Хирург возвращается
Шрифт:
— У вас еще и санитарки по выходным дням в перевязочной работают? Просто какой-то осколок советской медицины, да и только!
— А в большом городе разве нет перевязочных санитарок? — слегка теряется девушка.
— В городе санитарок в ночное время и выходные днем с огнем не сыщешь!
— Посокращали всех? — жалостливо интересуется Вероника и, не дожидаясь ответа, добавляет:
— Нас тоже собираются с первого января сокращать. Еще, правда, официально не объявляли, но упорные слухи ходят. Вы у себя, в Питере, на этот счет ничего не слыхали?
— На этот счет не слышал, только у нас-то никто никого не
— Да неужели? Что же, у вас врачи сами перевязки делают и больных развозят?
— Увы, это правда!
— Доктор, вы меня разыгрываете! — улыбается мне медсестра.
— Честное слово, не разыгрываю! — Я даже стукнул кулаком в грудь. — Зачем мне это нужно, скажите пожалуйста?
— Странно, — произносит Вероника, — у вас нужно работать, а никто не идет! У нас желающих хоть пруд пруди, а ставки сокращают…
— Странно, — соглашаюсь с ней я. — Кому-то там, в центре, так выгодно!
— А в чем выгода? — сердится девушка. — Врачей мало, да и вряд ли кто-то из них согласится, как вы, в свои законные выходные дни приходить и делать перевязки. Дураков нет!
— Значит, если вас сократят, наверное, дежурная служба станет этим заниматься, — пробую я открыть дискуссию.
— Дежурная служба? Не смешите меня! Они и так-то, наши врачи, к больным лишний раз не подойдут, а если их еще обяжут делать перевязки, и вовсе скиснут.
— А куда, простите, они денутся? Приказ издадут, и всего делов-то!
— Бросьте! Как только такой приказ издадут, то все хирурги мигом поувольняются. Тут, кроме заведующей, все приезжие и давно на сторону смотрят! Сами удивляемся, почему до сих пор наши врачи не убежали в другие места. У вас в городе, наверно, с работой туго, вот вы и дорожите своим местом: больных перетаскиваете, перевязки им сами делаете… А тут никто за свое место не трясется. В Карелии в каждой ЦРБ хирургов не хватает. Не в этом районе — так в другом наверняка отыщется вакансия. Поверьте, врачу проще сняться с якоря.
— А вам?
— Нам? А мы кому нужны? Медсестер везде с избытком! Да и семьи у всех, родители. Мы же все местные, а врачи почти все варяги. Нам выбирать и не приходится. Раньше все хорошо было, а как стали сокращать ставки, деваться стало некуда, вот и дежурим.
— А как лучше: дежурить или каждый день на работу бегать?
— Поначалу было непривычно, но потихоньку втянулись. Если снова сократят, то и не знаем, куда идти: у нас в городе одна больница и две поликлиники. Раньше еще военный госпиталь был, я там начинала работать. Но военных от нас вывели, и госпиталь закрыли. Мне еще повезло: хоть сюда устроилась. Другие девчонки и вовсе без работы сидят. Рады даже и санитарками пойти, но все места заняты! Так что нам это очередное сокращение ой как в тягость…
— Возможно, это всего лишь слухи! — пытаюсь я успокоить перевязочную медсестру. — Поболтают, поболтают, да все и останется, как было.
— Ой, не знаю! Каждый слух всегда имеет под собой какую-то почву. Ну ладно, поживем — увидим!
— Здравствуйте, — подходит к нам дородная румяная санитарка Валя. — Чего шумим?
— Обсуждаем с доктором кое-какие вопросы! — отвечает Вероника.
— И какие же?
— Личные! — улыбается медсестра и громко говорит: — Пошли работать, а то и так задержались. А вы, доктор, при ней эту тему не поднимайте, а то Валюха все очень близко к сердцу воспринимает, может и матом покрыть!
— Договорились. Пойдемте, с вами в реанимацию прогуляюсь, гляну наших хирургических пациентов еще раз.
— Еще? — переглядываются девушки. — А когда же вы успели первый раз там побывать?
— С самого утра! Как проснулся, сразу бегом к постели тяжелобольного, то есть в реанимацию. Нам, кстати, еще Вальтера, страдальца вчерашнего, надо обязательно осмотреть.
— Мы вам его на перевязке покажем!
Перевязок в реанимации и в отделении оказывается не так много: к обеду сообща управились. Обширная рана многострадального Вальтера перестала кровоточить, но покрылась черной зловонной коркой запекшейся крови, которая не внушала особого доверия. При любом неосторожном движении возможен рецидив кровотечения. Бережно перевязав его с кровоостанавливающей губкой, мы продлеваем еще на один день его непростую жизнь.
— Вот с Дмитрием Андреевичем работать — одно удовольствие! — лукаво скользнув по мне взглядом, громко, чтобы услышала и Вероника, говорит Валя, едва мы завершаем перевязывать последнего больного хирургического отделения.
— Да, просто замечательно! — соглашается медсестра. — Даже как-то и непривычно: тихо и слаженно.
— А что, обычно не так? — Я чувствую, как начинаю наливаться красным.
— Обычно Зинаида Карповна всегда орет. Вечно ее что-то не устраивает: то не так подали, то не успели вовремя промокнуть, то еще черт знает что! — отвечает за Веронику санитарка. — А что ты мне подмигиваешь? Пусть доктор будет в курсе. У нас что ни перевязка, так целое шоу! Мы всегда стараемся сами перевязать, без нее — вечно она ко всему придирается и нас дурами да тупицами ругает!
— А вы молча терпите? Ничего не говорите ей в ответ?
— А что тут скажешь? У нас же, говорю, очередь из желающих работать в отделении! — подключается к разговору Вероника. — Приходится терпеть все ее выходки и унижения.
— Ну у вас и нравы, как при крепостном праве! И Григорий Петрович тоже повышает на вас голос?
— Нет, что вы! Григорий Петрович ни разу на нас голоса не повысил, но он, как бы это сказать…
— Он все мимоходом делает! — подхватывает Валентина. — Забежит в перевязочную, пальцем ткнет, указания даст — и ну дальше бежать.
— Совсем вам не помогает?
— Отчего же? Помогает, но редко. Да мы на него и не в обиде. У него осложнений после операций почти нет, так что мы и сами справляемся.
— А у Зинаиды Карповны есть осложнения?
— Да полно! — отвечает санитарка. — Да что ты меня все одергиваешь! — резко поворачивается она к Веронике. — Пусть доктор правду знает!
— А отчего так происходит?
— Доктор, давайте не будем это обсуждать! — храбро заявляет медсестра. — А то еще подумаете, что мы тут стоим и ябедничаем на заведующую. Если надо, так вы сами все поймете! А ты, — она обращается к Валентине, — не трепи зря языком. Доктор сегодня тут, а завтра к себе в Питер укатит — а мы с Зинаидой Карповной наедине останемся.