Хищник
Шрифт:
Карл раскурил сигару и достал из кармана пальто фляжку с коньяком. Пара глотков и пара затяжек, а его – глядишь ты – уже зовут в контору. Оказывается «любезный друг Ингвар Ольгердович» соизволил ответить так быстро, что становилось ясно – аппарат Бодо стоит у Ингвара Ольгердовича едва ли не дома.
«Наверняка дома и стоит, а иначе как он смог ответить так быстро? Впрочем, кроме телеграфа существуют еще и телефоны. Сюда-то он позвонил, а не телеграфировал!»
– Здравствуй, Ингвар! – сказал Карл, выслушав цветистые приветствия Сени Шершня. – Я тоже рад тебя слышать. Встречаемся в полночь на мызе у твоего дедушки. Лады?
– Лады, – голос Шершня звучал уныло, но отказать Сеня не посмел.
Было это и в самом деле уныние или нет, но Карл решил считать прозвучавшее в словах Шершня настроение именно «унынием».
«Люди…» – подумал он с чувством, напоминающим сожаление.
Люди, где бы он их ни встречал – здесь или там, – озадачивали Карла своими эмоциями. В этом, если подумать, и заключалась их сила, и их слабость тоже. Чувства мешали им, но мешали они и Карлу. Ему приходилось все время корректировать свое поведение с поправкой на чужие эмоции, которых он порой не в силах был даже отождествить хоть с чем-то, известным ему по прежнему опыту. «Поверять алгеброй гармонию», выстраивая модель чувственного образа с помощью одной только логики, совсем непросто. И уж точно – не гарантирует от ошибок.
Ему потребовалось полчаса, чтобы «вычислить», куда и как ударит господин Торопов, известный также как Сеня Шершень. Вернее, основное время ушло на опознание самого факта предательства, а шверпункт своей обороны Карл мог назвать и без подсказки. Не знал он только одного – как быстро способны действовать те, кто прибрал к рукам вынужденно брошенные на произвол судьбы «старые связи». А они действовали быстро и решительно, вот только «шверпункт» на поверку оказался чем-то совсем не тем, чего ожидал от Дари Карл, и на что мог рассчитывать противник.
Постоялый двор представлял собой замысловатый терем с переменным количеством этажей, так что покои Дари, по случаю, находились аж на третьем. Оттуда – через окно, увлекая за собой осколки стекла и разбитую в щепки раму – один из нападавших и вылетел как раз тогда, когда Карл подъехал к «Соснам». Удар, резкий как выстрел треск и вслед за тем звон бьющегося стекла и заполошный вопль. Мужчина, что характерно, не просто выпал из окна, он из него вылетел. Пролетел по воздуху метр или два, отчаянно маша в пустоте руками – крыльев-то ему Бог не предусмотрел, – да и упал с ускорением десять метров в секунду за секунду. Шлепнулся о булыжную мостовую, разбрызгивая кровь на белый девственный снег, да и замер, то ли лишившись чувств, то ли отойдя разом в мир иной.
«Неплохо!» – Карл выскочил из локомобиля и с ходу бросился на стену.
Чем хороши эти бревенчатые хоромы, так это тем, что по их стенам можно идти, как по Новгородскому променаду. Карл оттолкнулся от декоративного гранитного ограждения, взлетел вверх и вдоль, уцепился кончиками пальцев за угол сруба повалуши и резким усилием мышц взметнул свое тело дальше и выше. А там уже и носком ботинка удалось подработать и левой рукой за карниз второго этажа уцепиться, и еще что-то где-то, но по факту Карл очутился на балконе третьего этажа так быстро, как только смог, а мог он так, как мало кто другой. Однако события развивались еще быстрее. Грянул выстрел, потом другой, третий, и, когда, вынеся телом раму балконной двери, Карл ворвался в спальню находившейся под его опекой женщины, все было кончено. Причем эксцесс, судя по тому, что увидел Карл, оказался исчерпан в связи с тем, что закончились желающие его продолжать. Один лежал на улице – под окном, двое других – в покоях Дари, и оба, что характерно, все еще были живы.
«Но ненадолго», – отметил Карл, стремительной тенью проносясь по огромной комнате. Краем глаза он отметил, что дверь не высажена, а открыта – «Ключом или отмычкой», – мебель сдвинута тут и там и порядком побита – «Дрались по всей комнате», – ковер залит кровью, как, впрочем, и находящаяся в диком беспорядке постель.
«Недурно!»
Дари стояла, прижавшись спиной к дальней стене, в левой руке держала какой-то устрашающих размеров револьвер – «И как ей только запястье не вывернуло?!» – а в правой трехрожковый шандал, тяжелое основание которого было заляпано кровью.
Итак, события, как понял Карл из своего вынужденно беглого осмотра, развивались по классической схеме. Трое нападавших, зная, что в апартаментах находится спящая женщина, беззвучно открыли дверь и вошли, намереваясь…
«Захватить! – понял Карл. – Они собирались захватить Дари и действовали соответственно».
При этом бандиты – а Карл уже догадался, что это не контрразведка и не спецназ – толком и не знали, кого берут и что ищут. Знали, по-видимому, – выяснив это простым опросом обслуги, – что в апартаментах находится молодая блондинка, и что наелась и напилась красотка с мороза так, что «лыка не вяжет» и «заснула еще по пути в номер». Так, собственно, дело и обстояло. По виду Дари больше двадцати пяти никогда не дашь, а о том, что ей уже близко к пятидесяти, никто в трезвом уме даже не подумает. Так что, да – молодая интересная блондинка, а значит, слабая женщина, и никак иначе. И, разумеется, осоловевшая от выпитого и съеденного. Карл ее у всех на виду сам в номер и отволок, поскольку ноги Дари тогда не держали. Подкашивались они, вот в чем дело.
Однако события прошлой ночи женщину кое-чему все-таки научили, и второй раз беспомощной жертвой обстоятельств она становиться не желала, да и «особые способности», дремавшие столько лет, начали оживать. От стресса, да и от общения с Гретой и Карлом тоже. Так что Дари своих неурочных визитеров почувствовала и встретила, как полагается. Все-таки чему-то она на армейской службе, видать, научилась. Пропустила всех троих в комнату, треснула замыкающего бронзовым шандалом по затылку, отобрала оружие, и… Тут, собственно, все и началось, но и закончилось быстро и без последствий.
– Одевайтесь, Дарья! – приказал Карл. – Сейчас народ набежит! Так что давайте, не тяните! У меня извозчик внизу, сразу и уедем. Пошел вон! – рявкнул он на какого-то сунувшегося в номер мужичка. – Ну же, Дарья, скорей! Вы молодец, хорошо поработали, и я бы хотел этой возможностью воспользоваться.
Он склонился над одним из раненых и посмотрел тому в глаза.
– Я могу забрать тебя с собой и показать, на что я способен, когда не спешу, – сказал Карл, удерживая зрительный контакт.
– Нас послал Герасим! – у бандита, заглянувшего через глаза Карла прямо в ад, не возникло даже мысли уходить в несознанку, он был готов к диалогу. – Сказал, вас двое – женщина и мужчина. Ты опасен, про женщину ничего не известно. Надо захватить и допросить.
– Что ищете?
– Ключ.
– Ключ? – переспросил Карл.
– Не… не так… Герасим сказал, Сойсшерст. Сказал, что на каком-то языке – на каком не помню – эта вещь называется «отворяющий двери». Ключ, значит…