Химеры. Том 1
Шрифт:
– Что за ...
– не успевает выругаться и падает, вздымая могучими руками пенную бурю, затем встаёт на ноги, вновь резко опускает топор: - Хватает кто-то за ноги!
– рычит Семён.
– Рыба, что ли?
– Нет! На берег давай, - он хрустнул кулаком по какой-то подводной твари.
Выскочили, смотрим в воду, плот дёргается из стороны в сторону. Внезапно, с отвращением наблюдаю, как одно из брёвен обхватывают белые, толстые как сосиски, пальцы, увенчанные широкими ногтями. Через мгновенье из воды показывается безобразное лицо, смутно напоминающее человеческое. Голый череп тускло
– Какая мерзость, - вздрагиваю, готовлю лук к стрельбе. В лесу страшно завыл волк, затем к нему присоединяется другой, посыпалась земля, и у меня появляется ощущение, что звери хотят спасти наших детей, которых воспринимают как щенков и подрывают корни, чтобы им было удобнее выбраться.
Существо поддалось вперёд, а сбоку от него всплывает ещё одна рожа, затем ещё и ещё, вскоре речка покрылась, словно поплавками.
– Мутанты, их химеры из Разлома вывели, - с уверенностью говорю я.
Семён оскалился, делает дугу топором: - Много их, с таким количеством не справимся, уходить надо.
– Они перерезали нам путь, - я замечаю, как справа и слева на берег выбираются кошмарные создания.
– А ведь Игорь прав, лучше к волкам, чем оставаться здесь.
– Дядя Никита, надо лезть наверх, - мальчик хватает меня за руку.
– Они точно не накинутся на Светочку?
– ещё раз спрашиваю я, мне очевидно, на берегу оставаться нельзя, скоро эта студенистая масса из тел навалится на нас и эта смерть будет липкая и ужасная ... уж лучше волки.
Мы отошли к обрывам, начинаем подсаживать детей, Игорь быстро добирается до корней дерева, появляется волчья пасть и мальчика утаскивают наверх, Семён всполошился, но слышится радостный крик Игоря: - Всё нормально, они меня всего облизали, Светочку подсаживайте!
Удивляясь нелепостью происходящего, я подталкиваю девочку к волчьей морде, вижу открытую пасть, но это не оскал, жмурюсь, выпихиваю её наверх и слышу радостный выкрик девочки: - Они таки хорошие, лижутся как собачки!
– Теперь мы, - говорю я, хватаюсь за корни, но злобное рычание и бешеное клацанье челюстей приводит меня в чувства, с детьми прошло всё гладко, но мы для волков враги. Возмущённо кричат Игорь со Светочкой, звери уводят их прочь от обрывов.
Скатываемся вниз, я держу перед собой лук, стрелять, не решаюсь, водных существ, слишком много. Семён подцепил испуганного волчонка, запихивает за пазуху, застёгивает все пуговица, выставляет чудовищный топор.
– На утопленников похожи, - лязгнул зубами друг, давно я не наблюдал его таким испуганным, но топор держит уверенно, в любой момент пустит в ход.
Ближайшее к нам существо не спеша выбирается на берег. Тело оказалось ещё более омерзительное, чем рисовало воображение, раздутое как у утонувшей лягушки, пупырчатое, белое, с синюшным отливом.
Широкие губы шлёпнулись друг о друга, потекла слюна. На берег выпрыгнуло ещё более полусотни его соплеменников, из глоток вырываются урчащие звуки и, делая редкие скачки, приближаются к нам. Не выдерживаю, оттягиваю тетиву, поёт стрела, с чмоканьем вязнет в желеобразном теле, существо бесшумно
Смерть предводителя никак не повлияла на остальных, всё так же прыгают, неумолимо приближаясь, пытаются отрезать нам путь к бегству. Стреляю вновь, ещё один труп, вхожу в раж, пускаю одну стрелу за одной, безобразными телами забит весь берег, через них лезут живые и настырно ползут к нам. Но вскоре стрелы заканчиваются, выхватываю меч, Семён - топор, бросаемся в атаку. Металл режет воздух, с чмоканьем разваливаются студенистые тела, зеленоватая сукровица брызжет в лица, ноги скользят по розовым кишкам. Нас хватают, заваливают на землю, кусают, рвут плоть, боль невыносимая, кровь хлещет из ран. Неужели всё? Так бесславно погибнуть, причём омерзительной смертью, ещё мгновение и нас сожрут раздувшиеся слизняки.
Нечеловеческим усилием Семён сбрасывает с себя целую гору, почувствовавших человеческую кровь и плоть, водных гадов, выдёргивает меня из жадной кучи, бежим к склонам, а позади нас раздаётся урчание, кваканье, клокотание, хрипы.
Карабкаемся наверх, летят камни, колючие кусты режут ладони, наши лодыжки обхватывают жадные пальцы, в пятки вгрызаются мощные челюсти, взвизгиваю, направо, налево наношу удары мечом, рядом кричит Семён, топор высекает искры о склоны.
На наше несчастье, над головой нависает карниз из земли, корней и травы, взобраться сквозь него невозможно, но на счастье, весят толстые корни, за которые можно держаться и даже подлезть под них, хоть какое, но убежище.
Забираемся за корни, оттуда крошим водных гадов. Наконец-то они поняли, что к нам лучше не лезть, скатываются с обрыва, переваливаясь с боку на бок, ходят как пингвины, ежесекундно поглядывая на нас, а нам не очень хорошо, кровь течёт с многочисленных рваных ран, они пылают огнём, но больше ужасает появившейся зуд, предвестники инфекции. Каким-то образом надо попытаться добраться до рюкзаков, там дикий мёд, а он обладает мощным ранозаживляющим свойством, а иначе очень скоро обессилим и рухнем в лапы омерзительным тварям.
– Вот уроды, - я искренне возмущаюсь, - одно дело всякие там пещерные медведи, саблезубые тигры, мамонты, первобытные акулы, но это такое родное, на фоне этих кошмаров.
– Это предтечи водяных и прочей нечисти, с которой столкнётся человек в будущем,- уверенно говорит Семён. Он нащупал за пазухой волчонка, пытается успокоить, поглаживает взъерошенную спинку. Малыш чудом уцелел, в отличие от своего спасителя, у Семёна из плеча выдран кусок мяса, кровью залит весь бок, представляю, какие испытывает муки, но он не стонет и даже не кривится от боли.
Я не менее его пострадал, бок исполосован, икра на ноге почти перекушена пополам, но на моё счастье, артерия целая, а так бы давно истёк кровью и умер. В отличие от друга, с губ, непроизвольно срываются стоны, боль просто невыносима, словно рану поливают серной кислотой.
– Радует, что они уязвимы, одной стрелы достаточно, - мне говорить всё тяжелее, боль туманит глаза, периодически опускается чёрная пелена, предвестники болевого шока. Стараюсь привязать себя к шершавому корню, который пахнет хреном, даже глаза слезятся.