Химеры. Том 1
Шрифт:
– И всего то?
– Яна округляет в удивлении глаза.
– Но зачем брать с собой столько оружия?
– Ну ... на всякий случай, - облегчённо выдыхаю воздух я.
– Что-то ты темнишь, - не верит женщина.
– Истинная, правда - он в пещерах.
– Славу богу, - вздыхает Яна.
Я криво улыбаюсь, меня совсем не радует, что успокоил её таким образом, сам же не нахожу места от переживаний, дурман в голове полностью рассеялся.
– А я слышала от мальчиков, - совсем некстати произносит Светочка, - в той пещере кто-то живёт.
– Подслушивала?
– возмущаюсь я.
– Совершенно случайно, дядя Никита, простите
– В те пещеры ходить нельзя! Как только твой папа вернётся, мы их замуруем!
– Значит, там что-то есть, - задумчиво произносит Яна.
– Не парься, подруга, - обнимает её Лада, - о твоём Аскольде легенды ходят, думаю, скоро он будет с нами.
– Я дал им срок три дня, - уточняю я.
– Даже так, - мрачнеет Яна.
– Ладно, будем его ждать, хорошо хоть ты здесь.
– Завтра к Разлому ухожу, - будничным тоном говорю я.
– Тебе нельзя ... шов ещё свежий и кровь на повязке, - всполошилась Лада и за поддержкой смотрит на Яну.
– Мужики, что и говорить, ребячество кое-где играет.
– Зачем вам идти к Разлому?
– напирает на меня Лада.
– Хорошо, не стану вас водить вокруг да около, я познакомлю с нашей ситуацией, и вы поймёте, почему мы ... гм ... выпали из своего времени и переместились в прошлое, я считаю, настало время, и народу узнать о нашей миссии, - решительно произношу я.
– Какой миссии?
– с беспокойством спрашивает Лада.
– Это на тебя ещё наркоз действует.
– А ведь точно, я часто думала, с какой радости нас швырнули к первобытным хищникам, где-то должно быть логическое объяснение. Так ты всё знаешь?
– с интересом спрашивает Яна.
– Не всё, но основное, - киваю я.
– Кстати, эти ранения я получил не от людей Вилена Ждановича.
– От кого же?
– всполошилась Лада.
– Я был в нашем будущем, оно ужасно ...
– Ты возвращался назад?!
– у Лады от восторга загораются глаза.
– Оно ужасно, - повторяю я.
– Ты не шутишь, ты проник в наше время?
– всполошилась Яна, в её глазах я не замечаю откровенной радости.
– В Крыму идёт война, это плато бомбят ракетами и выжигают напалмом, посёлок Качу забросали вакуумными бомбами.
– Кто это делает, неужели американцы?
– цепенеет Лада.
– Они исполнители воли тех, кто сейчас копошатся в Разломе. Те твари, в будущем, найдут способы перевоплощаться в людей и внедрятся в правительственные структуры - им нужно уничтожить всё живое, чтобы заселить Землю.
– Где-то я слышала такую ахинею, эти бредовые сведения иногда появлялись в печати, - недоверчиво произносит Яна.
– А это всё не бред?
– я обвожу руками по кругу.
– Здесь здорово, я не хочу обратно, - уверенно заявляет Яна.
– Но там мы живём ... жили, - горько вздыхает Лада.
– Сейчас наш мир здесь, Ладушка, и он прекрасен, - улыбаюсь я.
– Это так, но я переживаю за Ярика, да и за Сеточку тоже - за всех детей, что их ждёт?
– Здесь им лучше, - уверенно говорю я.- А ты заметила, никто не болеет, всякие вирусные инфекции исчезли, - с точки зрения врача, с воодушевлением произношу я.
– Зато есть хищники и этот ... Разлом.
– Справимся, - я обнимаю жену, ободряюще улыбаюсь Яне.
К вечеру я приказываю собрать всех людей, затем доношу свои мысли - в толпе кто-то заржал как матёрая лошадь, демонстративно крутанув пальцем вокруг виска, но был
Аскольд с людьми к вечеру не появился. Узнав, что Семёну принесли медвежонка, Ярик умчался к нему и пообещал вернуться лишь на следующий день, Яна с дочкой, ушла, а я с грустью проводил их взглядом, как некстати меня мучают угрызения совести, я виню себя, что не остановил его тогда. С ужасом вспоминаю светящиеся глаза хищников, как много животных в той пещере, но я уверен, это не то, что следует сильно опасаться, Аскольд и его отряд справится с ними, настоящие опасности где-то в глубинах пещеры ... надо было пойти с ними, я застонал.
– Тебе больно?
– Лада осторожно прижимается ко мне, ласково гладит повязку.
– Сердце болит, корю себя за то, что Аскольд ушёл без меня.
– Не переживай, он не будет рисковать напрасно. К тому же, это его работа, кому как не ему её исполнять, а у тебя другие дела, и на Разлом не ходи, - требовательно произносит Лада.
– Именно так, буду прятаться за чужие спины, - со смешком произношу я, - да ты первая не станешь меня за это уважать.
– Не буду, - покорно соглашается жена, - что ж, видно такой мой бабий удел, дрожать от страха за своего мужчину ... и гордиться.
– Она обвивает меня руками и заваливает на мягкие шкуры, потревоженная рана вспыхивает болью, но чувство нарастающего возбуждения мгновенно гасит неприятные ощущения, рывком сдираю с жены одежду и зарываюсь в упругие груди, она застонала от дикого наслаждения и выгибается, словно дикая кошка. От её сладких выкриков испуганно замолчали ночные цикады, светлячки в великом удивлении зажгли свои огни, словно хотят подсмотреть, что творится в скомканных шкурах, в панике пискнула летучая мышь и поспешно вылетает из дома. Мы долго шепчем друг другу ласковые слова, и такое захватывает счастье и умиротворение, что лишь к утру отяжелели веки и сладкий сон сбивает с ног.
Перемена ощущений разительная, безграничное счастье и любовь отступают, словно наяву я бреду в темноте, расставив в стороны руки, не вижу ничего, но ощущаю чьё-то присутствие. Внезапно понимаю, мои глаза закрыты, пытаюсь открыть, но веки держат чьи-то пальцы, я пугаюсь, но в голове возникает чужая мысль: "Не открывай - это опасно, иди вперёд, а я тебя подстрахую, ничего не бойся".
"Ты кто"?
– вздрагиваю от ужаса я.
"Считая, что твой ангел-хранитель", - я улавливаю смутно знакомые женские нотки. Где-то я их слышал? А ведь это с другого сна! Там, на умирающей планете, я познакомился с ней, и она подарила мне странную вазу и не менее загадочную маску. "Это ты"?
– утверждая, спрашиваю я.
"Может быть. А теперь открывай глаза, мы прошли опасное место", - она отводит ладони от моих век.
Сумерки. Я вижу знакомый лес, это там, где покоится Разлом. А вот и он, пускает ядовитые испарения, на его кромке копошится непонятная жизнь - странные существа, отдалённо похожие на людей, пытаются встать, но вязнут в испарениях и продолжают бестолково ползать, издавая невнятные звуки. Но вот, кто-то поднимается на ноги, лихорадочно водит по сторонам головой и я, с омерзением вижу, это дряхлая старуха и у неё во лбу единственная глазница и та без глаза. Вмятина пульсирует тёмным огнём и это так страшно, что пячусь, но слышу голос моёй спутницы: "Она тебя не видит, но если поднимет свой глаз и направит в твою сторону - ты умрёшь".