Хищник
Шрифт:
— Я не готов признать, что меня хоть что-то связывает с организацией, названной вами, но если представить, что это так, объясните мне, с чего вдруг я должен разорвать это партнерство. Компании обычно приносят тысячи, а то и сотни тысяч мне как поставщику. Кто компенсирует мне такие убытки?
— Я поведаю вам одну историю, а как закончу, поясню, какое отношение она имеет к вам.
Я снова рассмеялся, не в состоянии принять смелость и решительность молодой девчонки передо мной. Она была не похожа на других девушек ее возраста, за которыми я наблюдал ежедневно в
— У вас есть около десяти секунд, прежде чем я вытащу пистолет из-под стола, прицелюсь вам в грудь и спущу курок.
— Вы можете убить меня, — продолжила она все так же невозмутимо, — но, на случай если со мной что-то случится, у моего друга имеются фотографии, которые доказывают факт незаконной деятельности, которую вы проворачиваете здесь и в других принадлежащих вам фармацевтических цехах. Если я не дам о себе знать в ближайшие полчаса, вся эта информация будет передана в полицию.
Я был не в силах сдерживать свой гнев.
— Вы думаете этим меня напугать? Вы не первая, кто является сюда и диктует мне условия, грозя тем, что имеет на руках компрометирующие доказательства. Я не первый день в деле, юная леди, и у меня все схвачено. Вы не сможете уничтожить меня.
Я видел усмешку в ее глазах и, впервые с тех пор, как она объявилась в моем кабинете, почувствовал, что теряю влияние.
— Я полагаю, что ваш сын не будет в восторге, если полиция Венесуэлы возникнет у него на пороге, особенно если они настоят на том, чтобы осмотреть подвал. Тюрьма — не то место, которое легко скрыть.
— Что за херня... — я заставил себя замолчать. Слишком эмоционально реагировал. Я не был уверен, как много известно этой девушке, но любая моя реакция и необдуманный ответ могли открыть ей больше информации.
— Да, у меня есть сын, — вкрадчиво ответил я, — но он не имеет никакого отношения к сделкам, которые у меня заключены с моими партнерами. То, где он находится, и то, чем занимается, не имеет ничего общего с тем, о чем вы говорите.
— Я в курсе, что он не снабжает наркотой «Ачурди», — ответила она. Ехидство в ее глазах исчезло. В этом не было необходимости. Ей не нужно было ничего доказывать и блефовать. То, что она уже озвучила, доказывало мне, что у нее припасено еще немало козырей в кармане. — Но, как ни крути, он связан с ними, знает он об этом или нет, согласитесь?
Мне было необходимо сменить тактику. Она не показывала этого, но у каждого есть слабое место. Мне просто нужно было нащупать ее.
— Они причинили вам боль? — По-прежнему никакой реакции. — Так вот зачем вы здесь? Хотите возмездия? — Я склонился над столом, чтобы стать ближе к ней. Не слишком близко, чтобы посягнуть на ее личное пространство, но достаточно, чтобы показать свое участие и желание помочь ей. — Если они что-то сделали вам, то я могу разобраться с этим...
— Ваша психотерапевтическая брехня мне не интересна. Я здесь не для того, чтобы говорить о себе. Я здесь для того, чтобы сообщить, чего хочу получить от вас.
— О, полагаю, что вы уже все озвучили мне, юная леди.
Она замотала головой.
— Нет, еще не все. Есть еще кое-что.
Я снова рассмеялся.
— Кое-что еще? — Я взмахнул рукой. — Вы потребовали от меня прекратить снабжать «Ачурди», и хотите чего-то еще?
Я осознал, что подтвердил свою связь с ними. Но это не было секретом ни для кого в этом кабинете — я не сообщил ничего, что ей не было известно.
Она сдвинулась на край стула, и я выслушал, как она детально, шаг за шагом, разъясняет все, что хочет получить от меня.
Мое первое впечатление об этой девушке было ошибочным. Возможно, она и выглядела молодо, но в ней не было ничего незрелого и неосмысленного. Этого не было ни в том, как она все просчитала, ни в требованиях, которые выдвигала, ни в том, как она подходила к каждому из аспектов задуманного.
Я вникал во все, что она говорила, но одна вещь по-прежнему не укладывалась у меня в голове.
— У вас много требований, мисс. Что мне мешает поднять свой пистолет и пристрелить вас прямо сейчас? Я уже говорил вам, что меня не напугать копами, и я могу гарантировать, что любая информация о моем сыне, которой вы можете располагать, станет не актуальной даже раньше, чем власти начнут копать.
Она сунула руку под свою куртку и не спеша извлекла конверт, который положила на мой стол.
— Вскройте его. Все, что вам стоит знать, находится здесь.
Я взял невесомый бумажный конверт и извлек оттуда флешку. Ощущал, как она дрожит в моей руке, пока я пытался вставить ее в разъем компьютера. Моя грудь сжималась от тягостного ожидания, пока грузилась папка. Как только понял, что на флешке видеофайл, я почувствовал некое облегчение. Ради бога, ну что у нее могло быть такого, что способно меня серьезно уличить в чем-то? Бесспорно, это не могло быть ничем, кроме признаний небольшой кучки наркоманов, рассказывающих о том, где они брали очередную дозу.
Но тут началось воспроизведение видео, и я отвернулся от монитора.
— Мать вашу, я не желаю этого видеть, — прорычал я в ее сторону.
Она улыбнулась, но в этот раз только уголками рта.
— Не волнуйтесь, это длится недолго.
Я воспринял это как подкол, и не сомневался, что именно этой цели она и хотела достичь.
Она оказалась права: секс-сцены были непродолжительными. А за ним последовала целая череда компромата. Хронология увиденного на видео, которое снималось в течение нескольких месяцев, привела меня к тем событиям, которые, как я предполагал, имели место быть всего несколько недель назад.
Я конкретно ошибался. Ее материалы не имели никакого отношения к наркоманскому сброду. Это не имело никакого отношения к цехам по производству таблеток. Она копала совсем с другой стороны.
Сейчас я осознавал, что ей нужно от меня.
Я понимал, почему она прибегла к моей помощи.
Я потребовал с нее, чтобы она предоставила мне хотя бы один повод не убивать ее. И, как бы мне было неприятно признаваться в этом самому себе, она сделала это.
Это был даже не один повод.