шептать молитвы богине света, и еле сдерживался чтобы не воззвать к ней по имени, нарушив запрет. Ведь нельзя произносить имя божества вслух. Никогда, нигде, не смотря ни на что, даже если божество светлое.
Карета накренилась сильнее, инквизитор продолжал молиться. Хорошее настроение от просмотра его любимых инструментов улетучивалось. Великой Академией уже несколько сотен лет правило чудовище — Кармин Бладторн. По одному взгляду на Кармина любому инквизитору было понятно, что это упырь. Белая как мел кожа и волосы, кроваво-красные глаза. Кармин ходил в чёрном плаще, похожем на крыло летучей мыши. Он не любил дневной свет, просил разрешения перед тем, чтобы войти в комнату, повелевал тучами летучих мышей, и пил красное вино. Но несмотря на всё это, доказать вампирскую сущность очевидного упыря инквизициям никак не удавалось.
Упырь проходил все проверки. Священные и благословлённые реликвии не приносили ему вреда. Все заклинания познания, что инквизиторы пытались применить на нём, всегда, безоговорочно сообщали: "человек". "Человек", который жил и не старел уже несколько сотен лет.
Свет очистит всё. Он уничтожит тьму и скверну. Уйдёт страдания, болезнь и боль. Свет испепелит тех, что осмелится противостоять ему, и тогда на земле наступит эпоха процветания. Так говорили священники. Некоторые из них. Четыре священные инквизиции бросали значительную часть своих огромных ресурсов на то, чтобы изжить проклятого упыря. "Проклятый упырь" изживаться никак не хотел, и лишь посмеивался над попытками его подловить на ошибке и уничтожить. Так было до тех пор, пока кто-то из инквизиторов не перегнул палку и не обидел сестру Кармина — Камиллу Бладторн.
Тогда инквизиций стало три. Четвёртая внезапно оказалась логовом вампиров, и три инквизиции уничтожили её с огромным трудом и потерями. На заседании глав было решено — упыря и его сестру пока не трогать. Через десятки лет после этого решения, при поисках очередного беглого вампира, кто-то внезапно вспомнил, что Кармин не прочь делиться знаниями. И тогда инквизитор, робея и кривясь, от вида ненавистного существа, впервые
Свет уничтожит тьму. Когда-нибудь. С тех пор уже много лет "свет" в лице инквизиции обращался к тьме, в лице Кармина, когда дело касалось вампиров.
"Конечно же я помогу в этом деле" — смеялся очевидный упырь, потягивая красную жидкость из хрустального бокала. На потолке над ним сидели летучие мыши, некоторые из них размером с большую собаку. Он улыбался, показывая чуть заострённые зубы. Но все заклинания говорили: "человек", а про жидкость в бокале сообщали: "томатный сок".
Свет не мог уничтожить тьму, и поэтому о договоре с Кармином знали лишь немногие инквизиторы, в числе которых совсем недавно оказался и Винсенто. Сегодня Винсенто встречался с Кармином впервые.
Карету снова тряхнуло, она заложила крутой поворот. Слишком крутой поворот. Винсенто съехал в сторону по сиденью, и впечатался в стену. Он почувствовал, как карета начинает рывком спускаться, слишком быстро, и слишком резко. Чуть-чуть медленнее падения. Дыхание перехватило, и с треском его карета впечаталась в посадочную платформу. Удар бросил его вперёд. Он успел среагировать — упёрся ногой в летящую ему на встречу стенку. Кажется, теперь тут останется отпечаток инквизиторского ботинка, с символом света. Карета остановилась, чуть покосившись.
Винсенто выпрямился, отряхнулся. Кто-то дёрнул дверь кареты, но она не поддавалась. Дверь дёрнули снова, и с треском она распахнулась и повисла на одной петле.
— Ваше… преосвященство? Живы тут? — осторожно спросила бородатая приземистая фигура. Вместе с голосом прилетели крики грифонов и лязги доспехов. Бородач бросил взгляд внутрь кареты, убедился, что всё в порядке, и засеменил в сторону звуков боя.
Дворф. Инквизиция не отнесла дворфов к представителям тьмы. Возможно, потому что до сих пор пыталась решить, относить ли к тёмным силам эльфов. Дебаты по поводу натуры эльфов были одной из традиций инквизиции.
Винсенто поправил очки, и неторопливо спустился из кареты на землю. Крики грифонов нарастали. Люди в тяжёлых доспехах, брали взбесившегося грифона в кольцо. Зверь кричал "Кру!" и пытался оттяпать загонщикам конечности.
— Сонный порошок кончился…! — крикнул кто-то из загонщиков. Дворф-бородач выкрикивал приказы, люди теснили зверя.
— ТИХО! — выкрикнул старческий голос. Винсенто почувствовал, как мимо пронёсся поток магии — боевые Инквизиторы чувствовали её всплески без амулетов. Грифон замолчал. Закрыл глаза, качнулся, и повалился на землю.
— Сссон? — неодобрительно прошелестел голос со стороны. Винсенто оглянулся.
У каменных перил стоял ящер в робах. А рядом с ним, сгорбленная фигура указывала на грифона посохом. Откуда-то появился кучер, подбежал к грифону, склонился над зверем.
— Ваше магичество… сколько он спать теперь будет? Мне назад лететь надо!
— Дня два… три… — тяжело сказал маг, опёрся на посох.
Кучер схватился за голову. Он повернулся к магу, что-то хотел сказать, открыл рот, но остановился. Маг тяжело глянул на него, чуть-чуть наклонил посох, и кучер отступил, примирительно подняв руки. Маг кивнул и поморщился.