Хирург
Шрифт:
— Говорю же вам, я просто вышел прогуляться, — объяснял задержанный.
— Просто прогуляться с шестью сотнями баксов в кармане?
— Я предпочитаю носить наличность с собой.
— И что собирались купить?
— Ничего.
— Откуда вы знаете Пачеко?
— Просто знакомый.
— О, наверное, близкий друг. Что он вам продавал?
ГГБ, подумал Мур. Наркотик, с помощью которого можно одурманить женщину и потом ее изнасиловать. Вот что он собирался купить. Еще один неутомимый секс-гигант.
Он вышел на улицу и зажмурился от вспышек огней патрульных машин. Автомобиля Риццоли уже не
Когда он вновь увидел ее, она сидела, сгорбившись, за своим рабочим столом, приложив к щеке пакетик со льдом. Время было за полночь, и у него не было настроения беседовать. Но, когда он проходил мимо, она подняла голову, и ее взгляд буквально пригвоздил его к месту.
— Что вы сказали Маркетту? — спросила она.
— То, что ему хотелось знать. Как был убит Пачеко. Я не стал лгать ему.
— Сукин сын.
— Вы думаете, мне хотелось рассказывать ему, как все было на самом деле?
— У вас был выбор.
— Так же, как и у вас, на крыше, — отпарировал он. — Вы сделали неправильный.
— А вы застрахованы от неправильного выбора, не так ли? Вы никогда не допускаете ошибок.
— Если я их и делаю, то сам за них расплачиваюсь.
— О да, — усмехнулась она. — Святой Томас, я совсем забыла.
Мур подошел к ее столу и в упор посмотрел на нее.
— Вы один из лучших полицейских, с которыми мне доводилось работать. Но сегодня вы хладнокровно убили человека, и я это видел.
— Вы не должны были это видеть.
— Но я видел!
— Что мы там вообще могли видеть, Мур? Тени, шорохи, движение. Грань между правильным выбором и неправильным вот такая тонюсенькая. — Она показала это на пальцах. — И мы это допускаем. Как допускаем и то, что каждый из нас имеет право на сомнения.
— Я пытался сомневаться.
— Наверное, недостаточно сильно.
— Я никогда не стану лгать, чтобы выгородить коллегу, — проговорил он. И добавил: — Пусть даже и лучшего друга.
— Не забывайте, сколько мрази вокруг. Мы же с вами не такие.
— Если мы начнем врать, как тогда отличить «их» от «нас»? Где эта грань?
Она отняла от лица пакетик со льдом и показала на свою щеку. Один глаз заплыл, и вся левая половина лица была похожа на разноцветный надутый шар. Жуткое зрелище повергло его в шок.
— Вот что Пачеко сделал со мной. Это вам не дружеская пощечина, согласитесь. Вы говорите про «них» и про «нас». На чьей стороне был он? Я оказала обществу услугу, отправив его на тот свет. Никто, поверьте, не станет
— Карл Пачеко не был Хирургом. Вы убили совсем другого человека.
Риццоли уставилась на него, похожая на зловещий образ с портрета работы Пикассо с лицом наполовину нормальным, наполовину гротесковым.
— У нас же совпала ДНК! Он был тем, кто…
— …кто изнасиловал Нину Пейтон, да. Но с Хирургом у него нет ничего общего. — Мур положил ей на стол отчет из лаборатории по исследованию волос и волокон.
— Что это?
— Данные исследования волос с головы Пачеко. Цвет, структура, плотность кутикулы не совпадают с волосом, обнаруженным в ране Елены Ортис. Никаких признаков «бамбуковых» волос.
Она замерла, уставившись в отчет.
— Не понимаю.
— Пачеко изнасиловал Нину Пейтон. Это все, что мы можем сказать о нем со всей определенностью.
— Но и Стерлинг, и Ортис были изнасилованы…
— Мы не можем доказать, что это сделал Пачеко. А теперь, когда он мертв, мы этого уж точно не узнаем.
Риццоли посмотрела на него, и здоровая часть ее лица скривилась от злости.
— Это должен быть он. Найти в городе случайных трех женщин — и чтобы все они оказались жертвами изнасилования? Невероятно. А Хирургу это удалось сделать. Он уничтожил всех трех. Если не он их изнасиловал, откуда он знает, кого выбирать, кого резать? Если это не Пачеко, тогда кто-нибудь из его приятелей, партнеров. Какой-нибудь стервятник, питающийся падалью, оставшейся после Пачеко. — Она швырнула ему назад отчет из лаборатории. — Может, я убила и не Хирурга. Но в любом случае я убила подонка. Похоже, все об этом забыли. Пачеко был подонком. Разве мне не полагается медаль? — Она встала из-за стола и резко задвинула стул. — А вместо этого — служебное расследование. Маркетт превратил меня в посмешище. Большое спасибо.
Молча он смотрел, как она выходила из комнаты, не зная, что сказать, что сделать, чтобы заделать трещину, расколовшую их дружбу.
Он прошел к своему рабочему месту и опустился в кресло. «Я — динозавр, — подумал он, — неуклюже ступающий по земле, где правдолюбие презирается». Но сейчас ему некогда было думать о Риццоли. Дело против Пачеко рассыпалось, и они вновь охотились за безымянным убийцей.
Три изнасилованные женщины. Следствие опять вернулось к исходной точке. Как находил их Хирург? Только Нина Пейтон заявила об изнасиловании в полицию, Елена Ортис и Диана Стерлинг — нет.
Это была их личная травма, известная только самим насильникам, их жертвам и медикам, к которым они обращались. Но все трое проходили курс лечения в разных местах: Стерлинг — у гинеколога в Бэк-Бэй, Ортис — в пункте скорой помощи клиники «Пилгрим», Нина Пейтон — в женской клинике «Форест-Хиллз». Связи между персоналом, контактировавшим с жертвами, — врачами, медсестрами, администраторами — не просматривалось. Эти люди нигде не пересекались.
И все-таки Хирург каким-то образом узнал о том, что именно эти женщины были травмированы, и их боль привлекла его. Убийцы-маньяки ищут свою добычу среди самых уязвимых членов общества. Они выбирают женщин, которыми можно манипулировать, которых можно унизить. Женщин, которые не представляют для них угрозы. А разве можно найти существо более беззащитное, чем изнасилованная женщина?